Эпоха перемен
Шрифт:
Редактор пока ему не делал замечания, а вот корректор Лидия Павловна, очень строгая женщина, между прочим, сделала Якунину замечание, когда они вдвоем вычитывали текст у нее в кабинете.
– Дима, я давно хотела с тобой поговорить, - сказала Лидия Павловна и строго посмотрела поверх очков на Якунина, который сидел за столом напротив нее. Дима внутренне напрягся, он понял, что сейчас его будут ругать.
– Дима, если ты хочешь работать журналистом, тебе надо ответственней относиться к своей работе.
– Я стараюсь, - сказал Якунин.
– Это да... Но ты должен понимать, что без строгой дисциплины в редакции делать нечего. Это только кажется,
– Я понимаю, - сказал Якунин.
– Раз ты понимаешь, то нечего набираться вместе с Лебеденко, не надо пить в редакции, а после хмельных пирушек опаздывать на работу, - строго сказала Лидия Павловна, поправив на носу очки.
Дима покраснел, ему стало очень стыдно, его отчитывали как мальчишку, а он, между прочим, был женатый человек, отец семейства.
– Это и было-то всего несколько раз, - сказал Якунин, словно оправдываясь.
– Достаточно, чтобы все это заметили, - сказала Лидия Павловна.
– В редакции ничего не утаишь, все как на ладони.
– Понятно...
– И еще... на счет вашей дружбы с Лебеденко. Игорь очень хороший журналист, но сложный человек. У него не совсем удачно сложилась личная жизнь, он был женат, развелся, жил в Киеве, работал там журналистом в известной газете, но у него что-то там не сложилось, и он был вынужден вернуться в Никитино, да и с женщинами у него не сильно ладится, то с одной встречается, то с другой...
– Я думал у него все хорошо.
– Эх, Дима, у каждого человека есть свои проблемы, но просто не каждый хочет об этом рассказывать.
– Да, наверное...
– К чему я это говорю, Дима, что Игоря можно понять, он иногда выпивает, ну, во-первых, он старше тебя, во-вторых, у него не устроена личная жизнь, но ведь у тебя, Дима, все хорошо... у тебя есть семья, любящая жена, ребенок. Зачем же все это рушить, спрашивается?
Якунин сокрушенно вздохнул, всем своим видом показывая, что осознал свое поведение и больше так не будет. Лидия Павловна улыбнулась, тоже вздохнув, она рада была, что этот неприятный разговор с молодым коллегой уже завершен. Видит Бог, ей не очень хотелось начинать этот разговор, но поговорить с Димой она обязана была, потому как она, как старший товарищ, должна была наставить на путь истинный молодого коллегу. В каждом коллективе есть такой человек, который зорко следит за своими коллегами, чтобы они не нарушали установленных норм поведения. В редакции газеты "Никитинские новости" такую миссию добровольно несла корректор Лидия Павловна.
– Ну хорошо, Дима, я рада, что ты все понял... давай работать, - сказала Лидия Павловна.
– Сегодня нам надо вычитать еще четыре полосы.
– Можно часть работы переложить на Светлану Лыкову, - сказал Якунин.
– Пусть вычитывает текст с Лукошиной, например.
– Лыкова пропускает много ошибок,
читает не внимательно, мне потом приходится перечитывать снова.– А, ну раз так...
– Так что давай не будем отвлекаться, а приступим к работе...
В корректорскую заглянул Сева Лавринец. Он поздоровался и сел на стул возле окна. Вид у него был страшно недовольный. Он сидел нахмуренный и ни с кем не разговаривал. Лидия Павловна посмотрела на него и с участием спросила:
– Сева, что случилось? Почему у тебя такой мрачный вид?
– Обокрали меня...
– сказал Сева, тяжело вздыхая.
– Как?! Не может быть!
– сказала Лидия Павловна.
– Очень даже может быть, уважаемая Лидия Павловна, - грустным тоном сказал Сева.
– Где это случилось?
– Ходил на рынок сегодня...
– На центральный?
– спросил Якунин.
Сева кивнул:
– На центральный... надо было кое-что купить, жена попросила... да еще хотел посмотреть детали к фотоаппарату, когда выбрал товар и хотел расплатиться, кинулся, а кошелька уже нету...
– А там много было денег?
– спросил Якунин.
– Прилично, - сказал Сева, - половина моей зарплаты.
– Какой ужас!
– всплеснула руками Лидия Павловна.
– Вот почему я не люблю ходить на рынок, у меня в прошлом году из сумочки вытащили кошелек, цыганка какая-то возле меня крутилась, я выбирала шторы для окон... открываю сумочку, вернее сумка уже была открыта, смотрю, а там ничего нет... Сходила, называется на рынок.
– Так, Лидия Павловна, обокрасть могут где угодно, не только на рынке, - сказал Якунин.
– У нас соседку по лестничной площадке - пенсионерку, между прочим, недавно обокрали в магазине, пошла за хлебом, подошла к кассе, сунула руку в карман, где был кошелек, а его уже все... украли. Ну она расстроилась ужасно, рассказывала моей жене потом, жаловалась на воров.
– Да их сейчас развелось много, - сказала Лидия Павловна.
– Теперь я, если иду в магазин, держу кошелек в руке.
– Главное дело, я знаю, кто это сделал, - сказал Сева, - кто украл мой портмоне.
– Кто?
– спросил Якунин.
– Мальчишка возле меня крутился все время, лет двенадцать на вид ему было, видно, беспризорник... или из неблагополучной семьи.
– В принципе, это одно и тоже, - сказала Лидия Павловна.
– Грязный, неумытый, одежда на нем какая-то была старая поношенная, большого размера, как с чужого плеча...
– Надо что-то делать, - сказала Лидия Павловна.
– Надо идти на рынок и найти этого мальчишку, пусть вернет кошелек.
– Да он, наверное, уже давно эти деньги потратил со своими дружками, - сказал Якунин.
– Это точно, - согласился Сева Лавринец.
– Но вы правы, Лидия Павловна, я думаю, мне стоит пойти и разобраться с этим карманником.
Лидия Павловна посмотрела на часы и покачала головой:
– Сегодня уже поздно идти, скоро 3 часа, рынок уже закрывается, надо завтра идти с утра, можешь его застать...
– Правильно, завтра с утра и пойду, - сказал решительно Сева, он встал со стула и направился к двери, - вот сейчас отпрошусь у редактора...
– Сева, я пойду с тобой, - сказал Якунин, - вдвоем мы его быстрей найдем... а я может потом еще материал напишу о беспризорных детях.
– Хорошо, лады, только завтра не опаздывай. Я к восьми часам зайду в редакцию, возьму фотоаппарат и потом сразу пойду на рынок.
– Я в восемь буду в редакции, - пообещал Якунин.
Глава 7