Элемент Водоворота

– Нет уж, они мне ещё понадобятся, да. – Парень высунулся из пещеры и оглядел спавшие барханы, залитые лунным светом. – Как Вы здесь жили вообще? – продолжил свою пламенную речь Дейдара. – Совершенно невозможное место, ага. Днём душно, песок противный повсюду, ночью – холодно и ветер. А пейзаж так совершенно не живописный!

– Ты мне мешаешь, – предупредил Сасори, подняв на непутёвого напарника такой взгляд, что тому захотелось, как страусу, спрятать голову в песок.

– Вот Вы мне скажите, Данна, – вновь проговорил блондин после пятиминутной паузы, в течение которой он успел потеплее укутаться в плащ и с самозабвенным лицом приняться за очередное творение. – Вы ведь не любите ждать. А почему своего информатора не натренировали?

– Он не опаздывает. Мы специально пришли раньше, – ответил марионеточник, сложив последнюю печать, удовлетворенно кивнув головой и свернув свиток.

– Зачем? – пробормотал Дейдара, критически оценивая получившуюся мордочку фигурки. – М? – настойчиво добавил он, не дождавшись ответа.

– Чтоб ты помучился, – хмыкнул Сасори, поднимаясь на ноги и отходя ко входу в пещеру.

– У вас скрипит левый коленный сустав, да, – проговорил подрывник, сосредоточенно вылепливая длинные уши. – Надо бы смазать.

– Забыл тебя спросить, что мне делать, – безразлично отозвался марионеточник, вглядываясь в поблескивавшие в лунном свете песчаные дюны.

– Хватит злиться, мм. Лучше взгляните, как у меня получается тушканчик! – Дейдара протянул ему недоделанную фигурку.

– Как всегда бездарно, – бросил Сасори. – Мог бы что-то поприличнее придумать, а то всё птички да тушканчики.

– Вы опять начинаете, Данна? Я вот не хотел ведь ругаться с Вами сегодня. Обещание, между прочим, себе давал, ага!

– Вот и помолчи, – не глядя на напарника, ответил тот. – Люди, которые не держат обещаний, раздражают ещё больше, чем те, что опаздывают.

– Ваш чёртов информатор опаздывает, а его Вы не распекаете, как меня, мм, – обиделся Дейдара.

– Я уже сказал, что он не опаздывает, – по возможности терпеливо повторил Сасори.

– Тогда почему мы ждём? – не унимался блондин.

Мгновенно оказавшееся в миллиметре от переносицы острое ядовитое жало заставило подрывника раскрыть рот и выронить недоделанную фигурку на каменный пол пещеры.

– Мы ждём, потому что я только что вызвал его через свиток, это раз, – не отрывая взгляда карих глаз от барханов, произнес Сасори. – Я не обязан ничего тебе объяснять, и то, что я это делаю, – большое одолжение с моей стороны, которое тебе придется отрабатывать примерным поведением и беспрекословным послушанием, это два. – Кукольник чуть повернул голову и одарил напарника еще одним уничтожающим взглядом. – Ещё одно слово, и ты будешь умирать так долго, что успеешь в бреду вспомнить все свои бездарные творения, это три. Всё понятно?

– Когда речь заходит о Суне, Вы становитесь ещё невыносимее, чем обычно, ага, – выдохнул Дейдара, когда жало наконец опустилось. – Вы так ненавидите свое родное селение, мм? Вы ведь не горели желанием сюда идти…

– Мне повторить монолог с начала? – с нотками угрозы в стальном голосе проговорил Сасори, однако повторной попытки заткнуть напарника не предпринял, поскольку на вершине одной из песчаных дюн возникла черная точка, быстро приближавшаяся к пещере и приобретшая очертания высокого мужчины в форме джонина Сунагакурэ.

Дейдара приготовился было применить по назначению только что слепленного тушканчика, однако мужчина, вместо того чтобы атаковать, едва появившись в пещере, опустился перед Сасори на одно колено и почтительно склонил голову.

– Отлично, Юура, – проговорил кукольник. – Ты помнишь, кто я?

– Да, Сасори-сама, – ответил джонин, поднимаясь. Его немного расфокусированный взгляд остановился на лице марионеточника, будто бы он ждал от того указаний.

– Хорошо. А теперь расскажи мне всё, что произошло в Суне за последние несколько дней. – Сасори внимательно посмотрел на подчиненного, готовясь слушать.

– Кадзекагэ нет в Деревне, он отправился на некий остров, чтобы пройти тренировку по контролю Биджу. В подробности меня не посвятили, – начал Юура бесцветным голосом, словно заученную речь. – Однако пройти её в полной мере невозможно без ключа от печати, который был утерян.

– Откуда тебе это известно? – продолжил допрос кукольник.

– Канкуро, старший брат Кадзекагэ, доверяет мне. Он пытался найти ключ в могиле Четвертого Кадзекагэ, которую мы по его приказу раскопали несколько дней назад, – послушно доложил шпион.

Сасори неопределенно хмыкнул и жестом попросил Юуру продолжать.

– Ключа в могиле мы не нашли, однако там обнаружился дневник Четвертого, который Канкуро хотел выбросить, но ему не позволила сестра Кадзекагэ.

– Темари? – уточнил кукольник, тут же злобно зыркнув на Дейдару, который уже открыл рот, чтобы узнать, откуда его напарник в таких подробностях осведомлен о генеалогическом древе правителя Суны. Подрывник закусил губу и вернулся к тушканчику.

– Темари-сан прочитала дневник сегодня вечером и по косвенным признакам поняла, что ключ от печати похоронен вместе с матерью Кадзекагэ. Завтра на рассвете Канкуро планирует раскопать и её могилу, – закончил Юура, поднимая взгляд на своего господина.

– Этого нельзя допустить, – взгляд карих глаз марионеточника остекленел.

– Данна, нам-то какое дело, мм? – поинтересовался Дейдара. – Что с того, что они найдут ключ от Биджу? Мы всё равно…

– Замолчи, – отрезал Сасори. – Где сейчас Канкуро? – обратился он к джонину Песка.

– Он ушёл в промышленный квартал, – ответил тот. – Кажется, в дневнике нашли какой-то ключ, и он намерен проверить это место. Он не сказал точно, что там, но заметно нервничал. Впрочем, это может быть связано с письмом.

– Каким письмом? – насторожился марионеточник.

– В дневнике среди прочего обнаружилось письмо, кажется, что-то вроде завещания их матери. Больше Канкуро ничего не сказал.

– Мне нужно это письмо. Достань его и принеси сюда. У тебя есть на это час. И не вздумай попасться на глаза Канкуро. Ещё рано раскрывать тебя, – приказал кукольник, и Юура с поклоном удалился.

Сасори постоял немного у входа в пещеру, провожая взглядом быстро растворявшуюся на фоне барханов фигуру своего подчиненного, а затем, не сказав ни слова, вышел.