Элрик: Лунные дороги

Берберка Роза, дама осмотрительная, предпочитала держаться в водах, на которые не претендовали ни Халифат, ни Империя. Первую крепость здесь построили карфагеняне, и даже сейчас Лас Каскадас считался безопасным местом, ибо им правила женщина. В свое время я тоже ходил с этой женщиной в плавание. Гуннар рассказал мне о ее двухкорпусном судне, которым я искренне восхищался; «Либо-либо» зимовал в Северной Африке, вероятно, в Мирадоре, у нашего общего старого союзника – морского разбойника из Уэльса, полусмертного Апа Квелча, служившего королю Этельреду. Апа Квелча хорошо знали в английских водах как хитрого врага и вероломного союзника.

Я испытал облегчение – мне не хотелось встречаться с Квелчем. Наш неразрешенный спор лучше разрешать не в Лас Каскадас, где все оружие собрано на складе в доках и заперто на замок.

Еще до того, как мы увидели остров, Гуннар велел поднять флаги; можно подумать, кто-то мог бы не узнать «Лебедя», увидев его. Вероятно, это был какой-то условный знак: Гуннар показывал защитникам города, что все еще управляет кораблем.

Ближе к полудню мы увидели Лас Каскадас, приблизившись к острову со стороны гавани. Сначала островная крепость напоминала мираж – несколько тонких серебристых полос, мерцающих в солнечном свете. Затем стало ясно, что эти полосы сбегают по склонам скал, образуя кратер огромного вулкана. Никаких признаков входа в гавань, лишь спокойная лагуна внутри. Мне вдруг показалось, что попасть на этот таинственный остров можно только с воздуха или из-под воды, но призвать сверхъестественные силы не представлялось возможным.

Я видел, какая судьба постигла эти силы, их изгнали в самые унылые уголки мира, вроде Сада дьявола, где они постепенно умирали. Когда все эти души умрут, то и Земля погибнет, так думал мой народ. Между Порядком и Хаосом много столетий шла война. Вскоре Аравия останется единственной землей, не покорившейся тонкогубым пуританам.

Гуннар вновь взмахнул рулевым веслом. Он обернул канат вокруг могучей руки и управлял кораблем, словно легкой лодкой. За скалами, охранявшими гавань, я увидел скопление домишек, церквей, мечетей, синагог, общественных зданий, базаров, а также прочие признаки процветающего города, расположившегося почти вертикально на склонах гор.

Он стоял по обе стороны от гавани. Каскады рек и водопадов, в честь которых его и назвали, сверкали и струились меж строений и валунов. Весь остров блестел, как серебряный слиток. Домишки пастельных тонов утопали в зелени и последних цветах лета. На крышах и балконах, в садах и виноградниках люди поднимались посмотреть, как мы входим в морские врата Лас Каскадас.

Огромные двустворчатые ворота из меди и стали открывали узкий проход между скалами, через них мог войти и выйти лишь один корабль. Я сразу же вспомнил Мелнибонэ, хотя этому месту не хватало парящих башен Города грез.

Нас громко приветствовали. На каменных арках, к которым крепились створки ворот, появились люди; повернулись рычаги, рабы потащили на себе огромные цепи, и морские ворота открылись.

Гуннар хмыкнул и, тронув кормило, взял чуть влево, потом чуть вправо. Он аккуратно провел корабль в узкую щель, и тот проскользнул легко и быстро, словно угорь. Врата с грохотом закрылись за нами. Мы медленно гребли вперед под пристальным взором жителей Лас Каскадас. Все здесь жили за счет пиратства. Все были верными подданными пиратской королевы. Своими дипломатическими способностями прекрасная Берберка Роза могла сравниться с самой Клеопатрой.

