Элизабет Тейлор
Шрифт:
Прекрасно понимая, как ей хочется присутствовать на церемонии, все окружение Элизабет склоняло ее к поездке.
«Где гарантия, что она победит? — раздраженно заметил муж. — Помяните мое слово, только зря она туда слетает».
На следующий день Элизабет объявила о том, что передумала и никуда не поедет, потому что накануне ночью Ричарду привиделся кошмар.
«Я глаз потом не сомкнула, — сказала она. — Ему приснилось, будто самолет, на котором я летела в Калифорнию, разбился. Он во сне видел меня мертвой. Мы с ним всегда были неразлучны, и теперь он не хочет, чтобы я летела. Он мой муж, и поэтому я остаюсь... Когда меня нет, он места себе не находит, особенно когда подопьет. Ему без меня плохо».
Элизабет отправила Джеку Уорнеру телеграмму, в которой
«Не надо сжигать мосты, которые ты сама возводила», — взвывал он.
«Пошел он в задницу», — буркнул Ричард и составил для Элизабет ответную телеграмму, в которой выражал ее глубочайшее сожаление, одновременно поясняя, что она дала согласие присутствовать. на церемонии только в том случае, если ее супруг будет ничем не занят и сможет ее сопровождать. Ну, а поскольку он занят в «Комедиантах», то, разумеется, она никак не может оставить его одного.
«Ричарду было не по себе от одной только мысли, что Элизабет хотя бы на несколько дней оставит его одного, — пояснял Джон Спрингер. — Элизабет призналась мне, что для нее награда академии значила все на свете, однако, даже несмотря на это, она решила не ехать».
«Больше всего, как мне кажется, ей хотелось, чтобы «Оскара» получил он», — заметил Дик Хенли.
По мнению других, Ричард просто не желал подвергать себя публичному унижению, став свидетелем того, как сначала «Оскара» удостаивается его соперник, а затем собственная жена, и все это на глазах ста пятидесяти миллионов телезрителей. Не желая оставлять Ричарда одного, Элизабет осталась на юге Франции, где и получила поздравление. До нее лишь четыре актрисы дважды удостоились «Оскара», и Элизабет была в восторге от того, что оказалась в одном ряду с Луизой Райнер, Оливией Де Хэвилленд, Вивьен Ли и Ингрид Бергман. Узнав о награде, Элизабет завопила от радости, однако тотчас разразилась прямо в трубку проклятиями. Причиной стало известие о том, что Бертон уступил пальму первенства Полу Скофилду, Майк Николс — Фреду Циннеману, а «Вирджиния Вульф» — «Человеку на все времена».
В Калифорнии вместо Элизабет за «Оскаром» на сцену поднялась Энн Банкрофт. Это дало Бобу Хоупу повод съязвить: «Как, наверное, должно быть приятно иметь ровно столько таланта, чтобы послать кого-нибудь за наградой».
«Все об этом только и перешептывались за кулисами, — вспоминал Вальтер Маттау. — Когда победители отсутствуют, вся эта церемония становится как бы ненужной, она теряет свой смысл, превращается в дешевый спектакль».
«Да, все мы расстроились из-за того, что Элизабет не смогла приехать, — рассказывал Боб Хоуп. — Но с другой стороны, оставить Ричарда одного на французской Ривьере — это все равно что оставить Джеки Глисон в кондитерской лавке».
Второй «Оскар», однако, практически не сказался на дальнейшей карьере Элизабет. Как актриса, она больше ни разу не достигла тех высот, которые завоевала в «Вирджинии Вульф». Как, впрочем, и Бертон. После «Укрощения строптивой» супруги снялись в «Докторе Фаусте» и удостоились резкой критики в «Нью-Йорк Таймс». Ричарда обвинили в том, что он «променял талант на деньги». Элизабет разнесли в пух и прах за склонность к дешевой мелодраме.
На протяжении двадцати лет Элизабет привыкла видеть себя в роли самой красивой женщины мира, создавая на экране образы хорошеньких и богатых женщин. После «Вирджинии Вульф» она открыла в себе новую личность. Благодаря дерзкой усмешке и двусмысленным репликам Элизабет превратилась в квинтэссенцию строптивицы и, сыпля направо и налево проклятиями, начала свое шествие по экранам в серии крайне неудачных картин.
«Для Элизабет Тейлор это было трудное время, — сообщалось в «Вэрайети». — В год, когда на экран вышли «Комедианты», «Отражения золотого глаза» и «Бум!», эта привыкшая к миллионным гонорарам звезда неожиданно перестала быть залогом огромных кассовых сборов».
