Это всё из-за тебя

– Поделись. Вместе сможем придумать. – целую за ухом. Спускаюсь по шее. Веду дорожкой к плечу и ниже. Обнимаю за грудь. Выкручиваю уязвленные сосочки.

– Мм-мм, – прикрывая глаза, выдает Аня.

– Говори, – шепчу на ухо, возвращаясь. Глажу по животу и спускаюсь ниже. Там, где начинается пульсация. Аня выгибается. Тяжело дышит. Голову на мое плечо кладет. Цепляется за мои ноги.

Касаюсь её бутона. Раскрываю стеночки и растираю её соки о половые губы. Надавливаю на точку и стимулирую.

– Арх... ахх! – стонет. Ресницы трепещут. Выгибается и толкается навстречу. А я прекращаю. Дразню её и снова начинаю.

– Боже… – все, что говорит. Но мне этого мало. – Расскажи мне всё. Отпусти себя. – растираю, надавливаю, стимулирую, пока она не задыхается и не отпускает себя. И я вместе с ней. Кончаем вместе. Только она на мои пальцы, я на её спину. Успокаиваемся. Дыхание выравнивается и она переворачивается ко мне лицом, притягивая ноги к себе. Барьер создает, только я его разрушаю. Закидываю их на свои ноги и притягиваю к себе. Промежностью своей ко мне прикасается. Там снова все поднимается. Гашу все. В глаза друг другу смотрим.

– Мама… Мама против наших отношений, – выдыхает она. Внутри буря поднимается. Понимаю, что легко не будет с её предками. – Просила от тебя отказаться. – то, что выдвигает Аня, меня убивает. Внутри все переворачивается. Закипает, словно буря. Сердце стучит о ребра, словно на холостых сейчас функционирую. – Но я не смогла, – заглядывает в глаза Аня. В глазах слезы стоят и следом дорожки образуют по щекам. – Не смогла, Кир. – всхлипывает. Обнимаю её еще крепче. Слизываю соленые дорожки с щек. Прижимаю к себе сильнее.

– Мы справимся, – обнимаю её еще крепче. Только вот Аня сама прижимается сильнее. Как будто это убережет от всего. Только понимаю, что дальше будет сложнее. А пока что делать? Нихера не понимаю. – Ты поэтому была в той комнате? – тихо спрашиваю. Она кивает. – Кстати, что это за комната?

– Молебная. Для очищения души и тела. В ней нужно до утра молиться. Чтобы разум, душа и тело очистилось от плохого влияния.

– То есть, по идее, ты должна была от меня отказаться, просидев в этой комнате? – делаю свои умозаключения и оказываюсь прав. То есть настолько все пиздец как хуево…

Утром отвожу Аню обратно в храм, а Тину домой. Затем вместе несемся в академию. Весь день пребываю в своих мыслях. Вот только после пар меня поджидает Ирина Васильевна.

25

Я не откажусь. Кирилл Сомов

Добрый день, Ирина Васильевна. Вы к Полине? – интересуюсь у мамы Ани.

– Нет, я к тебе, – говорит прямо, смотрит в глаза. Что для меня откровение. – Есть пару минут?

– Да, конечно, – отвечаю так же прямо. Бегать я не собираюсь. Лучше честно поговорить. – Давайте присядем в том кафе за углом. Там сможем спокойно поговорить. А то тут полно зевак, и я уверен, большинство из них уже может настрочить Ане, что видели вас в академии со мной. Как я понимаю, разговор у нас будет конфиденциальный, раз Аня мне не говорила о том, что вы хотите встретиться.

– Правильно понимаешь, – кивает Ирина Васильевна. – Я бы хотела, чтобы эта встреча осталась только между нами.

– Принято, – киваю, пропуская её вперёд в заведение.

– Добрый день! – улыбается подоспевший к нам официант. – Ваше меню. Или сразу же сделаете заказ? – интересуется работник.

– Кофе. А вы что будете, Ирина Васильевна?

– Воду с лимоном, пожалуйста. – обращает на него свой взгляд и обратно возвращает на меня.

– Итак, о чем вы хотели со мной поговорить? – первым сглаживаю тишину. Должен же кто-то начать. Двоим тут неловко. И точно не так должна происходить эта встреча. Но раз это случилось, то в молчанку играть глупо.

