Эмбер Глоу: Око Бури
Шрифт:
Странница оцепенела – и тут же развернулась в прыжке, закрывшись клинком.
Но вместо неведомого врага она увидела незнакомца в серебристых доспехах и белом сюрко. На предплечье – кейдорский обруч, на лице – непроницаемая пластина шлема. Небрежно бросив только что использованный плазмомёт, он перешагнул через тело в чёрном и направился к Эмбер.
За его спиной на полу распласталась дюжина вражеских воинов. Другие неподвижные тела чернели за распахнутой дверью в коридоре, залитом мягким медовым светом. Там же
Внезапная тишина оглушила – и только Тьюди грохотнул последней жестянкой, впечатав ту кулаком в стену.
У странницы замерло сердце. Незнакомец напомнил Норика – и ноющая боль стиснула грудь. Натянулась тугой струной – и оборвалась едкой горечью…
– Кейдор Сиггур Додд, – представился миротворец, снимая шлем.
Высокий худощавый человек средних лет. Желтоватая кожа. Белые волосы. Холодные изумруды глаз на узком лице, впалые щёки, поджатые тонкие губы.
Эмбер смутно припоминала его.
– Кажется, мы встречались во время Бури? – спросила она, справедливо решив, что сама в представлении не нуждается.
– Да, пару раз, – бросил тот небрежно, с какой-то брезгливостью.
Натянуто улыбнувшись, странница метнулась к верзиле, который понуро стоял у стены над горой жестяного хлама.
– Ну и бардачок я тут устроил, – попытался пошутить Тьюди, пряча глаза.
Что-то тут было нечисто.
– Говори, – приказала Эмбер.
– Ты это… только не волнуйся...
– Тьюди?!
– В общем, в часовне…
О нет. Ну какой болван, в самом деле!
Странница осеклась, отринула злобную мысль, и всё же поступок товарища ужасно её раздосадовал. Вместо того чтобы кратко доложить в Чертог о вынужденном промедлении с возвращением, Тьюди рассказал, что они отправляются на Лагдагар, да ещё оставил данные, по которым «Квикстарт» могли отследить! Выходит, даром она провозилась три часа, обрывая всякую связь судна с Чертогом!
– Но я не просил подкрепления, – оправдывался верзила, – я вообще…
– Ой, да молчи ты уже!
– Да ведь я с ними даже не говорил!
Эмбер насторожилась.
– Связь барахлила, и я записал сообщение для Кадмара, вот и всё. Попросил помощника смотрителя, чтоб он передал.
Сдавленный хрип за спиной прервал беседу.
Странница кинулась к Далерхи: тот был ещё жив!
Рука машинально потянулась за мечом, но в том не было нужды. Искорёженное тело застыло в неестественной позе, из разорванных проводов на груди и шее вытекали струйки едкого дыма.
Эмбер опустилась на колени, заглядывая в померкшие глаза-протезы.
– Бренги, ты слышишь? – она осторожно подняла его голову, и в белых протезах мелькнула призрачная искра.
Мягкие рыжие кудри струились меж пальцев. Волна скорбного трепета пробежала по телу, сдавила горло.
– Мне жаль, – прошептала странница дрогнувшим голосом, – я… прости меня. За всё, что я сделала с тобой. И с
твоим братом.Под железной маской, скрывавшей нижнюю часть лица, послышалось едва различимое бормотание:
– Совет… он подписал амнистию… Чутьё подвело меня, но теперь я вижу… Тебя подставили… Это его заказ…
– Чей?
Грохот – и металлический стон. Выстрел плазмомёта прожёг дыру во лбу Далерхи посередине кривого шва.
Не веря своим глазам, подёрнутым слезами, Эмбер обернулась: Сиггур Додд вновь воспользовался вражеским оружием.
Бренги Далерхи был мёртв. Уже навсегда.
29
Эмбер едва стояла на ногах. Ноющая тяжесть во всём теле после выматывающей битвы. И тошнотворная слабость – последствие джета.
Пакостное состояние – но куда хуже свербящая горечь на сердце. Смерть Далерхи казалась ужасно неправильной, не давала покоя, терзала совесть.
К сожалениям о былой жестокости примешивалась непонятная тревога. В скомканных мыслях зудели последние слова Бренги: что-то о Совете, амнистии, заказе и обмане…
И ещё этот Сиггур Додд! Пренеприятный тип, Эмбер он сразу не понравился, хотя она и пыталась оправдать его поведение: многие миротворцы относились к ней настороженно. Но этот… какой миротворец станет хладнокровно добивать поверженного врага?
Подставив спутнице плечо, Тьюди почти волоком тащил её по коридору. С изрезанными руками, в рваном плаще, он и сам с трудом переставлял ноги. Васильковые глаза помрачнели от залёгших под ними глубоких теней, тёмные брови нахмурились. Тяжёлые, недобрые думы отражались на посуровевшем лице.
Ни словом он не обмолвился по дороге, и эта необычная угрюмость старого товарища добавляла страннице беспокойства.
Песчаная буря встретила их за воротами – в ней тонул бетонный причал с чёрными ладьями, таяли серебристые отблески «Квикстарт», терялись белые миротворцы.
Тонула и Эмбер: в янтарной пыли, забивавшей глаза, в рёве иссушающего ветра, в головокружительном тумане подступающего беспамятства.
Она очнулась уже на борту, в кресле пассажирского отсека. И сразу ощутила неладное. Машинально ощупала себя, не открывая глаза. Ну конечно! Она была без плаща!
Странница вскочила: заветное серое одеяние, хранившее в карманах столько секретов, валялось рядом небрежным свёртком. Оставшись в чёрном костюме вражеского образца, она чувствовала себя обнажённой.
Но хуже всего было то, что верный соратник, по-прежнему серо-суровый, молча сидел напротив! Скрестил руки и ждал, не сводя с неё тяжёлого взгляда.
Мысли вихрем пронеслись в голове. Спутник явно в чём-то её винит – но в чём именно?!
Эмбер вопросительно развела руками, не решаясь заговорить первой.
Тьюди ответил сухим кивком и многозначительно повертел в руках чёрную рукоять меча. Изнурительная тишина звенела в ушах, действовала на нервы.