Его волшебное прикосновение

Джеймс не отвечал. Он смотрел на нее с такой нескрываемой страстью, что Селина смутилась и опустила голову. Кровь бросилась ей в лицо, когда она увидела, что ее тонкая намокшая рубашка прилипла к телу, как руки любовника. Не успела она угадать его намерение, как Джеймс взял ее за подбородок и провел пальцем по губам.

– Мне нужна ты, Селина. Больше всего на свете я хочу тебя.

Она недоверчиво покачала головой.

– Ты использовал меня.

Джеймс улыбнулся, и у нее перехватило дыхание.

– Да, моя милая девочка, – признал он. – Я использовал тебя, сначала. Но все изменилось. Признаюсь, я все еще хочу вернуть наследство моего отца, но я понял, что оно ничего не будет для меня значить, если тебя не будет рядом со мной. И не стоит забывать, что ты тоже использовала меня, моя дорогая. Я был твоим средством избавиться от брака с Лечвитом.

– Я…

– Тише. – Джеймс снял Селину с Клеопатры и усадил к себе в седло. – Я больше не хочу ничего слушать. Мы оба совершали ошибки, но, слава Богу, мы не потеряли друг друга, – сказал он и крепко прижал Селину к груди.

– Но ты – граф. – Селина старалась мыслить трезво. – А я… я – незаконнорожденная и совсем не подхожу тебе как жена.

Джеймс хмыкнул.

– Ты идеально подходишь мне, а я – тебе. И больше никаких возражений. – И, словно подтверждая свое право, он прижал руку к ее груди.

Страстное чувство захватило Селину, пронзив ее от груди до самых потаенных частей тела внизу живота.

– А как быть с мамой и… Как мы поступим с ними? – Сегодня не будем говорить об этом, – сказал Джеймс, когда они поднимались по откосу. – Это подождет, сейчас у меня на уме совсем другое.

Глава 29

Джеймс налил теплой воды в два китайских кувшина и принес их в спальню. Он осторожно поставил их на мраморную подставку. Селина стояла у камина, закутавшись в одеяло.

– Селина!

Она взглянула на него через плечо.

– Да? – Ее распущенные волосы рассыпались по спине. Он заметил, что под одеялом на девушке была все та же мокрая рубашка, а на ногах прилип песок.

Сердце Джеймса дрогнуло.

– Иди сюда, сядь, позволь мне поухаживать за тобой. Она не сдвинулась с места. Джеймс улыбнулся, заглянув в ее огромные золотистые глаза. Он постарался скрыть свое желание, заметив неуверенность в ее взгляде. Джеймс взял ее за руки и ощутил, как она дрожит.

– Ты замерзла, – произнес он, стараясь казаться спокойным. Он подвинул кресло к камину и усадил ее. – Твоя рубашка мокрая. Ее нужно снять.

– Она уже высохла, а вот твоя мокрая. Это тебе надо раздеться.

– Я так и сделаю. – Он быстро расстегнул пуговицы, снял рубашку и отбросил ее. – Ну вот. Смотри, какой я послушный, миледи.

Взгляд Селины скользнул по лицу Джеймса, по его могучей груди, но она поспешно отвернулась и уставилась на огонь.

Джеймс улыбнулся. Молодую жену впечатлил его вид. Он поставил рядом теплую воду и наклонился к ней. Селина попыталась спрятать ноги под одеяло.

– Селина, я хочу сделать это для тебя. – Он нежно взял се ногу и погладил. Девушка вздрогнула. – мы вместе будем учиться тому, как быть мужем и женой, моя дорогая, – сказал он. – Я буду помогать тебе и знаю, что ты будешь верной спутницей в моей жизни. Селина взглянула на него, и на глазах у нее выступили слезы.

– Джеймс… я немного боюсь. Я мечтаю стать такой, как ты хочешь. Но я ничего не знаю о том, что происходит между мужем и женой.

– Не надо бояться. Ты мне доверяешь?

Она кивнула.

– Тогда поверь, что я буду учить тебя с нежностью и страстью. – Смочив ткань, он провел ею по ноге девушки и увидел, как ее пальцы согнулись от этого прикосновения. – У тебя очень чувствительные ступни. – Он помыл другую ногу. Такое хладнокровие давалось ему с трудом. Он вытер ее ногу, погладил и принялся целовать.

Джеймс услышал, как ее дыхание участилось, когда он отодвинул край рубашки и стал ласкать колени. Он взглянул на Селину и встретил ее испуганный взгляд. Он должен сдерживаться, действовать не спеша. Он не мог смириться с мыслью, что может причинить ей боль, хотя знал, что в первый раз иначе быть не может.

– Можно расчесать твои волосы? Селина кивнула.

– Присядь передо мной, – сказал он ей и помог устроиться на пушистом ковре у камина. Она сидела рядом с ним, покорно склонив голову.

Золотистая копна волос уже начала высыхать, и Джеймс терпеливо работал, пока ее волосы не превратились в ровное, блестящее покрывало. Селина вздохнула, и ее голова склонилась ниже. Одеяло соскользнуло, но она не заметила.

Джеймс остановился на мгновение, чтобы взглянуть на ее стройную спину, изящную тонкую талию и округлые бедра, и стиснул зубы. – Уже все? – спросила Селина.

– Не совсем. – Он продолжал ритмично расчесывать их от макушки до самых кончиков. И роскошные пряди, освещенные огнем от камина, отливали золотом. – Я бы делал это без конца. Я даже не представлял, какими мягкими могут быть женские волосы и как мне приятно будет прикасаться к ним.

Джеймс собрал ее волосы в руку, а потом наклонился и поцеловал шею Селины там, где блестела цепочка его матери. Он оставил перстень в Блэкберне, но сейчас это не важно. У него еще будет время им воспользоваться. Селина прижалась головой к его плечу, и Джеймс закрыл глаза.

– Ты пахнешь дождем и ветром. – Он прижался губами к ее коже. – Ты пахнешь морем… И эта рубашка сырая, Селина.

Она ничего не ответила, только тихо ждала, когда он принесет второй кувшин с водой. Джеймс снова сел сзади, сжав Селину коленями. Она казалась такой маленькой, изящной женщиной, которая только и ждала того, чтобы стать его женой. Он осторожно провел рукой по ее плечам и нежным ключицам, а потом легонько потянул за тесьму, и рубашка соскользнула вниз. Селина тихо вскрикнула и прижалась к нему, выгнув спину так, что стала видна ее роскошная грудь.

Еле сдерживаясь, Джеймс взял новую ткань и смочил ее в теплой воде. Сначала он протер ее шею и плечи.

– Это согреет тебя, – произнес он хриплым голосом.

– Ты уже согрел меня, Джеймс, своей нежностью, своей лаской. Одним только взглядом. Мой муж, ты вызываешь у меня трепет. Это нормально?

– Трепет? Где?

– Здесь. – Она прижала руку к бедру.

Это движение вывело Джеймса из равновесия. К тому же Селина сильнее прижалась к его затвердевшему мужскому достоинству.

– Внизу живота? – уточнил он, едва сдерживаясь. – Между ног?