В гавани на приколе стояли самые разнообразные суда. Я узнал китайские джонки, несколько больших доу, египетские корабли с закругленными корпусами, мудреные боевые галеры, в основном переделанные по греческому образцу, – такие больше всего любили капитаны-корсары. Мне вдруг показалось, что здесь я обязательно встречу старых друзей, но не недавних знакомых. Когда я вынес свои пожитки на причал, то почти сразу же услышал, как кто-то зовет меня по имени.

– По д’Аржан, это вы?

Я оглянулся.

Брат Тристеланн, смешливый рыжий коротышка, пробирался ко мне сквозь толпу всякого сброда, что стекался на пристань в надежде получить хоть какую-то работу. Не знаю, чем Гуннар собирался расплатиться с Лас Каскадас за свою безопасность, но явно не грузом. Ненадолго Тристеланн исчез в толпе, затем появился совсем рядом, все так же улыбаясь.

– Значит, вы послушались моего совета, – сказал он. – Поговорили со стариками и старухами?

– Они говорили со мной, – ответил я. – Я думал, вы направлялись в Кордову.

– Собирался уже высадиться, но услышал, что христиане и иудеи вновь впали в немилость халифа. Он верит, что в Империи новый заговор.

Собирается выгнать из страны всех франков. И даже гадает, не слишком ли это мягкая мера для них. Так что я счел разумным переждать зиму здесь, послужу верующим, которых найду. Посмотрим, какой будет погода весной. Моя единственная альтернатива на сегодняшний день – отправиться в Англию, к королю Львиное Сердце, но, если уж совсем честно, порядочному человеку там не место. В лесах полно разбойников, в монастырях – бенедиктинцев, а то и кого похуже. Их помазанник божий сидит в темнице в Австрии, насколько мне известно, потому что народ не желает платить за него выкуп. Иоанн – интеллектуал, и поэтому ему никто не доверяет, особенно церковь.

Продолжая сплетничать, Тристеланн по крутым, запутанным улицам повел меня на постоялый двор, который, по его словам, считался лучшим на острове.

Гуннар что-то вопрошающе прокричал мне в спину. Я ответил, что увижусь с ним на постоялом дворе.

Моя независимость его явно нервировала. Он привык все держать в своих руках. Для него это было естественно. Думаю, он скорее растерялся, чем рассердился.

Все это забавляло брата Тристеланна. Он привел меня на залитый солнцем сад постоялого двора. Посадил на скамейку, а сам зашел внутрь и вернулся с двумя огромными кружками эля. Я постарался воздать должное крепкому напитку, но моему чересчур утонченному вкусу подходило лишь желтое вино. Брат-боец не расстроился. Он принес мне кубок хорошего вина, а эль допил сам.

– Надеюсь, Предки дали вам хороший совет?

– Они скорее ударились в предсказания, – произнес я. – В таинственные видения.

– Исполните все, что увидели, – твердо сказал он. – Они принесут вам то, чего вы желаете. И в сердце своем вы уже знаете, что принесет вам то, чего вы желаете.

Он вздохнул.

– Предсказания меня не интересуют, – отозвался я. – Моя судьба – это моя судьба. Вот что я знаю. И понимание этого позволяет мне плыть по ее течению, поскольку я доверяю удаче, неважно, повезет мне или нет.

– Настоящий игрок, – пробормотал он. – Истинный мухамир!

– Я все это и раньше слышал. Я не принадлежу ни к какому обществу или гильдии. Я не занимаюсь подобными искусствами всерьез, лишь иногда по необходимости, и не верю ни во что. Доверяю лишь себе, своему мечу и неизменной судьбе.

– Но все-таки боретесь с ней.

– Я оптимист.

– В этом мы похожи, – сказал он без всякой иронии.

Тристеланн уселся на скамью и оглядел двор, усыпанный цветами. Красочные соцветия состязались в яркости с одеждами посетителей, которые не обращали на нас никакого внимания. Я знал, что в Лас Каскадас считается дурным тоном уделять чрезмерное внимание незнакомцам.