Это всё из-за тебя

Понимаю, что ослабеваю хватку. Возвращаю себе ту ярость и бью оппонента. Видимый рефери присуждает победу мне и расходимся. Пожимаем руки, и каждый уходит к себе.

– Да что с тобой происходит? – спрашивает Денис в раздевалке. – Еще немного и вместо него бы там валялся.

– Выиграл же, не вопи! – сдергиваю боксерские перчатки и отправляю в сумку. Умываюсь.

– Соберись! У нас шесть боев осталось, – сообщает Ден, прежде чем свалить.

Выдыхаю и включаю телефон. На экране пол первого ночи. Смахиваю блокировку и захожу в мессенжер.

Анна Бурцева: Поля оставила у тебя свой купальник. Сможешь завтра вернуть?

Заезжаю домой, нахожу тот самый купальник и кидаю в пакет. Еду прямиком к её дому. Похуй, можно или нет. Увидят или нет. Но сейчас я жадно хочу её увидеть. Хоть и под большим сомнением, что она выйдет.

Кирилл Сомов: Выйдешь?

Анна Бурцева: Куда?

Анна Бурцева: Зачем?

Кирилл Сомов: Я стою около твоего дома… в тени.

Набиваю по клавишам. А затем вижу, как открывается окно на первом этаже. Аня по пояс в сорочке с длинными рукавами, стоит, обнимая себя руками, крутит головой по сторонам, а затем вглядывается в мою сторону. Быстро обдаю светом фар свою геопозицию. И даже за эти доли секунд я замечаю её прекрасное тело. Даже в таком балахоне. И как он, сука, её не портит. Сам себя топлю. Понимаю, что под ней она без лифчика. Блять… Хорошо, телефон вибрирует, отводит от мыслей.

Анна Бурцева: Пять минут.

Все, что читаю в сообщении и офигеваю. Неужели выйдет. Меня, блять, распирает от счастья. Я, сука, радуюсь тому, что девчонка идет ко мне. Пиздец, блять. Считаю секунды… минуты.

Три… два… один… И я уже впору подумываю, что она передумала. Как вижу её фигуру и открывающееся окно снова. Как она становится на подоконник. Не думая, подлетаю и ловлю к себе в объятия. Зарываюсь носом в её волосы и растворяюсь в этом лавандовом раю. Успокаиваюсь. Становлюсь счастливым.

12

Мы же друзья. Кирилл Сомов

Аромат Ню пробирается под оголенные участки моей кожи. Она пахнет нежностью, сладостью и приятностями. Такой нектар, что прет капитально от неё. Втягиваю носом свой наркотик так долго, что двинуть кони от передоза вполне реально. Запоминаю. Хочу пропитаться ею. Запомнить на генном уровне. Она маленькая. Вкусная и такая охренеть, какая моя.

– Куда мы едем? – спрашивает Ню, когда стартуем с её двора.

– Прокатимся в одно место. – топлю на эмоциях от того, что она тут, рядом со мной. По своей воле. Это пиздец как радует. Будто кто-то поменял полюса притяжения. И мы вновь сходимся нашими магнитами. Там, где под сердцем выбита красно-синяя штуковина, воспаляется в гравитации. Чувствуя родную душу, тепло разливается по телу. Эйфория зашкаливает. Процессы организма восстанавливаются рядом с ней. И не сказать, что отгремел час назад бой.

– Ты же меня не собираешься похищать? – с серьезным видом спрашивает Ню.

– Нет, – усмехаюсь ей, – останемся в пределах городка. – серьезно уже сообщаю, чтобы не нервничала. Поворачивая голову к ней, захватываю её маленькую ладошку в свою руку. Краснея и смущаясь, она пытается её вырвать, но я оказываюсь сильнее. – Расслабься, ладно? Помнишь же, что я ничего тебе не сделаю, – сдавливаю её ручку слегка.

– Да, – наконец поворачивается лицом ко мне. Убийственный контакт происходит. В салоне сразу жарко становится. Вкруг все сужается в одну точку, где смотрим друг на друга. Глазами выдает по большей мере всё, что творится. Такой коктейль Молотова там происходит.

