Это не любовь...

Уже понимая, что мы опять полетели куда-то не туда, он поднял на меня извиняющийся взгляд и покачал головой, снова безмолвно стараясь убедить меня, что ничего страшного не происходит. Но это только усилило волну тоски и отчаянья, исходящую от него.

Я выдернула руку.

– Не делай так!

– Как? – сглотнул он. – Это просто… – внутри все заледенело, и сердце заколотилось в ребра. – Я не могу больше целовать твоих рук? – осипшим голосом спросил он, поднимая на меня мгновенно помертвевшие глаза.

От боли меня скрутило, и я пошатнулась, отыскивая рукой стенку, чтобы удержать себя на ногах. Его руки тут же подхватили меня.

– Всё, всё… – зашептал он, прижимая меня ближе. – Как скажешь…

Не в силах больше этого всего слышать, я закрыла его рот ладонью, вынуждая замолчать, и обняла его в ответ, старясь отдышаться и говорить ровным, спокойным голосом.

– Не руки! – зашептала я ему – говорить в полный голос сейчас не вариант… голоса просто нет. – Не смей извиняться, за то, что чувствуешь. Это ужасно… Не делай этого больше. Это гораздо хуже, чем…

– Прости! – сжал меня он, снова извиняясь, и я, разозлившись, стукнула сжатыми кулаками ему в грудь. – Блять… – психанул он на себя. – Я понял, Анечка… Никаких извинений!

– Как ты… Всё это … чувствуешь? – я даже сама не понимала, что именно хочу знать, но мне казалось он поймет.

– Анечка… – покачал он головой.

– Говори! – раздраженно хлопнула я его опять по груди ладонями. – Мне нужно…

Он со стоном выдохнул, и его взгляд поплыл куда-то вверх и в сторону. Губы дернула легкая и горькая улыбка.

– Как? Очень СИЛЬНО! Очень больно… но и сладко тоже… дышать сложно… и всё время хочется сказать тебе! Невыносимо… – закрыв глаза, он отвернул лицо от моего пристального взгляда.

Обхватив руками за скулы, я развернула его обратно:

– Тогда у меня еще один подарок для тебя! – пытаясь собраться внутренне, я обвила его шею руками и прижалась сильнее, пряча лицо у него на груди: – Скажи мне это…

Он окаменел в моих объятьях на несколько секунд, а потом я почувствовала, как его губы заскользили по моим волосам, лаская меня.

– Нет.

– Илья… Мы оба знаем это. Я чувствую каждый раз, когда у тебя возникает потребность сказать мне это, и когда ты тормозишь себя… – меня передернуло на секунду от нахлынувших ощущений. – Это в разы больнее и тебе и мне!

Выпуская меня из объятий, он отвернулся к окну, опираясь руками на подоконник:

– Если ты заставишь – буду говорить… Но… Говорить ЭТО человеку… ТЕБЕ… Зная, что ты просто зажмуришься и ПЕРЕТЕРПИШЬ… Не делай со мной этого, Анечка!

Обессилев, я осела на пол, ложась головой на кровать… Он обернулся и, увидев меня на полу, вздрогнул тут же присаживаясь рядом. Какой-то замкнутый круг!

– Хорошо, – кивнул он, одевая снова маску беспристрастности, – просто скажи, что мне делать, и я всё сделаю, как захочешь.

Меня в секунду взбесило это, и ярость влила в меня энергию, срывая тормоза. Не соображая, что творю, я влепила ему пощечину, стараясь сорвать эту его отчужденность, и тут же рванула к нему на шею. Нас обоих заколотило, и он до боли сжал меня:

– Говори! – рявкнула на него я.

– Люблю… – со стоном выдохнул он, ласкаясь своим лицом о моё и спускаясь обессилено на шею.

Как это ни странно, но никакого дискомфорта я от этого не почувствовала. Только тепло и опустошение.

– Это тепло… – зашептала я, – мне не нужно терпеть… Мне просто тепло…

Его пальцы сжали мою спину – наверняка будут синяки. Но и это сейчас было хорошо и уместно.

– Всё хорошо, слышишь? – улыбнулась я своему новому открытию, – я хочу подарить тебе возможность говорить мне это. Но только тогда, когда ты захочешь… Ведь между нами не любовь! – захихикала я, пробегаясь пальцами по его ребрам, заставляя реагировать на щекотку.

– Аффективный психоз… – вымученно рассмеялся он.

– Нееет! Индуцированный![9] – рассмеявшись, уточнила я диагноз.

– В точку!

– Ты как? – заглянула я в его уже спокойные глаза.

– Как в школе после драки! – рассмеялся он.

Дверь в комнату отлетела, и к нам ввалились разъяренные Серега с Викой. Явно для выяснения отношений.

– Ууу… протянула я. – Вторая партия. На выход мой рыцарь! – зашептала ему я.

Вскочив на ноги, мы быстро прошмыгнули мимо незамечающих нас и прожигающих друг друга взглядами парочки.

***

Композиция № 19_Jum Karlo – Mondo-Bongo

«Вика потом же тебя соблазнила.

Исчезли под шумок…

Я уезжал куда-то… Подарок твой… Возвращаюсь – ни одной ни второй… Понятно, что уже где-то на пару зависаете. Вариантов-то немного…

Захожу – кислород кипит от взглядов ваших зеленых… Понятно, что абсент только игра… Вика там уже искрутилась вся … Облизывается. Ну и рюмка в твоих руках…

Подхожу. Спина твоя обнаженная… шея… прикасаться не нужно, чтобы почувствовать тебя… через рубашку прожигаешь… Глазищи твои… как абсент…

Пальчики нетерпеливо настукивают вокруг рюмочки…

И я разрываюсь – надо остановить, но… так хочется твоего куража…

Вика напряглась – отбирают игрушечку…

Говорю, тебе не понравится… Горький, крепкий, дурманит… как наркотик.

Спиной в меня вжалась, пальчиком ласкаешь ладонь… утёк… расслабился, чего хотел – забыл… И тихо мне – «Всё как я люблю»

твое «люблю» каждый раз как пощечина! больно!

любишь… всё любишь…»

Встав за моей спиной, он положил руки на стойку бара по разные стороны от меня.

– Анечка… – моё внимание было сосредоточено на изумрудной жидкости в массивной рюмке. Закинув голову вверх, я посмотрела Илье в глаза.

– Тебе не понравится… – попытался тормознуть он меня. – Он горький и крепкий. И дурманит, как наркотик… – словно описывая мои ощущения от себя, произнес он.

– Всё как я люблю… – улыбнулась я, медленно моргнув от его зачарованного взгляда.

Он вздрогнул.

Пытаясь расслабить, я приласкала его, пробегаясь пальчиками по ребру ладони от запястья до мизинца – его ладони безумно чувствительны!