Это всё из-за тебя

Позже я собираю вещи в пакет, и мы покидаем территорию Сомовых. Кир переплетает наши пальцы всю дорогу. Я чаще улыбаюсь. И дышу через раз. Это уже вошло в привычку с ним. Я не знаю, сколько еще он подарит мне новых эмоций, но каждую я помню досконально. Запоминаю. Храню бережно в сердечке и перематываю, словно пленку у себя в голове, когда мы не вместе. Это вообще нормально – сходить с ума по человеку, когда вы только расстались у порога академии?

– Я заеду за тобой ночью? – держась за руки около корпуса, спрашивает.

– Кирюш, я очень хочу. Но думаю, не сегодня. Отец и так в ярости за мой побег, хоть и мама его убедила, что я у Тины, но все равно будет напряженно дома. – тяжело вздыхает и морщится.

– Я сама очень скучаю, когда без тебя. Но давай сегодня потерпим. Запускаю руку в карман куртки и достаю приготовленный подарок. – Это тебе. Синие матовые бусины с белыми вкраплениями разделяют маленькие черные бусинки, а посередине – кулон в виде половинки красного магнита на черном каучуке. – У меня такой же, только с синей половинкой. Отодвигаю горловину водолазки и вытаскиваю его из-под неё.

– Я помню, что после того разговора шесть лет назад ты порвал свою часть подвески. Я увидела тогда в окно. Когда ты ушел, я собрала эти бусины и сделала новый. Я не знала, встретимся ли мы когда-то, но хотела твою часть сохранить у себя. А в тот день, когда я сбежала, я хотела признаться тебе, что люблю этой самой подвеской и перечеркнуть нашу дружбу нашим новым этапом, где мы вместе. А сейчас я хочу, чтобы она была у тебя. Ведь они символизируют нас. Я видела твою татуировку с магнитом и подумала, что мы должны её возродить в нас двоих этими парными подвесками. – выдыхаю, когда заканчиваю говорить, и смотрю на наши переплетенные пальцы, пока Кир не поднимает мой подбородок и целует меня. А наши подвески также притягиваются и соединяются. – Я добавила туда настоящий магнит. – смущенно выдаю, будто запретное что-то натворила.

– Теперь мы всегда будем притягиваться, что бы ни произошло, – хрипло выдает Кир, припечатываясь ко мне своим лбом. Целует, пока эту идиллию не нарушает Тина.

– Так, голубки, не нацеловались за три дня? – обнимает нас Тина.

– А ты не завидуй, – отзывается подошедший к нам Руслан. – Или тоже хочешь поцеловаться? Могу помочь. – кладет руку на плечо Тины, облизывает губы и подрагивает игриво бровями.

– Я лучше от жажды сдохну, чем с тобой поцелуюсь. – Тина сбрасывает его руку и утаскивает меня внутрь академии.

– Смотри, как бы не пришлось приползти обратно, – выдает Клим.

– Мечтай, – оборачивается Тина и выкатывает ему фак.

– Это что сейчас было? – задаюсь вопросом уже я. Они словно как день и ночь, вечно в конфликте между собой.

– Не обращай внимания, – машет рукой Тина. Будто ничего особенного не произошло. – Он любит, когда на него вешаются. Только со мной это не прокатит.

– А он тебе нравится? – интересуюсь у подруги, когда занимаем свои места в аудитории.

– Ну уж нет. Заносчивые мажорчики меня не интересуют. Он же ничего не знает о любви. Ему бы переспать на разок и свалить в закат. Мне это не надо. Спасибо, – открещивается.

– Ты лучше расскажи, как выходные прошли? Ты прямо светишься вся! – радостно произносит Тина. Но не успеваю ответить, как меня окликает Аверина.

– Бурцева, тебя на ковёр вызывают, – ехидно высказывает свое удовольствие Аверина. – Что, наша святоша не такая уж и правильная, раз сам ректор вызывает?! А мне ей в волосы вцепиться хочется. Прям представляю эту картину. Как Аверина вытирает пол академии своими лохмотьями, как цепляется за паркет наманикюренными ноготочками и срывает их до мяса. А вообще я добрая, спокойная и уравновешенная девочка.

