Это не любовь...
Шрифт:
Надо будет нагнуть его после!
И как только я задвинула обратно шкафчик, дверь душевой хлопнула. Встряхнувшись, я как ни в чем не бывало с улыбочкой вплыла на кухню.
– Ну и где мой чай? – не оборачиваясь, но явно улыбаясь, предъявил мне Женька, разглядывая наведенное мной на столе безобразие.
– Привет, Чеширчик! – обняла я его сзади, проходясь руками вдоль полотенца на бедрах и, вдохнув запах воды, его тела и какого-то приятного парфюма тихо простонала ему в шею.
– Ааа!
– раздраженно и возбужденно среагировал он.
– С меня сейчас полотенце слетит!
– Ням-ням, Женечка… - зашептала я ему в ушко.
– Исчезни! – выдохнул он. – Я не шучу сейчас…
Потеревшись
– Через сколько выезжаем?
– У тебя есть карематы?
– Есть… - опешил он.
– А спальник?
– Есть… ты пугаешь меня! – прищурился он. – Может, объяснишь, куда мы и зачем? Я же уже согласился и обещаю не съезжать с этой темы.
Я отрицательно покачала головой, щелкая каналами.
– Ильюха совсем не в курсе?
– Совсем…
– Волноваться же будет, давай хотя бы скажем, что ты со мной! Ты ж с ним по выходным тусуешься…
– Он в командировке… - попыталась съехать я.
– Отменилась она…
– Всё равно не надо…
– Малышка, не гони! Я бы убил и тебя и себя на его месте!
– Нет больше никакого места, Жень, – тормознула я его. – Закрыли тему.
Отобрав у меня кружку, он поставил ее рядом со своей и за плечи развернул меня к себе.
– Это как это?!
Я отрицательно покачала головой, отказываясь объяснять.
– Кто накосячил? – не отставал он.
– Никто не накосячил…
– То есть он там сейчас… у вас не все в порядке… а мы вот тут… и ты со мной сейчас уедешь… а он… и… - полетели обрывки его бессвязных мыслей в слух. – Ты чего творишь-то?!
– Не бросай меня, ладно? – медленно уткнулась я ему в плечо лицом не в силах рассуждать на все эти темы.
Обняв меня, Женька прижал к себе, и мы молча зависли, думая каждый о своём.
– Ань… - минут через десять ожил он. – Мне нужно позвонить ему. Это будет правильно.
– Это твоё дело, Женька! – отстранилась я, пожимая плечами. – Я не буду тебе указывать в ваших с ним отношениях. Я только тебя ОЧЕНЬ прошу. Не беспокой его никак мною!
Поднявшись с дивана, Женька пошел за мной следом к двери. Одев на себя кросовки и спортивную куртку, я попросила его прихватить с собой термос с чаем, каремат и спальник. Взяв рюкзак, я протянула руку, требуя ключи от машины. Стянув их с тумбочки, он вложил их в мою ладошку.
– Минут через десять… - моргнул мне он, закрывая за мной дверь.
От одной мысли, что он сейчас будет дергать Илью, напоминая обо мне и вводя его снова в позицию опекуна, заставляя беспокоиться, все сводило внутри тупой болью.
Это надо как-то прекратить… Нужно разорвать эту долбанную доверенность при первой возможности! – решила я. – Это конечно формальность, но как символ не позволит ему полностью абстрагироваться от нашего кинка.
Справлюсь в мае как-нибудь без его помощи, а в июне сессия, и уже не так актуально… Ну, а в июле она вообще теряет всякий смысл!
Открыв Женькину тойоту, я бросила рюкзак на заднее сиденье и включила зажигание, чтобы согреть машину. Через некоторое время Женька тоже в спортивной куртке запрыгнул в тачку.
– Куда?
– Ты знаешь… - хихикнула я.
– А там?
– А там, я тебе там скажу! – снова съехала я, немного кайфуя от его раздраженного любопытства.
На улице уже потемнело, и я, посмотрев на время, прикинула, что к месту мы приедем часикам к двенадцати ночи.
