Это не любовь...
Шрифт:
Ощущение было сюрреалистичное!
Словно свет отрезал нас от всего остального мира. Качнувшись ему в объятья, я прижалась губами к его скуле и вильнула бедрами, увлекая его в танец, под кричащую из отрытых окон музыку. Пройдясь рукой по его груди, я погладила его лицо, вынуждая посмотреть наверх. Снежинки, как белые ангельские перья, кружились над нашими лицами, а свет немного слепил глаза.
– Нравится? – зашептала я ему.
Не отвечая, он сжал меня крепче. Я дала ему еще несколько мгновений насладиться моментом и прошептала:
–
– Прощанье!? – тормознул он, прижимая меня ближе.
– Да, Саш… – кивнула я, – Это всё, что я могу дать тебе, и это уже закончилось. Отпусти меня, пожалуйста…
– Нет. – напрягся он, упрямо глядя мне в глаза.
– Оцени красоту момента… – попросила я, – Опусти! И это навсегда останется у нас с тобой…
– Нет…
– У меня ничего больше нет для тебя! – пыталась убедить его я, – ты делаешь мне больно своей привязанностью!
– Ну и пусть! – разозлился он, – пусть тебе тоже будет больно! Пусть нам обоим будет!
– Пусть будет… – обреченно кивнула я, – Всё, как попросишь…
Музыка замерла, и волшебство рассеялось. Только сейчас я заметила, что почти все танцующие пары вышли вслед за нами и присоединились, танцуя за границами нашего светлого маленького мирка.
Я видела только темные тени – свет от фонаря не позволял разглядеть лица. Пара секунд неподвижности и тишины…
К нам в круг шагнул Немец.
А вот и наше «больно»... – поняла я, – должок…
Композиция № 15_Женя Мелковский – Я бы убил тебя дура, но нет сил
http://www.fileden.com/files/2012/9/23/3350526/Jenja%20Melkovskiy%20-%20Ya%20by%20ubil%20tebya%20dura%20no%20len.mp3
– Должок… – зло усмехнулся он, разглядывая, как Сашкины руки сжимают мою талию.
Нет, Немец, ты неправильно понял увиденное, но это тебя не оправдывает!
– И тебе привет, раб мой! – зло усмехнулась я ему в ответ.
Хотите жести, мальчики? Боли, мести? Всегда пожалуйста! – разорвалось что-то внутри меня, заполняя мощным ощущением на грани ожога и удовольствия!
Оторвав от себя Сашкины руки, я подошла к Немцу и без предисловий смяла его губы своими, агрессивно врываясь языком ему в рот под ошеломленный вздох толпы.
Несколько секунд тишины, и дальше я почувствовала себя словно на сломанной карусели. Всё пришло в резкое движение, и я отлетела в чьи-то подхватывающие меня руки. Девчонки закричали.
Мою грудь рвало от эмоций, летающих в воздухе – азарта, агрессии и еще чего-то незнакомого и сжигающего… ревности?, которые щедро были разбавлены любопытством и страхом толпы.
Глубоко вдохнув, я узнала парфюм моего грустного ангела и, развернувшись в сжимающих крепко меня руках, попыталась отыскать глазами выпавших за границы света парней.
Сфокусировав взгляд на темных силуэтах, словно в замедленной съемке я видела, как летят их кулаки в лицо друг другу, размазывая кровь.
Они дрались молча, жестко и быстро, целясь друг другу исключительно в лицо и даже не пытались уходить от
ударов.– Да хватит! – не выдержав, закричал кто-то из толпы, и, словно по команде, Ревников и еще пара ребят рванули разнимать их, заваливая на снег в разные стороны.
Меня заколотило.
– Зачем?! – заглянул мне в глаза Русь, разворачивая к себе.
– Так было надо. – отрезала я. – Им обоим. Веришь?
– Дурочка!
– Уведи, блять, её! – крикнул ему Ревников, но было уже поздно.
К нам пожаловали господа воспитатели. Сашка с Немцем, вытирая кровь, льющуюся из рассеченных губ, бровей и разбитых носов, сидели прямо на снегу. Их лица были с трудом узнаваемы. Между ними столпились старшекурсники.
– Кто зачинщик? – спросил кто-то из взрослых.
– Симоненко! – синхронно прозвучало несколько женских голосов.
– Сучки… – стянув с себя толстовку, мой грустный ангел быстро обернул меня в свою теплоту и заботу.
Да… Однокурсницы, за исключением моей соседки, которая знала меня ближе, на дух меня не переносили. Я не винила их за это. Я понимала, за что – лучшие мальчики школы были все в моей свите, и как церберы опекали меня, спасая из любых ситуаций. Зависть - страшная вещь… Ну и еще, конечно, я была при необходимости страшной сукой!
Я успокаивающе обняла его в ответ.
Толпа старшекурсников отступила в сторону, с сожалением открывая ребят – воспитатель обращался к ним.
– Все зачинщики будут отчислены. – прозвучал решительный голос, – и поедут домой. Спрошу еще раз: Кто зачинщики?
– Я и Симоненко…
– Сука! – рванул на него Немец, и они снова сцепились, вываливая друг друга в крови и снегу.
Пока ребята разнимали дерущихся, часть девчонок подлетела к воспитателю, убеждая его, что провокатор - я, а мальчишек нужно оставить. Они просто сэмоционировали и…
Логично! – усмехнулась я. – Всё так и есть.
– Надо разобраться в ситуации! – психанул Ревников, разворачиваясь к воспитателям.
– Да что тут разбирать? Тут вещи надо собирать – да, Симоненко?
***
13 декабря
– В общем, так! – нервно настукивая по столу пальцами, Александр Владимирович присел на его край. – Ты мне объясняешь, какого… – проглотил он пару матов, – …случилось, а я пытаюсь что-нибудь сделать для тебя!
– Так было надо… – пожала я плечами.
– Конкретнее, Симоненко, конкретнее! – разозлился он, переходя на рычание, – Я должен знать, за что борюсь!
Объясняться я не собиралась. Это было просто выше моих сил! Нереально! Но за что он борется, объяснить ему я могла без проблем.
– Ну, уж если по-честному, то лично Вы, Александр Владимирович, боретесь за удовольствие наблюдать за моим забавным интеллектуальным и асоциальным неадекватом, – присела я к нему на стол, втыкая один каблук в столешницу и немного разводя берда, – не без сексуального контента, конечно…