Не знаю, что именно читается в моем взгляде, но цепкая хватка Тины усаживает меня обратно.

– Не обращай на неё внимания, – советует Тина. – Она специально тебя задевает, не может пережить, что Сомов тебя выбрал. И я успокаиваюсь. Тина права, испортить сейчас репутацию, когда я на неё работала пять лет, можно в один миг из-за одной курицы, которая возомнила себя королевой, как минимум глупо. И так не понятно, зачем ректору понадобилась.

– Прикроешь перед Скворцовым, ладно? – подруга кивает, а я направляюсь к ректору.

– О, Анечка! Проходи, – говорит секретарь нашего ректора Лидия Степановна, – тебя как раз ждут.

Стучусь в кабинет и приоткрываю дверь.

– Виктор Степанович, вызывали?

– Да, проходи. – встает и идет мне навстречу. – Присаживайся. – придерживает для меня стул, и я повинуюсь. Сам садится напротив меня.

– Аня, как ты смотришь на то, чтобы поехать в Азию на стажировку? Так сказать, по обмену опытом от нашей академии. – выдвигает предложение, чем застает в меня врасплох.

Знаете, мы вечно чего-то ждём. Ждём начало каникул или Нового года. Подарка от Деда Мороза или заветных «я тебя люблю». И так каждый раз. Мы всю жизнь проводим в ожидании чего-то. Как и все, я пять лет усердно занималась, шла на красный диплом, и вроде бы все хорошо. Но вот мечта о стажировке за границей была той планкой, которую достигнуть не могла. Каждый раз как будто что-то не так. Каждый год меня бросали на скамейку запасных со словами: ну, в следующем году повезёт. И сюр в том, что не везло. Все пять лет. И честно, в этом году мне настолько стало всё равно, что я этого уже не жду. Страшно, правда, когда человек перестаёт во что-то верить? Но сейчас мне не страшно. Сейчас мне хорошо тут, с любимым человеком. Поэтому сейчас это предложение уже не вызывает тех эмоций, что были бы пять, четыре или три года тому назад. Сейчас я поистине не знаю, как реагировать. Должна радоваться, что меня выбрали. Выделили из толпы всей академии. Но как-то непонятно на душе.

– Я не знаю… – отвечаю честно. – Это так неожиданно и, честно говоря, не вовремя. Сейчас разгар учебного года, а тут Азия, – спешно говорю. Ничего сейчас не понимаю. А что я скажу Киру? И что будет с нашими отношениями? Ведь мы только начали встречаться, пережили многое, только начало все налаживаться, и вдруг это. – Да у меня и денег таких нет на поездку.

– Все будет. Академия все оплачивает в рамках обмена опытом и студентами. Ты девочка умная. Вон на красный диплом идешь. Повышенную стипендию получаешь. – настаивает ректор. – Так что ты должна представить нашу академию по высшему разряду.

– А отказаться нельзя? – уточняю.

– Можно, но не желательно. Ты же хочешь и дальше получать повышенную стипендию, иметь хорошую репутацию не только для себя, но и ради репутации сестры, – надавливает ректор, – которая, к слову, не так часто стала тут появляться. – а вот эта новость становится уже неожиданной. Я так закрутилась в своих проблемах, что упустила Полю из вида.

– А когда ехать? – спрашиваю для полного сбора информации.

– Вылет в ночь на первое января. – показывает билет уже с моим именем, Виктор Степаныч. То есть отказаться – нет варианта. Они просто его не дают. – Это предварительный билет. Имя поменять на другого участника сможем. Но подумай хорошо, от чего ты отказываешься. Сама же пять лет подряд подавала заявки на обмен опытом. И он прав. Я сама подавала. Но в прошлом году. А теперь сами вызывают. – Даю ровно неделю, – жестко выдвигает ректор, поднимаясь с места, и проходит к своему креслу. – Можешь идти, – дает понять, что он все сказал, и тут только я должна кивнуть, как болванчик, что согласна.