Его турецкий роман

Редактор посопел в трубку и спросил осторожно:

–  Может, это так…, временный, так сказать, упадок творческой энергии?

–  Говори прямо - исписался, старый хрен.

–  Я так не думаю, - бодро возразил редактор.
– Ты просто устал.

За прошлый год в свет вышло три твоих романа. Все стали бестселлерами. Как, впрочем, и прежние двадцать девять. Просто ты устал, - повторил он.
– Может тебе съездить куда-нибудь? Отдохнул бы…

Я уже съездил, хотел сказать Пругов. И отдохнул…

–  А эту рукопись, я слегка подчищу, отшлифую и запущу в работу, - пообещал редактор.
– Думаю, пролезет…

–  Спасибо, - мрачно поблагодарил редактора Пругов. Слово

"пролезет" добило его окончательно.

"Нет, надо что-то делать!
– подумал он.
– Менять жанр?

Кардинально? Писать психологическую прозу? О жизни. А о какой жизни?

О той, что прошла мимо?".

Пришла Наташка, и он на время отвлекся от тяжелых мыслей.

–  Хочу отдохнуть, - сказала она, отстранившись.
– Ужас, как устала.

–  От чего?

–  От жизни.

–  Так умри, - серьезно посоветовал Пругов.
– Могу подсказать с десяток способов.

–  Не-а, - сказала Наталья, вставая с кровати, и уже из душа жизнерадостно крикнула перед тем, как включить воду: - Поживу еще!

Пругов закурил, встал и подошел к компьютеру. Создав новый вордовский файл, написал: "Поживу еще" и поставил многоточие вместо восклицательного знака, который он услышал в Натальиной фразе.

Когда Наталья вышла из душа, он, даже не взглянув на нее, потому что привык, как к жене, спросил:

–  Далеко собралась?

–  Домой побегу. Славик этой ночью из командировки прилетит. Я его дома должна ждать. Как и положено верной жене.

–  Я хотел поинтересоваться, где ты отдохнуть решила, верная жена?

–  Не поверишь, в Таиланд хочу. Мы туда со Славиком на прошлый

Новый год ездили. Еще хочу. Поедешь со мной?

–  И со Славиком?

–  Славик не может. У него бизнес. Безостановочный процесс. Он только на Новый год может. У него в январе застой в работе. А я сейчас хочу, невтерпеж. Так что, поедешь?
– спросила в надежде, что он откажется.

–  Нет, - Пругов отрицательно покачал головой.
– Поезжай одна. Я не любитель восточной экзотики.

–  Как хочешь, - пожала плечами Наталья.

"А что я хочу?
– подумал Пругов.
– Хочу я куда-нибудь уехать?

Нет, не хочу. Но поеду. Куда? А какая разница? Хоть в Турцию. А что?

Почему бы и не в Турцию? Отдохну, поброжу по античным развалинам, приведу мысли в порядок, подумаю о смене жанра…А то закручу с какой-нибудь отдыхающей роман. Турецкий роман. Быстрый, легкий и жаркий, как турецкая ночь. Глядишь и депресняк свой излечу".

Пругов молча смотрел, как Наталья одевается, и мечтал лишь о том, чтобы она поскорей ушла. Закрыв за надоевшей любовницей дверь, он вернулся к компьютеру, постоял над ним в задумчивости, сохранил набранный пять минут назад текст и дал название файлу - "Турецкий роман".

На следующий день Пругов купил путевку и через неделю бережно повез в Турцию свое отвратительное настроение.

Надежда всхлипнула во сне. Пругов нежно погладил ее по обнаженному плечу и успокаивающе сказал:

–  Тс-с-с. Все хорошо. Я люблю тебя, Наденька.

Надя глубоко вздохнула и успокоилась.

Вот так роман у него получился! Турецкий роман с продолжением.

Пругов не понимал, как это могло произойти. Роман романом, но любовь… Да, он полюбил. Глубоко и искренне. Иней, покрывающий его душу растаял и превратился в нежность. Странно. Все было очень странно. С самого первого дня их знакомства. Надежда совершенно не соответствовала представлениям Пругова о женщине, которую он мог полюбить, если теоретически предположить, что он вообще способен на любовь. Вначале он принял ее за этакую блондинку, и совершенно неважно, что волосы у Нади были темно-русыми, она показалась Пругову блондинкой по своей сути. Недалекая и простая, годящаяся только для короткого романа. Тем для умных разговоров не прослеживалось.

Пругову было совершенно понятно, что в ее голове если и не совсем пусто, то мысли, которые там имеются, в любом случае ему не интересны. Поматросить и бросить, решил он. Доставить дамочке плотское удовольствие и получить его самому. Реализовать запланированный "Турецкий роман". Однако все получилось не так.

Сначала своим непонятным внутренним сопротивлением, потом своей странностью и загадочностью Надежда, специально того не добиваясь, разрушила все его представления о ней. Что-то проснулось в груди

Пругова. И зазвучало. Что-то очень знакомое, но изрядно забытое. Как весенняя капель. Но не та, что вспоминается в зимнюю лютую стужу, а та, которую ты слышал когда-то очень давно, в молодости. В молодости все слышится и видится по-другому. В груди Пругова звучала весенняя капель его молодости. Наверное, это его замерзшая душа оттаивала. А потом он понял, что хочет постоянно видеть Надежду рядом с собой и говорить с ней все равно о чем. Ему было интересно говорить с ней.

Ее невежество казалось ему милым, а необычные и неожиданные суждения заставляли задумываться. Узнав Надежду ближе, Пругов стал ее понимать. Странность ее суждений объяснялась легко - той жизнью, которой она жила. Вспомнилось почему-то: "она его за муки полюбила…". Нет, это у Шекспира. А у них наоборот. Не она, а он.

Он ее за муки полюбил…Он ее полюбил за муки? Нет. Не за муки.

Так все было бы слишком просто. И скучно. И вообще, любовь из сострадания - не любовь. Шекспир - гений, ему можно простить заблуждения. Хотя, вполне возможно, что Шекспир так и не считал, просто слово легло.

Будильник пропел свою утреннюю песню. Пругов нажал "ОК" и посмотрел на Надю; она не слышала песни будильника, безмятежно посапывала. Пругов прикоснулся губами к ее уху. Надя улыбнулась во сне, или ему просто захотелось снова увидеть ее улыбку, и он ее увидел.

"Господи!
– подумал он.
– Я счастлив. Я люблю. Я действительно люблю, и мне даже кажется, что это в первый раз. Все, что было раньше - ничего не значит. Мне впервые так хорошо. Впервые за много лет? Нет, мне так хорошо впервые…".

Они проспали.

Пругов проснулся от того, что Надя трясла его за плечо.

–  Андрюша, Андрюша…, Андрей! Ну, просыпайся же! Пругов!

–  Ну, зачем?
– капризно отозвался он, нехотя выбираясь из паутины сна.
– Зачем ты меня разбудила? Я смотрел такой сон. Там была ты…