Эпоха перемен

Дети улицы

Второй час они слонялись по рынку в поисках мальчишки, который украл у Севы портмоне, но среди снующей мимо многоликой толпы трудно было разыскать малолетнего карманника. Сева уже отчаялся ходить мимо бесконечных рядов с товарами и смотреть по сторонам, к тому же, было прохладно, около ноля градусов. Начался март, но погода была еще прохладной и промозглой. Он решил возвращаться в редакцию, в этот момент ему показалось, что он увидел знакомое лицо. Мальчишка околачивался возле рядов с коврами, расположенных на северной стороне рынка ближе к забору. Между ними было всего каких-то три ряда.

– Вот он!
– сказал обрадовано Сева Лавринец.

– Где?
– спросил Якунин, он повертел головой в поисках вора.

– Дима, за мной!
– скомандовал Сева и кинулся в ту сторону, где стоял мальчишка.

Якунин бросился вслед за ним. Пока они оббежали несколько торговых рядов и добежали до забора, мальчишки уже и след простыл. Сева подошел к продавщице и стал спрашивать, куда запропастился мальчишка, который только что здесь крутился. Женщина показала ему рукой в сторону рядов, где мужики торговали всяким "железом" (скобяными изделиями и прочей хреновиной, необходимой для мелкого ремонта в доме).

– Мальчишка маленький такой... юркий... плохо одетый?
– спросила реализаторша.
– Вы его ищете?

– Его... сорванца...
– сказал Сева, с трудом переводя дыхание, он давно так не бегал.

– Вон он туда побежал в те ряды, где "железом" торгуют... он здесь давно крутится, я его приметила уже... Он у вас что-то украл?

– Да, - кивнул Сева.

– Вот паршивец!
– сказала продавщица и тут же отвлеклась по своим делам.

Она стала что-то объяснять подошедшему к ее товару покупателю. Стоявший рядом Якунин прислушался, женщина хвалила свои ковры и рассказывала, что "у нее самые лучшие ковры на всем рынке". Но покупатель не торопился сделать свой выбор, он говорил, что "цены больно кусаются", но продавщица схватила за руку доверчивого покупателя и сказала проникновенным голосом: "Мужчина, берите ковер, не пожалеете. Ковер в доме очень нужная вещь, он утепляет пол, во-первых, ну а еще ковер надо обязательно повесить возле кровати, чтобы не было холодно зимой..." Перед такой рекламой было трудно устоять, мужчина достал портмоне и стал рассчитываться за товар, продавщица была довольна, она поспешно скручивала ковер в рулон. Нагруженный тяжелым ковром счастливый покупатель пошел домой. "Надо и себе купить ковер, - подумал Якунин, - что это мы дома обходимся без ковра, не порядок..." Пока Якунин околачивался возле рядов с коврами, Сева Лавринец уже поймал вора. Он крикнул Якунину, чтобы тот скорей шел к нему. Пойманный мальчишка вырывался и норовил убежать, но Сева крепко держал его за руку. Тогда мальчишка начал канючить, чтобы его отпустили.

– Дядечка, зачем вы меня схватили, - жалобным голосом сказал мальчишка, - я ни в чем не виноват... отпустите меня, Христа ради.

– Ты, паршивец, у меня вчера портмоне украл, - сказал Сева.

– Ничего я не крал, - начал оправдываться мальчишка, - меня вчера вообще даже на рынке не было... Я и сегодня случайно зашел на рынок, просто так от нечего делать, чтобы товар посмотреть... нас в школе учительница отпустила.

– Ты в какой школе учишься, мальчик?
– спросил Якунин.

– В десятой...
– сказал мальчишка.

– А где живешь?

– На Каштановой улице... Дяденьки, отпустите меня, меня мамка накажет, если узнает, что меня поймали за воровство, она меня ремнем побьет.

– Врет он все!
– сказал Сева.
– Нигде он не учится, и дома у него нет.
– Вот сейчас мы его в милицию отведем, пусть там с ним разбираются.

Мальчишка перестал ломать комедию, недовольно посмотрел на Севу и деловито спросил:

– А если я тебе кошелек верну, тогда в милицию не отведешь?

– Тогда не отведу, - сказал Сева.

– Побожись.

Сева вздохнул:

– Эх, трудно с тобой, пацан, ушлый ты.

