Елена прекрасная

– У нас предприимчивость стала нормой безнравственности. Россия не готова к капитализму. Так же, как не была готова к социализму. Всё преждевременно, начиная с отмены крепостного права. Вспомни, ты же историк, ты этому детей учил!

Не вступая в дискуссию, Валентин продолжил:

– В Москве меня поддержат, помогут открыть свою риэлторскую фирму… Знаете, что это такое?

– Знаю. Недавно читала о них статью: «Преступления на рынке недвижимости». Значит, будешь жилплощадью спекулировать?

– Почему спекулировать? – обиделся Валентин. – Я буду покупать полуразрушенные квартиры, перестраивать их, достраивать, реставрировать и только потом продавать.

– О, да ты – перспективный спекулянт. – Аделаида помолчала и спросила. – И зачем ты мне это всё рассказываешь?

– Прошу помощи: мне нужны сто тысяч долларов, для раскрутки.

– Ты меня перепутал с Рокфеллером – у меня нет таких денег.

– Но у вас есть фамильные бриллианты нашей семьи… Я знаю, как вы ими дорожите, поэтому не прошу их продавать – только заложить, хотя бы один камень. Я встану на ноги и верну, клянусь вам!..

– Эти бриллианты – реликвия семьи Горчаковых, они перешли от деда к отцу, от отца ко мне, и я всю жизнь сберегала их от советской власти и от толпы завистников и доносчиков. – Она решительно добавила: – Я не стану их ни продавать, ни закладывать. И скажу больше: даже если б у меня был миллион долларов, я бы не дала тебе ни цента!

– Но почему?.. Почему?

– Потому что ты хочешь опозорить фамилию Горчаковых: в нашем роду не было торгашей и спекулянтов. Я так гордилась тобой, когда ты служил в десантных войсках!

– Вы бы хотели, чтоб я всю жизнь прыгал с парашютом?

– Я бы хотела, чтоб ты всю жизнь помнил, что в тебе течёт дворянская кровь. Маклер – не профессия для дворянина! Наши предки служили отечеству, а не обманывали одиноких пенсионеров, ведь слова маклер и мошенник – сегодня синонимы.

– В любой профессии можно оставаться честным человеком. Я ведь тоже Горчаков!

– Ты сохранил только фамилию, которую собираешься опозорить.

Валентин уже с трудом сдерживал себя.

– Тётя, вы помешаны на своём дворянстве!

– Это лучше, чем быть помешанным на спекуляции.

– Но почему обязательно спекуляции?!.. Это… Это…

– Он встал во весь свой огромный рост. – Это уже явная паранойя! Или, извините, старческое слабоумие!

Не поднимая головы, Аделаида негромко скомандовала:

– Пошёл вон! И забудь, что у тебя была тётя – этого плебейского хамства я тебе до конца жизни не прощу!

Анюта попыталась погасить конфликт.

– Но, тётя Адя, Валя не хотел вас обидеть, он просто…

Аделаида не дала её договорить.

– И ты ступай за ним, ведь перед тобой открывается огромная перспектива: будешь сидеть в кассе и считать чеки!

Глава третья

Из квартиры Валентина и Анюты уже всё было вывезено. Осталась только тахта, на которой до последней ночи спали хозяева. Грузчики выносят и её.

В кухне Анюта собирала оставшуюся посуду, которую Валентин паковал в картонную коробку.

– Я думаю японский сервиз можно не брать, – предложил он, – из двенадцати тарелок ты разбила шесть.

– Ну, так что? Будет сервиз не на двенадцать персон, а на шесть. Я его очень люблю.

Став на цыпочки, она потянулась за очередной тарелкой, но уронила её. Тарелка разбилась. Анюта расстроилась, но попыталась своё огорчение скрыть.

– Это ведь к счастью, правда?

– Правда. – ответил Валентин. – Судя по количеству разбитой тобой посуды, мы самая счастливая семья в мире! – Увидев, что она огорчена, подошёл, обнял её и успокоил:

– Лично я люблю сервизы на пять персон!

Из комнаты Елены уже тоже все вещи вывезены. Она запихивает в сумку оставшуюся мелочёвку.

Зазвонил мобильник. Елена включила его и услышала голос Нельсона:

– Привет! Я хочу пожелать счастливого пути.

Елена удивлена.

– Нельсон? Ты же обещал прийти проводить.

– Извини, но я не смогу: мама заставила меня поклясться её здоровьем, что я не буду встречаться с вашей семьёй.

– Ну, и не встречайся!.. Дурак!

Она явно обижена и огорчена. Резко выключила мобильник. Он снова звонит, но она его уже не включает.

В комнату заглянул Валентин.

– Ну, что, дочка, готова?

– Да.

– Тогда вперёд! Поехали покорять Москву!

После этой фразы, поставив точку, автор включил магнитофон, зазвучала песня: «Дорогая моя столица, дорогая моя Москва», и под эту мелодию действие перекинулось в Москву.

Глава четвёртая

Прошло около пяти лет.

В фойе Московского университета, у стендов, на которых висят списки поступивших, толпились абитуриенты. Среди них Елена, повзрослевшая, еще более похорошевшая – утёнок превратился в лебедя. Рядом с ней кто-то от радости подпрыгивал, кто-то плакал. Елена счастливо улыбалась: она нашла себя в списке.

К ней подошли два парня, два близких друга – Григорий и Амиран, один светловолосый, другой – жгучий брюнет. Непринуждённо поздоровались.

Елена удивлена:

– Мы знакомы?

– Конечно! – подтвердил Григорий.

– В Италии есть такой обычай, – объяснил Амиран, – если люди дважды встретились на улице, они уже считаются знакомыми.

– Но я вас вижу в первый раз.

Амиран просительно прижал руки к груди:

– Пожалуйста, не принуждайте нас лететь в Италию и пытаться изменить этот обычай!

– Тем более, – подхватил Григорий, – что мы его сами только что придумали.

Елена рассмеялась.

– Вы тоже поступаете?

– Оканчиваем, – ответил Амиран, – экономический. В будущем году защита дипломов.

– Пришли поболеть за нашего приятеля, – добавил Григорий, – он подавал на юрфак.

– Поступил?

– С треском провалился. А вы?

Не скрывая гордости, Елена ответила:

– С треском поступила.

– Куда?

– На ИнЯз.

– Что же мы стоим? – удивился Амиран. – Такое событие надо немедленно отметить!