ЭХО. Предания, сказания, легенды, сказки
Шрифт:
Еще раз ударил Роланд, и еще… Полетели на траву куски гранита, а Дюрандаль остался невредим!
Понял тогда Роланд, что не под силу ему сломать свой меч, и стал он горевать над ним:
— Как ты красив, мой Дюрандаль! Как ты хорош, мой булатный меч! Как сверкаешь ты в лучах солнца! Не должен ты, мой меч, достаться язычникам!
Роланд крепко прижал к груди верный меч Дюрандаль и заветный рог Олифант, лег на траву и приготовился к смерти. Он лег лицом к Испании: пусть знают все, что доблестный рыцарь Роланд погиб непобежденным!
В скором
Воскликнул Карл:
— О где же ты, мой племянник Роланд? Где бесстрашный Турпин? Где отважный Оливьер? Где все двенадцать пэров?
Увы, никто не отозвался на призыв короля.
В великой горести Карл рвет свою седую бороду. Рыдает император, с ним вместе рыдают все его воины. Многие из них замертво пали на землю, так велика была их печаль.
— Сегодня погиб цвет милой Франции, — сказал Карл. — Мы должны отомстить неверным!
Тут все увидели, что вдали клубится пыль: то в страхе убегали язычники.
Карл бросился в погоню, но не успел он их настичь, как начала спускаться ночь.
Властитель франков сошел с коня, простерся ниц на земле и стал молить бога продлить день.
И свершилось великое чудо: солнце в небе остановилось, снова засиял день!
Воины Карла настигли полчища мавров и, избивая их, погнали к Сарагосе. Те сарацины, что не были убиты в сражении, в страхе бросились в волны Эбро и все до единого утонули в бурной реке.
Лишь тогда закатилось солнце и наступила ночь.
Узнав о поражении, царь Марсилий горько зарыдал и умер с горя.
И тогда Карл без помехи вошел в Сарагосу.
Карл оставил в Сарагосе тысячу своих воинов, а с остальными отправился в милую Францию. Он взял с собой тела Роланда, Оливьера и Турпина. С великими почестями героев схоронили в родной земле.
Вот приезжает Великий Карл в свою столицу Ахен.
Красавица Альда, сестра Оливьера, вышла встречать франков.
— А где Роланд? — спросила Альда. — Где мой милый жених Роланд?
— Роланд погиб, — рыдая, ответил ей Карл. — Тебе в супруги я дам моего сына и наследника.
Сказала Альда:
— Как странно ты говоришь, король! Может ли статься, что я переживу Роланда?
Альда побледнела, упала к ногам короля и умерла. Все горевали о ее кончине.
А изменника Гвенелона казнили позорной казнью: он был разорван лошадьми. Да будет кара всегда сопутствовать измене!
Окассен и Николет
Говорят, рассказывают и повествуют, что некогда, в очень давние времена, в Провансе жили два графа — Бугар де Валенс и Гарен де Бокер, которые много лет вели между собой кровопролитную войну. У графа де Валенса было больше воинов, оружия и лошадей, и не мудрено, что войско его очень скоро подошло к самым стенам Бокера. Увы, замок старого графа был обречен. У дряхлого Бокера совсем не осталось надежды — сам он был слишком немощен, чтобы воевать, а опора отца, молодой наследник Окассен, не спешил прийти ему на помощь.
Молодой граф был хорош собой, как светлый день, и храбр, как разъяренный барс, но уже давно все помыслы его были заняты только любовью —
день и ночь он мечтал о своей возлюбленной Николет, молодой девушке-сарацинке, которая жила в Бокере и воспитывалась в доме виконта — знатного и богатого человека, которому она досталась маленькой девочкой и которую он крестил и воспитал вместе со своими детьми.— Сын мой, — однажды утром в отчаянье обратился к Окассену старый граф, — ты видишь, не сегодня-завтра коварный де Валенс овладеет Бокером и уничтожит наш род.
Забудь об этой Николет, на которой я все равно не разрешу тебе жениться, возьми в руки меч и защити своего старого отца.
— Нет, отец, — ответил Окассен, — пока вы не разрешите мне жениться на моей милой Николет, я не возьму в руки меч.
— Ах, так! — вскричал старик. — Так знай, что ты не увидишь ее никогда.
В бешенстве отправился старый Бокер к виконту и приказал ему отравить Николет. Для того чтобы не гневить старого графа, виконт согласился и велел распустить по городу слух, что Николет умерла от яда. На самом же деле он запер ее вместе со старой служанкой в высокую, неприступную башню, куда распорядился посылать хлеб и вино.
Но любящее сердце подсказало Окассену, что Николет жива, и он отправился к виконту разузнать что-нибудь о своей милой.
— Господин мой, — сказал ему виконт, — забудьте вы о ней. Лучше возьмите себе в жены дочь короля или графа.
Как ни уговаривал его Окассен, виконт не разрешил ему повидаться с Николет.
А тем временем коварный де Валенс подступил уже к воротам замка. Неминуемая гибель нависла над Бокером.
— Отец, — сказал Окассен, — я пойду воевать, но обещай мне, что после победы я увижу мою милую Николет.
Что было делать старому Бокеру? Он согласился. Окассен вскочил на коня и бросился в самую гущу врагов. Он разрубал шлемы и забрала, разил врагов наповал. Он захватил в плен самого графа де Валенса.
Безмерно обрадовался старый Бокер победе, но и не подумал сдержать своего слова. Наоборот, увидев, что ничто не может заставить сына забыть возлюбленную, коварный отец приказал бросить Окассена в темницу.
Говорят, рассказывают и повествуют, что в одну теплую майскую ночь Николет никак не могла заснуть в своей каменной башне. Она тихонько встала, надела красивый шелковый плащ, сплела из простыней веревку, привязала один ее конец к подоконнику и спустилась в сад. Цветы маргариток, по которым она ступала, казались совсем черными, так белы были ее ноги. Она выбралась на улицу и побежала к графскому дворцу, так как сердце подсказывало ей, что Окассен ждет ее и страдает. Она подошла к темнице, где томился ее друг, и сторож, восхищенный ее красотой и отвагой, разрешил ей поговорить с бедным Окассеном. Они стали говорить о своей любви, и речи их были так грустны, что растрогали даже грубого стражника.
На рассвете Николет покинула Бокер, где протекло ее детство, и направилась куда глаза глядят. Она жила в лесу, питалась ягодами и грибами, пила воду из прозрачных родников, а ночи проводила в шалаше, который устроила себе из веток и цветов.
А тем временем по графству распространился слух, что Николет бесследно исчезла: то ли она умерла, то ли ее похитили разбойники и увезли на своем корабле. Старый Бокер повеселел; он приказал освободить Окассена из темницы и устроить блестящий турнир. Но грустно и одиноко было Окассену среди общего веселья. Вдруг к нему подошел какой-то неизвестный рыцарь и сказал: