Эмбер Глоу: Око Бури

Только тогда Эмбер разглядела его: бывшего Верховного Хранителя, который возглавлял Чертог во время Бури. За двадцать лет почтенный Бево Беато мало изменился. Разве что вместо расшитой золотом белой мантии на нём теперь было простое серое одеяние, а собранные в хвост волосы стали ещё длиннее и совершенно поседели. Но голос, неизменно пронизанный состраданием, от которого сжимало сердце, и пронзительно-ясные глаза были прежними.

– Времени действительно мало… Эмбер, – Бево Беато помедлил, произнося имя, и надолго задержал на её лице изучающий взгляд.

У странницы пробежали мурашки. Беззащитность, обнажённость перед чужим сознанием – вот что это было за ощущение, но не холодное и устрашающее, а наполняющее спокойствием и теплотой. В прежние времена она отвела бы глаза – но не теперь. Теперь ей нечего было скрывать и нечего стыдиться.

– Угроза, что привела тебя к нам, велика.

– Вы знаете? – вырвалось у Эмбер невольно.

– О да, – старый Хранитель улыбнулся одним взглядом, – Кадмар сказал.

«Поверил, значит», – удовлетворённо отметила про себя странница. Сразу бы так, а то нет ведь, сперва все нервы извёл. Впрочем, это же Кадмар…

– Слышишь, как поднимается ветер в тихом саду? Вдали от города, на окраинах, уже бушует ураган. Поспешите, пока он не замёл последние следы.

Страж, переминаясь с ноги на ногу, в недоумении переводил взор то на странницу, то на старого Хранителя.

– Храни мир, юный Азенориг Клет, и ты тоже услышишь. И ты… Эмбер, – Бево Беато посмотрел на неё пристально и строго, – ты услышишь гораздо больше, когда наконец замолчишь. Когда умолкнут твои беспокойные мысли.

– Если честно, я ничего не понимаю, – потупившись, прошептал страж.

– Вы друг другу под стать, – тихо усмехнулся старый Хранитель. – Дети.

А Эмбер молчала. Молчала и старалась вернуть прежний покой. Прочь тревоги, прочь суета. Никаких мыслей, никаких страхов. Безоблачный ум, словно сиреневое небо над Элестреном. Ясность. Свет… Вдох-выдох.

«Мне так много вам нужно сказать, Хранитель, – воскликнула она про себя с горькой досадой, – я так ошибалась…»

Внутренний вопль гулко разнёсся в затихшем разуме, будто под сводами грота.

«Знаю. Мы все ошибались».

Тёплый голос, полный умиротворения, прозвучал в её голове, но Эмбер не подала виду, продолжив отгонять лишние мысли с новым упорством.

«Мы ошиблись, положившись на себя и забыв о премудрости Света, которому ведомы все пути. В своём заблуждении мы полагали, что спаслись от бед – и то, что грозит нам теперь, да будет нам всем уроком», – мысленно молвил Бево Беато.

«То есть… Буря разразится снова?»

И всё, что она сделала, было напрасно? Все эти годы были пустой тратой времени?!

Бево Беато опустил руку ей на плечо.

– Путь к Свету лежит во тьме, и на пути к миру – легионы врагов. Но, встав на него, иди до конца. Иди по узкой тропе над пропастью и твёрдо знай, что, если сорвёшься и в бессильном отчаянии, падая в бездну, с надеждой протянешь руки, Свет не оставит тебя. Никогда.

«…пока ты не отвернёшься от него», – про себя добавила Эмбер.

– Дормейд Клет, – Бево Беато повернулся к стражу, и тот вытянулся струной. – Ты давно рвался прочь из Чертога, не так ли? Легенды о древних беместах с детства тебя восхищали, и ты всей душою некогда жаждал если не стать беместой, то хотя бы вживе увидеть одну из них. Что ж, юноша, «мечтай осторожно, ибо мечты исполняются». Так говорил наставник Сорли, верно? Твоё сердце не знает покоя с той поры, как он исчез. Так обрети же утраченное: найди его, сделай то, что не удалось другим миротворцам – и прими всё, что выпадет на твою долю, безропотно и смиренно.

Страж растерянно поморгал.

– Ладью ты найдёшь готовой, а спутница укажет направление. Теперь поспешите – и будьте безжалостны. К вражеским наваждениям и соблазнам – но не к врагам.

Раздвижные двери за спиной распахнулись, и Эмбер со стражем, поклонившись, направились в коридор.

«А что… что мне делать?» – обернувшись, спросила странница взглядом, но увидела только тающий свет, струящийся сквозь закрывающиеся витражные створки окна.

«Выучи урок».

6

Миновав путаные изгибы коридорных пролётов, залитых ярким светом люминесцентных ламп, они вошли в скоростной прозрачный лифт в глубоком безмолвии, ибо каждому было, над чем поразмыслить.

Отделанные снаружи искажающим свет материалом и потому невидимые, между башнями Чертога сновали антигравитационные платформы и лифты, позволяющие перемещаться от одной вершины к другой, не спускаясь вниз. Таков, очевидно, был путь в затворнические покои Бево Беато – не в небесах же он жил, в самом деле. По крайней мере, не в прямом смысле.

Готические башни Чертога извечно тонули в облаках: то в кучеряво-белокурых, как растрёпанная шевелюра растерянного мальчишки, то в сизо-туманных, порою сгущавшихся в непроглядную мглистую хмарь. И даже когда прояснялось, то снизу, с площади, их вершин нельзя было разглядеть: они уходили в самое небо.

И Эмбер понятия не имела, насколько высоко. Лифт стремительно поднимался мимо белых облаков, но в какой-то момент башня... закончилась. Странница посмотрела наверх сквозь прозрачную крышу и обомлела: над ней в темнеющей синеве засияли звёзды. А лифт всё не останавливался.

Прежде Эмбер не бывала в Небесной гавани Чертога, куда, без сомнения, они направлялись: во время Бури гавань вместе с вершинами белых башен была разрушена, и миротворцы пользовались городским причалом. Но того, что открылось за раздвижными дверями, она и вообразить не могла.

Необозримая круглая площадь, кипящая гулом шагов и гомоном разговоров, рокочущая шумом моторов и дребезгом всевозможных механизмов. Тут и там сновали техники в рабочих комбинезонах и касках, связисты с трескучими рациями и конструкторы в лабораторных халатах.

На судовой платформе стройными шеренгами выстроились серебристые небесные ладьи. Гладкие сияющие борта со сложенными вдоль продолговатого фюзеляжа крыльями, они походили на спящих остроносых птиц.

– Похоже, нам туда, – страж неопределённо махнул рукой и направился к ладьям.

Эмбер, с любопытством озираясь по сторонам, последовала за ним.

Они шли между рядами судов, от крохотных шлюпок к небольшим канонеркам, и у странницы дух захватывало от громадности и великолепия гавани, укрытой высоким куполообразным сводом, но ещё больше – от того, что виднелось далеко впереди, за прозрачной стеной.