Эхо забвения

Взгляд быстро скользнул по комнате.

Пыль.

Везде снова была пыль и ощущение полного забвения.

Будто никто здесь не убирался годами.

Сделал шаг вперёд, чувствуя, как ноги становятся ватными. Прокрутил в голове вчерашний вечер, каждую деталь. Нашу уборку, ужин на крыльце, слова Макса.

Макс…

Быстро поднялся по лестнице наверх, с глухим ударом двери ворвался в комнату брата и остановился на пороге. Комната выглядела заброшенной, как будто здесь уже много лет никого не было. Ни одного следа присутствия Макса.

Что, чёрт возьми…?

Я стоял и смотрел, как серая пыль лениво кружится в воздухе, медленно опускаясь на пол и мебель в заброшенной комнате. Всё выглядело так, словно сюда много лет никто не заходил. Я опёрся о косяк двери, чувствуя, как тяжело сжимается грудь, пытаясь осмыслить происходящее.

Медленно скатился вниз по дверному косяку, сел на корточки, взялся за голову, закрывая глаза. Мысли метались в панике, не давая сосредоточиться. Реальность вокруг казалась далёкой и неправдоподобной, будто я оказался в ловушке собственных воспоминаний.

Не понимаю…

Я вдруг подумал, что, возможно, это всего лишь сон. Резко, с силой ударил себя ладонью по щеке. Голова откинулась в сторону, и жгучая боль мгновенно вспыхнула на коже, пробежала волной по лицу. Нет, это точно не сон. Боль была слишком яркой, реальной, чтобы её можно было спутать с чем-то другим.

Я медленно поднялся, чувствуя, как ноги с трудом держат вес тела. Спустился вниз по лестнице, машинально цепляясь за перила и чувствуя под пальцами холод и пыль. Внизу меня встретила привычная пустота гостиной, диван стоял всё там же, покрытый тонким слоем той же пыли.

Я сел на него, совершенно не думая об этом. Опустошённость наполнила меня, вытесняя все остальные чувства. Закрыл глаза и попытался вспомнить что-то хорошее.

Передо мной всплыло то время, когда мы с Максом были детьми. Мы сидели именно на этом диване, который тогда казался мягче и уютнее. Максу было около четырёх лет, и он просто обожал разбрасывать игрушки по всей гостиной. Особенно кубики и Лего, из которых он строил башни, всегда самые высокие, какие мог. Он заставлял меня помогать ему, а потом, смеясь, толкал их рукой, и они рушились с грохотом. Отцу это всегда не нравилось, и доставалось за весь этот бардак исключительно мне. Но я не злился. Макс был таким маленьким и счастливым в эти моменты, что я лишь тихо смеялся вместе с ним, чувствуя себя его защитником от всего мира.

Я очень любил его.

Как и сейчас…

Открыл глаза. Яркий свет тут же ударил в них, заставив закрыться рукой. В ушах раздался резкий грохот посуды, а в воздухе витал приятный запах жареной яичницы с луком. Я проморгал несколько раз, пытаясь прийти в себя. Макс стоял у плиты, аккуратно раскладывая еду по тарелкам. Я оглянулся. Снова диван, та же гостиная, чистая и уютная, точно такая же, как вчера после уборки. Что за чёрт?

Макс повернулся ко мне, слегка усмехнувшись:

— Тебе, Алекс, точно пить нельзя. Если вчера так напился, что просто вырубился.

Мои глаза расширились от удивления. Я оглянулся, непонимающе посмотрел на Макса. Медленно поднялся с дивана, осматриваясь по сторонам, будто пытаясь понять, что именно происходит.

— Макс… Я спал сегодня? — спросил я тихо.

Макс спокойно разложил тарелки на столе и удивлённо глянул на меня:

— Конечно, спал. А что?

Я медленно подошёл и, не говоря ни слова, обнял его. Макс замер на секунду, потом чуть отстранился и спросил:

— Эй, ты чего?

— Всё в порядке, — ответил я, потерев глаза. Голос звучал хрипло, будто я не разговаривал несколько дней. В голове пульсировала мысль, что всё же это был просто сон.

Макс, будто ничего не заметив, кивнул в сторону ванной:

— Иди умойся, потом садись есть.

Я послушно направился в ванную. Открыл шкафчик, достал щётку, сжал её в пальцах, будто убеждаясь, что она реальная. Выдавил немного пасты, поднёс ко рту и начал чистить зубы, механически двигая рукой.

Голова была тяжёлой, мысли путались, пока я машинально всматривался в своё отражение.

Краем глаза заметил что на щеке ярко проступала краснота. Но не просто — кожа выглядела воспалённой. Щётка замерла у меня во рту. Я медленно повернул голову, ощущая, как по позвоночнику пробежал неприятный холодок. Это был не просто след. Кожа была не просто красной — горячей, как будто только что получил пощечину.

Я медленно поднял руку и приложил ладонь к горячей коже. Тот же размер, те же очертания. Это была моя рука. Мой удар. Тот самый, что я нанёс себе в комнате Макса.

Чёрт…

Контур полностью совпал.

Что-то было не так. Что-то происходило.

Происходит.

Со мной.

Прямо сейчас…

Я глубоко вдохнул, пытаясь взять себя в руки.

Нужно успокоиться.

Нужно прийти в норму.

Неспешно прополоскал рот, бросил щётку в стакан и ещё раз взглянул в зеркало. Красный отпечаток всё ещё был на щеке.

Главное — не подать виду.

Я вышел из ванной, сделал глубокий вдох и направился на кухню. Сел за стол напротив Макса, который уже ел.

— Думаю, устроиться на работу, — вдруг сказал он, не поднимая головы от тарелки.

Я кивнул, пытаясь поддержать разговор, чтобы отвлечься от тяжёлых мыслей.

— Это хорошая идея. А с документами как? У тебя же их нет?

Макс поднял на меня взгляд, задержался на секунду, но ничего не ответил. Просто молча смотрел, словно оценивая что-то в моей реакции. Он медленно прожевал, опустил вилку на тарелку и только после этого заговорил:

— Найду способ.

— Какой? — прищурился я, не отводя от него взгляда.

Макс снова поднял вилку, подцепил кусок яичницы и задумчиво покачал головой.

— Разберусь.

— Ну да, конечно. Просто придёшь в офис и скажешь: "Привет, я вернулся с того света, возьмите меня на работу"?

— Почему бы и нет? — Макс усмехнулся.

— Ты серьёзно? — Я положил вилку на стол. — Тебе нужны документы. Паспорт. Всё, что подтверждает, что ты вообще существуешь.

Он снова посмотрел на меня. Долго. Глаза были холодными, без единой эмоции.

— Я разберусь, — повторил он спокойно. Потом снова принялся есть.

Я сжал вилку в руке.

— Макс, — голос прозвучал жёстче, чем я хотел. — Нам нужно пойти в полицию. Сообщить, что ты жив. Тогда многие проблемы решатся сами собой.

Он не сразу ответил, просто продолжал есть, делая вид, что не услышал. Потом отложил вилку и посмотрел на меня так, будто пытался найти правильные слова.

— Алекс, не стоит, — начал он спокойно. — Это только всё усложнит.

— Усложнит? — я нахмурился. — Ты официально мёртв! Как ты собираешься работать? Жить? Без документов, без ничего!