– Это что, кровь? – разрывает наш замок из рук и дотягивается своей рукой до моей брови, но я перехватываю и целую тыльную сторону.

– Ерунда, Ню. – сгребаю её ладошку и переплетаю наши пальцы.

– Это надо обработать, – взволнованно говорит Аня. – Останови около аптеки.

И я останавливаюсь. Вместе заходим в ночную аптеку. Покупаю все, что говорит Аня, и растворяюсь, когда, приложившись к бамперу моей соточки, Аня стоит между моих ног с ватным диском и перекисью водорода. Я же нахально позволяю себе обнять её за талию так, что она в кольце моих рук оказывается. Очень сосредоточенно занимается моей бровью. Протирает диском. Щиплет, но терпимо. Немного морщусь, но Аня это воспринимает по-своему и заботливо сложив губы уточкой, дует на рассечение. Затем проходится спиртовой салфеткой и так же дует, что я зарываюсь ей в шею и целую туда. Она ежится и пытается отстраниться, сопротивляясь моему напору.

– Кир… – шипит задушенно. Со смешком принимаю и подставляю лицо к дальнейшим её действиям.

– Собачка или барашек? – показывает детские пластыри в ее пальчиках.

– Неет, я это на себя не наклею! – со смехом выдаю. – Серьезно, чтобы я эти детские пластыри на себя клеил.

– Ну да, лучше же заражение получить и оказаться где-нибудь на операционном столе. Да? – серьезно вопрошает Аня, сводя свои бровки к переносице и недовольно надувая губки.

– Собачка или барашек? – не унимается Аня уже с серьезным видом. И я поддаюсь. Разрешаю наклеить на себя этот пластырь. Хоть и выглядит это смешно. Блять, видели бы пацаны…

– Барашек. – с тяжелым вздохом показываю на фиолетовый пластырь в её руке.

– Неудивительно! – тарахтит Аня, отдирая от него пленку и прикладывая его к ране. – Такой же упертый, как и ты. – разглаживает своими пальчиками. – Готово.

– Мерси, мадмуазель. Позвольте вас отблагодарить поцелуем. – с ухмылкой наклоняюсь к ней. Но всё, что получаю – это приставленный палец к губам.

– Спасибо будет достаточно. – выбирается из кольца моих рук, убирает остатки в пакет и садится в машину. Я следую ее примеру.

В глухой район добираемся быстро. Окраина города с восточной стороны. Когда-то мы тут жили. На одной лестничной клетке. С тех пор ничего не изменилось. Тут так же все заброшенно. Парадные подъезды трех пятиэтажек с облупившей желто-белой краской. Разбитая плитка на ступеньках. Выломанные два прутья у перил. Домофон порядком не работает. Сейчас пристанище для бомжей. Игровая детская площадка, которую можно наблюдать только в фильмах ужасов. Футбольное поле с разорванной ржавой сеткой вокруг. Почти голые ворота, на которых еще где-то можно увидеть белую сетку, хоть что-то похожее. Заброшенная котельная. И чуть дальше, в соседних домах, баскетбольная площадка с сине-белыми пластмассовыми креслами по бокам в три ряда на деревянных палках. Тут прошло наше детство. Наше притяжение. Тут мы стали друзьями. И тут хочется стать сейчас парой. Блять, в моих мечтах вот прям сейчас.

Оставляю фары включенными. Они освещают ярко всю площадку. Видно все: потертую белую разметку, оранжевое покрытие и кольца. Хоть тут сетка сохранилась и, к удивлению, даже щитки. Аня с улыбкой всё рассматривает, как и я вспоминает. Хочу напомнить, что было и хорошее между нами. И это действует. Проходит вдоль рядов и садится на наши два кресла. Двадцать три и двадцать пять. И на двадцать четвертом между нами гвоздиком когда-то выгравировано: Анна + Кирилл = навсегда. Тогда в эту фразу каждый вкладывал свой смысл. Я любовный посыл гонял, Аня же, как известно, дружеский. Но от того, с каким трепетом она сейчас проводит по ним пальцем, в груди жар распыляется. Захвативший с собой мяч приземляется рядом.