В 1968 году актриса лишилась своего места и числе десяти самых популярных
кинозвезд и была вынуждена предпринять отчаянную попытку снова пробиться в «священную десятку», снявшись и «Тайной церемонии» — странном творении, о котором Рекс Харрисон высказал так: «Печально видеть закат такой звезды, как Элизабет Тейлор, которой никто не в силах хоть чем-то помочь. В ее последних четырех-пяти картинах с ней произошли весьма удручающие перемены. Она превратилась в кошмарную пародию на самое себя — расплывшаяся, неряшливая, крикливая, визгливая ведьма...»Поначалу Элизабет не замечала, как быстро тают очереди на картины с ее участием. Это впервые дошло до нее, когда Хел Уоллис отправился с Бертонами на ленч, чтобы обсудить с Ричардом его участие в будущей картине. Элизабет внимательно слушала их разговор, пока Уоллис излагал детали фильма. Затем, набрав полную грудь воздуха, воскликнула: «Хэл, мне уже давно не давала покоя мысль об этом. Анну Болейн сыграю я!»
«Я остолбенел, не в силах донести вилку до рта, — вспоминал продюсер. — Анну Болейн? Элизабет было за тридцать, она сильно погрузнела. А ведь Анна — тростинка!»
Бертон повернулся к жене и похлопал ее по руке: «Извини, киска, — сказал он. — Ты уже малость старовата для Анны!»
В возрасте тридцати шести лет Элизабет была вынуждена, скрепя сердце, смириться с тем, что эта потрясающая роль досталась никому не известной молодой актрисе Женевьеве Бюжо, чьи прелести не оставили Бертона равнодушным.
«О боже, что за жуткое время пережили мы тогда!
– вспоминал один из членов бертоновского окружения. — Элизабет из-за этой девицы метала громы и молнии, особенно когда Ричард дал ей прозвище «Джин» и начал рассказывать репортерам, какая она замечательная актриса. Прозвище стало для Элизабет еще одним подтверждением тому, что случился любовный роман, ведь ей было прекрасно известно, что Ричард имел привычку давать прозвища всем своим возлюбленным. Тамми Граймс он называл «Сияние», Сюзан Страсберг — «Крошкой-ангелом», а во время съемок «Клеопатры» Элизабет получила прозвище «Океан». Вот почему, когда мисс Бюжо стала для него «Джин», а Элизабет понизилась в ранге до «Бочонка», дело приняло нешуточный оборот».
Почувствовав, что почва уходит у нее из-под ног, Элизабет принялась названивать на площадку, проверяя, чем занят Ричард. Всякий раз, стоило ей заподозрить, что муж проводит время с молодой актрисой, она посылала шпионить за ним своего шофера. Бертон не опровергал слухов о своем романтическом приключении с партнершей по фильму. Более того, он неизменно подчеркивал, что увлечения другими женщинами никоим образом не затрагивают его супружества.
«Вполне возможно, что у меня возрастной кризис, и я могу на пять минут потерять голову из-за какой-нибудь хорошенькой блондинки, — заявил он. — Но Элизабет, по-моему, должна быть к этому готова».
Все это, однако, не соответствовало действительности, и Элизабет орала на мужа, кидалась на него с кулаками и всякий раз, как только он делал шаг в сторону своей партнерши по фильму, во всеуслышание заявляла: «Ты у меня смотри, как бы тебе вскоре не запеть по-другому». В тот день, когда согласно графику Ричарду предстояло сняться в заключительном эпизоде, Элизабет настояла на том, что будет присутствовать на съемках, и заявилась на съемочную площадку.
«Я боялся, что ее присутствие и ее ревность отрицательно скажутся на игре Женевьевы», — вспоминал продюсер.
Появление Элизабет до глубины души возмутило молодую актрису. С негодующим видом она бросила в адрес незваной гостьи: «Уж я задам этом стерве урок актерского мастерства, она его век будет помнить! »
Женевьева Бюжо сыграла свою роль столь блистательно, что удостоилась номинации на награду академии, а также «Золотого Глобуса», присуждаемого Голливудом лучшей драматической актрисе года. При вручении награды она снова постаралась отпустить шпильку в адрес Элизабет: «Своей игрой в этом фильме я целиком обязана Ричарду Бертону, — заявила она. — Он проявил чудеса безграничного терпения, доброты и остроумия. Широта натуры — вот его самое потрясающее качество».