– Так не отведешь?..

– Нет.

– Ну, лады, пошли...

– Куда?

– Сам увидишь...

Они вышли с территории рынка и направилась в центр города, прошли через парк и вышли к заброшенному строению бывшего общежития. Здание было обветшалым, вместо окон и дверей зияла пустота, все, что можно было вынести из здания, бомжи уже растащили. Мальчишка остановился у входа в здание в нерешительности и сказал:

– Я дальше сам пойду.

– Э, нет, приятель, я тебя самого не отпущу, - сказал Сева, - ты сейчас зайдешь в дом и убежишь, а мне тебя потом снова искать по всему городу. Идем вместе.

– Ну как хочешь, - сказал мальчишка.

Он вошел в дом, Лавринец и Якунин последовали за ним. Здесь гулял ветер, холодно было как на улице, повсюду на полу валялись кучи мусора, здесь была грязь, вонь, трудно даже было представить, что здесь мог кто-то находиться из людей, а еще трудней было представить, что раньше лет 10-15 назад - это было жилое помещение, здесь жили люди, в комнатах было тепло и уютно, по вечерам здесь зажигали свет, готовили ужин, смотрели телевизор, мечтали о планах на будущее. Сейчас же здесь было темно, сыро и очень холодно, как в подземелье. Они поднялись на второй этаж и прошли по узкому темному коридору. У дальней комнаты мальчишка остановился, он оглянулся на Севу и вошел в комнату, Сева и Якунин вошли вслед за ним. В углу кто-то зашевелился. Дима присмотрелся, там на брошенных на пол старых одеялах лежали двое малолетних детей. Они спали, у ног их примостилась большая рыжая собака. Учуяв чужих, собака подняла голову и зарычала. Мальчишка подошел к собаке и погладил рукой по голове:

– Спокойно, Волк, свои...

Пес перестал рычать, он лизнул руку мальчишки своим шершавым языком и снова умостился на свое место на одеяле. Сева посмотрел на спящих на полу детей и спросил:

– Кто это?

– Такие же бездомные, как и я ...
– сказал мальчишка.

– Как звать тебя? И сколько тебе лет?

– Меня Коля зовут, мне двенадцать лет, а это друзья мои - Дима, ему десять, и Егорка самый маленький, ему всего восемь лет.

– А они что же братья твои?

– Нет, мы все из разных семей...

– А как на улице оказались?

– По-разному, кого выгнали из дома, кто сам убежал. У меня отец сильно запил, когда мать умерла, он нашел себя новую женщину, они пили вместе. Мы жили тогда в селе Дмитровка. Мачеха невзлюбила меня, мне от нее доставалось, била часто.

– А что же отец не заступался?

– А он сильно переменился после смерти матери, - сказал Коля, - стал совсем другим человеком, хмурым и нелюдимым, сильно выпивать стал, а до этого даже и не пил почти, так выпивал по праздникам. Он хороший, я знаю, он мне много рассказывал, где работал, где служил, интересно было слушать...

– А как в Никитино ты оказался?

– Когда нас из сельского дома выгнали, мы переехали в село Приднепровское. Жили в общежитии. Затем отец снял квартиру в поселке Каменском. За жилье не платили - нас опять выгнали. Потом стали жить в мачехиной квартире на 8-м квартале. Один раз папа ушел на работу и не возвращался целую неделю. За это время мачеха меня выгнала из дому. Жил у дядьки, а есть хотелось жутко. Воровал на огородах все, что под руку попадет. Если хозяева поймают - обязательно побьют. Надоело все, убежал, теперь здесь живу...

– Так ты теперь на рынке промышляешь?

– Так кто-то должен же их кормить, они без меня пропадут, - сказал Коля. Он кинул взгляд на своих товарищей. Дети уже проснулись. Открыв глаза, они прислушивались к разговору.

– Только не строй из себя героя!
– резко сказал Сева.

– Никого я не строю...
– обиженно произнес Коля.

– Деньги будешь отдавать?

– Буду, - буркнул Коля. Он отошел в другой угол комнаты, протиснул руку в небольшое отверстие в кирпичной стене и достал оттуда маленький сверток в газетной бумаге. Он протянул его Севе Лавринцу.
– Вот ваши деньги...