– Кирилл, ты очень хороший парень, я уверена. Я хорошо знаю твоих родителей. Также знаю, что ты встречаешься с моей дочерью Анной, – принимаю свой кофе и киваю в знак подтверждения данного факта. – Но я бы хотела тебя попросить оставить мою дочь в покое. Не надо вам больше встречаться. Ты не тот человек, который ей нужен! – не сбиваясь, говорит как есть. В глазах холод и где-то даже отчуждение.

– Интересно, какой же человек ей нужен? – интересуюсь с усмешкой и долей раздражения. – Вы же сами сказали, что я хороший парень и что знаете моих родителей. Я не алкаш, не наркоман. Я люблю вашу дочь. Так какой ей парень нужен?

– Другой... Другой нужен. Нашей веры, устоев и правил, – чуть нервничая, говорит, одёргивая рукава на запахнутой под горло чёрной блузе с вышитыми красными розами, с зелёными листьями по запястью и горловине блузки. – Послушай, я понимаю, сейчас у вас такой период. Бушуют гормоны, эмоции. Влечение и влюблённость. Вы их принимаете за любовь. Но это всего лишь порыв страсти, не более. Сейчас вы всё принимаете за чистую монету, а потом слезы и разбитое сердце. ЕЁ, – добавляет с нажимом. – А ты наиграешься и оставишь её. Ты видный парень, Кирилл. – слегка касается руки. – Ты найдешь ещё девушку. Любая будет счастлива быть с тобой. Но я тебя прошу, отпусти Аню. Но не пара вы друг другу. Между вами пропасть. Не только нравственная, но и социальная. Извини, что так прямо, но я говорю, как есть. – разводит руки в стороны и отпивает глоток воды.

– А вас не смущает, что мы любим друг друга?

– Господь с тобой, Кирилл! Какая любовь?! Любовь в браке рождается. А то, что у вас, даже любовью назвать нельзя. Грех это, вот что. И пока вы не совершили ещё больший грех, отпусти Аню. Я тебя прошу. Сама она от тебя не откажется. Я прошу тебя это сделать.

– Вы понимаете, что вообще предлагаете?! – в упор на неё смотрю. Хочется встать и выйти, чтобы просто не заорать. Ну и не высказать своё отношение к ней. Если раньше я только сомневался в её любви к своим детям, то сейчас это вижу наверняка. Ужасное чувство. Настроение катится к черту, а вот злость набирает обороты.

– То есть вы предлагаете, чтобы я вашей дочери сделал больно. При этом я останусь для неё козлом, а вы хорошей?!

– Я мать! Это в моих правилах – заботиться о чувствах дочери. Направлять на истинный путь. Мать для своих детей всегда должна быть святой.

– Только это не забота! – уже повышаю голос на поворотах. – Это всё что угодно, но не забота и любовь. Если бы вы любили своих детей, то приняли бы наши отношения. – уже на конкретных холостых горю. – И нет, я не откажусь от вашей дочери. Я люблю её и буду с ней. – подрываюсь с места, кидая пару купюр на стол. – Всего доброго, Ирина Васильевна.

Вечером Ремешков загоняет нас на тренировке. Сезон отыгран. Но этому старому хрену какого-то лешего от нас нужно.

– Вот какого хуя он до нас доебался? Сезон отыграли. Кубок наш. Че ему ещё надо?! – тарахтит Клим.

– Если бы Сомов почаще на тренировке появлялся, этот пёс бы на нас не отыгрывался. – вклинивается Тихон.

Вот только мне похуй на это замечание, Ремешкова и всех остальных. Сейчас, блять, у меня две проблемы. Это контракт, который вот-вот должен закончиться и родители Ани. Только вот с первой все и так решаемо, а вторая не так просто, учитывая их отношения ко мне. Знал, что с Аней легко не будет, но блять, таких проблем не рисовал так точно. Знаю, что у них Костенька на уме и от этого злюсь ещё больше. Бегу ещё мощнее, сильнее, выносливее кажусь. Мышцы после перерыва все помнят, но сразу работать в такую мощь отказываются. Только я иду напролом. Пот ебашит по всему лицу, рукам, телу. Тело языками пламени жжет. Форму хоть выжимай. И это не дождь, который прямо сейчас срывается на нас.