Эра джаза

Макс за все расплатился сам, пока девушка отвлеклась на деловой разговор.

– Не смешно, Макс, за меня вовсе не обязательно было, - недовольно протянула Карина и добавила: - Опять.

– Ты же у нас обеспечиваешь зрелище, так что я взял на себя хлеба. С тебя еще бал, - с нескрываемой ироничной улыбкой ответил Макс.

– Макс, у меня достаточно денег, чтобы купить... собственно, это мой магазин поставил всю эту снедь.

– Я знаю, - протянул с усмешкой Макс. - Не в деньгах счастье.

– Да, - Карина переменилась в лице.
– В любви.

"Бедная, ее никогда никто не любил..." - Макс мысленно даже пожалел девушку.

– Что ты так смотришь?!
– возмущенно воскликнула Карина.

– Я? Да нет... я...
– замешкался с ответом Макс.

Неожиданно смартфон Карины издал неприятнейший писк, напоминающий визг летучих мышей.

– О, - всплеснула девушка руками.
– Пошли, а то опоздаем на представление.

Они спешно поднялись на эскалаторе на третий этаж и прошли в малый зал, в котором, как слышал Макс, часто устраивали концерты и развлекательные представления.

В зале уже погасили освещение, но занавес оставался неподвижен. Пока Макс пробирался с Кариной в театральном сумраке к седьмому ряду, где располагались их места, в центре занавеса вспыхнуло освещение прожектора. Несколько мгновений круг света ярко подсвечивал алую ткань, затем погас. Занавес стал подниматься.

Представшая перед ними огромная сцена была стилизована под арену. Миг тишины длился и длился, и вдруг грянул оркестр. В этот момент Макс и Карина сели на свои места. Сзади кто-то шикнул.

Первые несколько сцен Макс, видевший по телевизору недавнюю перепостановку сюиты, исполненную Большим театром, с Захаровой в роли Кармен, безнадежно скучал. Собственно, его никогда не трогали медленные, ритмичные танцы и мелодичные вступления. Только на марше тореадоров он оживился.

Прошло еще минут пять. До этого смотрели молча, но вдруг Макс услышал вопрос:

– Узнаешь?
– тихо спросила Карина.

– Кого?
– в ответ прошептал Макс.

Карина взглядом указала на обескровленного юношу в солдатском мундире в роле Родриго - возлюбленного Кармен.

– А должен?

– Это прославленный нью-йоркский танцовщик Робин Карлайл.

– Не увлекаюсь.

Карина разочарованно причмокнула и перевела взгляд на сцену. После завершения корриды там разгорались нешуточные страсти. Кармен заметалась между Родриго и тореадором Гаспаром. Перебегая то к одному, то ко второму, а то и к появившемуся неизвестному улану, она окончательно запуталась, и тут на сцену вышла неизвестная маска в черном. Белый лик и черный костюм явно являлись символичными.

Еще минут пятнадцать развивалась любовная линия. После всех трепыханий и перебежек красавицы от одного к другому, Родриго вонзает нож Кармен в правый бок. Девушка падает, снова мрачная маска возле нее. Она наклоняется, припадает к шее. Несколько мгновений судорожных движений, и белоснежная маска запачкана красным. Макс аж приподнялся в кресле. Кармен против всех законов сюиты встает. В зале начинаются одобрительные аплодисменты. Гремит страстный марш, чем-то напоминающий марш тореадоров. В ходе легчайших перемещений танцовщицы от одного артиста к другому, с красными отметками на шее оказываются и Родриго, и Гаспар, и улан.

На пике аккордов все застывают, запасной занавес резко обрушивается.

Макс заметил, как многие в зале встают. Хлопки не стихают, только усиливаются. Карина тоже встает, жестом призывая подняться. Макс нехотя встал, хлопал через силу - балет скорее вызвал напряжение, чем порадовал или позволил ему отвлечься.

Минуты две-три зал не смолкает. Занавес поднимается вновь. Артисты выходят на поклон. В этот момент, Макс не сдержавшись, произнес:

– Значит так появились вампиры.

– Да, а ты думал, - улыбаясь, ответила Карина.

Овации только усилились, с задних рядов раздаются свист и крики "браво". У Макса стала раскалываться голова.

"Видимо от шума..."

Заметив первых уходящих с представления, он тоже стал пробираться к выходу. В какой-то момент, когда ему оставалось преодолеть пару кресел до прохода рука Карины скользнула чуть выше спины, но Макс дернул плечом и девушка не стала его задерживать. Через минуту, он устало выбрался из зала.

Когда Макс вышел, оказалось, что в коридоре намного свежее - то ли зрители так надышали, то ли в помещении не работала вентиляция, но на выходе было просто на порядок легче дышать, словно Макс выбрался из газовой камеры.

Карина ожидаемо на выходе сразу догнала и взяла Макса под руку.

– Мог бы и дохлопать...
– протянула она, - артисты старались.

– Что-то там душно.

Девушка нервно улыбнулась. И, с усилием подавив приступ веселости, поправилась:

– Пойдем, я проведу тебя за кулисы - там тоже свежо.

– Через зал?
– мысль вернуться в духоту и оглушительный шум серьезно беспокоила Макса.

– Нет, дальше по коридору гримерки артистов.

Макс подумал и, тяжело вздохнув, согласился.

Они прошли почти до конца коридора. В нужной Карине гримерке оказался тот самый парень, про которого она упомянула в середине спектакля - нью-йоркский танцовщик, игравший Родриго. Он сразу заулыбался, узнав девушку.

– Какая встреча, Карен, - с мягким акцентом обратился к ней блондин, волосы которого оказались обесцвечены, и лишь вкраплениями темных прядей выдавали химзавивку, затем, переведя взгляд на Макса, удивленно выгнул бровь и произнес, обращаясь: - О, а это... тот самый Максим. Подождите, мы с вами не встречались в Нью-Йорке на кинопремьере?

– Я никогда не был в Нью-Йорке.

– Жаль, но где-то мы точно пересекались. Вы не путешествуете?

– Кроме Сочи и Челябинска я в своей жизни ни в одном другом городе за пределами этой республики не бывал. Но в Челябинске я бы вас вспомнил.

– Точно, где-то в Сочи, мельком.

Парень еще раз приязненно посмотрел - Макс смотрел в ответ спокойно и бесчувственно.

– Может фруктов?
– опомнившись, предложил танцовщик, но Карина отрицательно закачала головой.

– Мы спешим на бал, Роби. Ты будешь там?
– спросила она юношу.