Эхо забвения

Я кивнул.

— Не ожидал тебя здесь увидеть, — мужчина слегка улыбнулся, но во взгляде читалась настороженность. — У тебя ко мне дело?

Я на секунду замешкался, но потом кивнул.

— Тогда давай поговорим в кабинете, — предложил он и кивнул в сторону двери.

Мы прошли по коридору, шаги глухо отдавались от стен. Кабинет оказался просторным, но перегруженным — на столе лежали стопки папок, бумаги, старая кружка с недопитым кофе. В воздухе висел лёгкий запах табака, смешанный с бумагой и пылью.

Я сел на стул напротив большого деревянного стола. Он занял своё место в кресле, откинулся назад, чуть нахмурившись. На стене за его спиной висела награда в рамке с его именем — Ричард Грейсон. Под наградой — старая фотография полицейского участка, почти такой же, как сейчас, только со слегка другими деталями.

Он заметил мой взгляд и усмехнулся:

— Вижу, что ты читаешь всё вокруг так же внимательно, как и раньше. — Он склонил голову набок, оценивающе меня оглядывая. — Ты сильно изменился за эти годы, Алекс. Как твоя жизнь?

Я слегка замешкался, но быстро взял себя в руки и ответил нейтрально:

— Всё хорошо. Работаю частным детективом.

Грейсон кивнул, словно этот ответ его не удивил.

— Знаю.

Я не стал спрашивать, откуда. Вместо этого, слегка нахмурившись, сказал:

— А вот вы вообще не изменились.

Грейсон усмехнулся.

— Так зачем ты пришел, Алекс? — спросил он, скрестив руки на груди.

Я не торопился с ответом. Не знал, как начать. Как подобрать слова, чтобы они звучали правильно.

Наконец, глубоко вдохнул и сказал:

— Макс нашёлся.

Грейсон замер. Его лицо не дрогнуло, но я заметил, как напряглись пальцы на подлокотниках кресла. Взгляд остался спокойным, почти сочувствующим. Так смотрят на человека, который говорит вещи, в которые не хочется верить.

— Алекс… — он осторожно произнёс моё имя, подбирая слова. — Это… неожиданно. Ты уверен в этом?

Я нахмурился. В его голосе было что-то странное. Как будто он не удивился. Как будто знал, что скажу именно это.

— Да, уверен. Я живу с ним в доме родителей. Мы только вчера…

Грейсон медленно кивнул, но не перебил. Только чуть подался вперёд, будто пытаясь уловить каждое слово.

— Знаешь, — сказал он, выдержав паузу, — может, стоит немного подождать. Всё это… непростая история. Тебе, наверное, тяжело после стольких лет. Иногда воспоминания играют с нами странные шутки.

Он говорил мягко, осторожно.

— О чём вы говорите? — спросил я, нахмурившись.

Грейсон посмотрел на меня с лёгкой усталостью, но его голос остался таким же ровным:

— Алекс, тебе нужно отдохнуть. Я постараюсь заглянуть на днях, хорошо?

Я не знал, что ответить. Слов не нашлось. Оставалось только кивнуть.

— Буду ждать, — выдавил я.

Поднялся со стула, повернулся, уже собираясь уходить, но вдруг остановился и снова посмотрел на него.

— Это правда, — сказал я твёрже.

Грейсон одобрительно покачал головой, затем встал, подошёл ко мне. Тёплая, тяжёлая рука сжала мою ладонь в крепком рукопожатии, а затем он неожиданно обнял меня, крепко похлопав по спине.

— Всё хорошо, Алекс, — сказал он тихо.

Я кивнул, коротко попрощался и развернулся, направляясь к выходу.

Вдохнул прохладный воздух, пересёк стоянку и сел в машину. Закрыл дверь, запустил двигатель и на несколько секунд просто сидел, глядя на дорогу.

Солнце мягко светило в глаза, растягивая длинные тени на асфальте. Я прищурился, вытащил телефон и взглянул на экран. 17:04. Время будто расползалось в ощущениях, тянулось медленно, как будто прошла целая ночь без сна.

Последнее время усталость не отпускала. Голова тяжёлая, мысли разбросаны, тело требовало отдыха.

Я выдохнул, убрал телефон и, не раздумывая больше, поехал домой.

Когда я подъехал к дому, первое, что увидел — Макса. Он был на улице, работал граблями в конце участка, у сарая. Спина напряжённая, движения чёткие, ритмичные. Я провёл взглядом по двору — на деревянном столе в беседке стояли четыре бутылки пива. Одна была открыта. Видимо, Макс уже начал.

Он поднял голову и заметил меня, стоящего у машины. Оценил взглядом, задержавшись на секунду, затем спокойно поставил грабли, докладывая кучу сухой травы и листьев. Отряхнул руки и без лишних слов направился в беседку.

— Давай сюда, — позвал он, жестом показывая мне на стол.

Мы молча сели на длинные скамейки в беседке. Я взял бутылку, щелчком о стол открыл жестяную крышку. Макс сделал глоток, не отрывая от меня взгляда.

— Что тебе сказали в участке? — спросил он спокойно.

Я поднял голову, прищурился.

— С чего ты взял, что я был там?

Макс усмехнулся, поставил бутылку на стол.

— Я не идиот.

Я глубоко вздохнул, глотнул пива, задержал взгляд на нём.

— Ты опять хочешь поругаться?

— Нет, — ответил он ровно.

Я наклонился чуть ближе, голос стал твёрже, напористее:

— Послушай, я не собираюсь лезть в твоё прошлое. И не собирался. Просто беспокоюсь за тебя.

Он сделал ещё один глоток, глядя в сторону, будто обдумывая мои слова.

А потом резко бросил:

— Копы тебе тут не помогут.

И вдруг рассмеялся. Громко, неожиданно, почти истерично. Смех вырвался резко, оглушительно, будто прорвалась какая-то плотина. Он откинул голову назад, сжимая бутылку в руке, а его плечи подрагивали от смеха.

Я слегка огляделся, потерявшись от его смеха.

Что с ним?

Резко обернулся на Макса. Он всё ещё трясся от смеха, едва дышал, сжимая бутылку в пальцах.

— Чего ты смеёшься? — спросил я, нахмурившись.

Макс ничего не ответил. Только провёл ладонью по лицу, вытирая слёзы, оставшиеся после смеха, и глубоко выдохнул.

Я отвернулся, сделал несколько глотков пива, чувствуя, как горечь оседает на языке. Поставил пустую бутылку на стол, звук стекла о дерево прозвучал глухо.