Эмбер Глоу: Око Бури

Теперь с борта «Квикстарт» сойдут совсем другие люди.

Нет, дело было вовсе не в именах: они полностью закутывались в иллюзорную личину, которая скрывала от вражеского взора надёжнее любой маски. Тут и капюшон не нужен: сбитое с толку чутьё разрушителей до последнего не опознавало в безобидной парочке смертельно опасных противников. Но вживаться в роль приходилось с такой самоуверенностью, чтобы и случайными мыслями не выдать друг друга.

Оплетая собственное сознание паутиной защитных образов, Эмбер неуловимо и настойчиво изменяла свой облик в восприятии окружающих, так что в их памяти оставался совсем другой человек. Себ Ревье, например, описывали как невысокую худую блондинку средних лет, у которой из особых примет – разве что очень добрый взгляд посмеивающихся бледно-голубых глаз с веером тонких морщин, тянущихся к вискам. Льезан Итрево был рослым, как Тьюди, но худосочным, как жердь, а его лицо, обрамлённое пепельными кудрями, наполовину скрывала лихая вечно растрёпанная чёлка.

Конечно, это было изобретение Эмбер: служители Света никогда бы не одобрили подобное коварство, и Виг, узнав о проделках соратников, сразу же их пресёк. Но до этой поры немало разрушителей поплатилось жизнями за недостаточную чуткость.

Поплатились и Эмбер с Тьюди. Жестоко. Только он об этом не знал.

И что, кроме джета, могло заставить её вновь решиться на подобное?

В окружении воинов идя по уже знакомым коридорам, странница незаметно достала из кармана серебряный обруч и надела на предплечье. Тьюди с округлившимися глазами покачал головой: мол, откуда?

– Звание обязывает, – пробормотала она.

Их привели в просторные покои, где мягкий медовый свет в недоумении сталкивался с безжизненной чернотой лаконичного угловатого убранства. Абстрактные жестяные скульптуры и голые металлические скамьи – вместо изящных вазонов и пышных кресел, какие помнила Эмбер с тех времён, когда была в Лаг’Далерхи желанной гостьей. Или, вернее, персоной, заслуживающей в высшей степени учтивого приёма.

Но кое-что осталось неизменным: невысокий помост в конце зала со сдвоенным троном в тёмной парче. Давным-давно здесь в притворном благочестии восседала чопорная герцогская чета Далерхи, потом – их роскошествующие отпрыски.

Теперь – только один.

26

Страшно подумать, что стало бы с ней, не заглуши джет посторонние переживания, способные помешать делу. Но даже в состоянии иллюзорного покоя Эмбер понадобилось собрать всё мужество, чтобы взглянуть ему в глаза. Без трепета. Без ужаса. Без отчаянного вопля.

Глаза – немигающие протезы-сканеры, мерцающие мертвенной белизной. Нижняя часть лица спрятана под чёрной уродливой маской с торчащими трубками и проводами. А верхняя… будто бы скроена из двух не вполне подходящих друг другу половин, грубо сшитых зигзагообразным швом.

Строгий жёсткий камзол с внушительными наплечниками неплохо маскировал хитроумную конструкцию, которая оплетала всё тело: поддерживала корпус и позволяла передвигаться. Но безжалостное чутьё молниеносно открыло Эмбер подробности, о которых она совсем не желала знать: тело было собрано по частям, и некоторые изначально принадлежали Кадегу, а иные и вовсе оказались механическими.

Кружевной воротник довершал этот жуткий облик неуместным напоминанием о былом изяществе. Но страшнее всего были рыжие волосы, которыми исстари славился род Далерхи: щеголеватые кудри, точно такие, какими их помнила странница. С одной стороны – Бренги, с другой – Кадега…

Повинуясь небрежному жесту герцога, конвой удалился, и Эмбер бесстрастно молвила, учтиво склонив голову:

– Кейдор Себ Ревье из Чертога Алессиона. Это – мой помощник, дормейд Льезан Итрево.

Существо на троне – человеком его назвать было сложно – механическим скрипящим голосом произнесло по слогам:

– Ам-нистия от Сов-вета.

Эмбер с Тьюди переглянулись.

Бренги Далерхи с противоестественным хрустом повёл плечом – и одна из абстрактных скульптур, ожив, засеменила к нему, словно фантастическое насекомое из наркотического кошмара. Она ловко взобралась на помост и, вытянув жестяные клешни, поправила что-то под воротником у хозяина.

Эмбер невольно сглотнула.

– Мною получена амнистия от Совета правления Аурорига, – сказал Бренги по-прежнему механически, но уже без запинок. – С меня сняты все обвинения в военных преступлениях. И я не желаю слушать проповеди. Так скажите тогда, какие у вас могут быть дела ко мне?

Ну и ну! Совет, амнистия… О чём вообще речь? По растерянному взгляду товарища Эмбер догадалась, что тот разделяет её недоумение.

– Мы прибыли сюда в поисках опасной преступницы, – ответила странница, сохраняя сосредоточенную невозмутимость. – Марагда Гуттун. Рыскает по базам разрушителей в поисках их секретов. Она убила миротворца и ещё одного держит в плену.

Жуткий скрежет Бренги, очевидно, должен был изобразить натянутый смешок.

– Ну а я-то тут причём? Я – деловой человек, а не разрушитель, хотя и был с ними когда-то связан, – он с хрустом пожал плечами, от чего несколько скульптур вздрогнули, но, распознав ложную тревогу, замерли снова.

На миг Эмбер искренне пожелала, чтобы всё это оказалось наваждением от передозировки джета. Но игра была не окончена.

– Нам удалось заполучить карту Марагды. Там отмечены старые вражеские базы, на которых она побывала и, как мы полагаем, установила передатчики. Мы хотели бы воспользоваться одним из них.

– Да пожалуйста! – в скрипе Бренги слышалось отчаяние. – Только меня это совершенно не касается! Я никогда не слышал ни о какой Марагде и не желаю иметь дела ни с разрушителями, ни с миротворцами.

С непробиваемым спокойствием странница вынула из-под плаща информационный накопитель. Встроенный проектор по щелчку кнопки изобразил на стене неопровержимую улику: карту с красными крестами и символом Бури прямо на Лагдагаре.

Бренги попался.

– Откуда… это у вас?

Эмбер не ожидала, что в механическом голосе может быть столько ужаса.

– Совет обещал мне полную конфиденциальность!

Снова Совет! Тьюди только развёл руками, когда Эмбер на него покосилась, ища ответы.

– Дурачьё! – вдруг прогремел Бренги, с лязгом поднимаясь с трона. – Вас надули! Это не базы, на которых побывала преступница. Это территории, принадлежащие моему концерну.

27

– Грот Менауту тоже принадлежит концерну? – ядовито осведомилась странница, начиная терять терпение.

Этот психоделический фарс изрядно её утомил, а во рту снова появилась горечь: джет на исходе.

– Какой грот? Я не покупал никакого грота и уж тем более его не отмечал!

Ну хватит.

Знакомая дрожь пробежала по телу. Волна жара. И электрический зуд.

– Не надо, беместа!.. – Тьюди вцепился в плечо.

Поздно.

Личина Себ Ревье развеялась, как дым.

На ходу выхватив из-под плаща чёрный предмет, Эмбер вскочила на помост и толкнула хозяина в грудь.