В самый раз!
– Ты позвонил?
Я не планировала спрашивать ни секунды, но мой рот, видимо, жил какой-то самостоятельной жизнью. Женька,
спасая мою волю от разложения проигнорировал мой вопрос. Это и к лучшему! Не хватало еще, чтобы я начала расспрашивать окружающих о его самочувствии. Этого Илья точно не оценит!– Спасибо!
– поблагодарила его я, пожимая руку, которая охватывала рычаг коробки передач.
Закатив глаза, он цокнул языком.
– И вот хрен же тебя разберешь, что ты имеешь в виду!
– Не надо разбирать! – хихикнула я.
– Люби так!
– Люблю, Ань… - улыбнулся он. – Как тебя можно не любить? Давай, рассказывай мне что-нибудь жизнеутверждающее…
– Сегодня смертеутверждающее… - поправила я его. – Хочу обменяться с тобой опытом… Ты умирал когда-нибудь?
– Нет… - покачал он головой.
– Не умирал, но много раз я ждал смерти.
– Когда воевал?
– Нагорный Карабах… Обстрелы… мы спали под обстрелами! В любой момент… В общем, я научился жить в ожидании, без эмоций… но ранен не был ни разу. Ребята говорили – везунчик, – грустно усмехнулся он. – А ты?
– Пару раз… Но сильно запомнился первый. Там было ясное сознание, и я запомнила все подробности, которые были там… за барьером. Когда ты выходишь.
– Расскажешь?
– Да, – кивнула я. Это была хорошая вводная для нашего сегодняшнего время провождения. – Мне было восемь, кажется. Я утонула. Подробности самого процесса не буду, там всё банально, но вот дальше…Как только тело отключилось, и я перестала испытывать дискомфорт от воды в легких, сознание резко прояснилось. Щелчком. И меня начало топить в каком-то странном звуке – это было очень громко. Переходы от лязга до гула и потом в как… очень красиво не звук, а пение, потом снова гул, лязг… Трясти начало очень сильно. И паралельно шла информация – что идет отделение физического тела от тонких тел, и то, что я чувствую, это связанно с процессом разделения. Потом меня резко дернуло, и я начала падать, но только куда-то вверх с огромной скоростью! И тот пресловутый тоннель о котором многие говорят – это для меня был эффект от скорости движения – все размазалось превращаясь в однородную сплошную стену вокруг меня. Ну и я выходила через «родничок», – прикоснулась я к своей макушке.
– А свет был не впереди. Он был внутри! И такое ощущение – радость, эйфория, восторг, и все поет! Еще ощущение предвкушения, что наконец-то! Наконец-то возвращаюсь в покой, домой, туда, где ждут и теперь все будет хорошо – отсутствие тревоги и любого беспокойства, умиротворенное блаженство! Параллельно я видела где-то на границе сознания, как меня вытащили и реанимируют. Никаких эмоций это не вызывало до тех пор, пока у них не получилось. На самом деле это была всего пара минут, но времени в моем состоянии почти не ощущалось, и все растянулось по длительности. Картинка реанимирующих меня людей немного сбила, и чувство прекрасного пропало… Потом я почувствовала как что-то болезненное и грубое рвет меня обратно препятствуя полету – это было больно и страшно, и я внутренне просила оставить меня в покое и позволить двигаться дальше! Дальше свет пропал. Боль и удушье вернулось, внутри было разочарование и ощущение, что меня обманули и я плакала… Вот так!
Женька задумчиво слушал и через несколько минут среагировал.
– Там лучше, чем здесь?
– Я этого не говорила, Жень! – сразу тормознула я его. – Там бывает по-разному. Я была ребенком и уходила в чистом состоянии – одновременно в просветленном и наивном, доверяя тому, что встречало меня, и не боясь, открываясь этому. Поэтому у меня там все было хорошо…
– А как будет… было бы у меня?
– Это зависит от того, как ты живешь и самое главное от того, в каком состоянии ты войдешь в смерть. Если в страхе или неприятии, гневе или ощущении несправедливости, все будет иначе.