Евангелие от Джексона

Тихий скрип двери вывел его из задумчивости — на пороге стоял Финик. Его жалкий жеваный вид, испуганные, как у затравленного зверька глаза, мелкодрожащие покрытые цыпками руки — все говорило об одном — что-то случилось.

— Гражданин хороший, позвольте узнать, что это вас трясет, как осиновый лист? Вы что, с боями из окружения выходили? — без обиняков спросил Купец, надвигаясь. — И заодно уж потрудитесь доложить, где второй придурок?

Финик непроизвольно сделал шаг назад, дальше была дверь.

— Купец, я не виноват, это все он… я не хотел, он меня заставил… — скороговоркой забубнил Финик.

— Короче, что произошло? — уже не на шутку встревожился Купец. — Говори, Балда…

— Кранты, мы влетели, брали хату и нас…

— Что ты мелешь? Какую хату? Где Крот? — Едва сдержался, чтобы не заорать Купец. Дикая злоба переполняла его, как кипящее молоко кастрюлю.

— Крот, у-у них…

Рука Купца потянулась к горлу Финика.

— Удушу, сука; у-уу…

— Т-ты, Г-гришш-шенька, ты т-только успокойся. Он, того… мертв. Он им ничего не расскажет.

И Финик, запинаясь и сбиваясь, рассказал все, что произошло. Купец слушал, хрустя суставами пальцев и играя желваками на скулах.

— Вещи-то сдали? — спросил он, когда Финик замолчал.

— Да, все в порядке.

— Давай квитанции, — потребовал Купец.

— У Крота они…

Купец, заложив руки за спину, принялся ходить по комнате из угла в угол. Финик, виновато потупив взор, так и переминался у входа с ноги на ногу. Наконец Купец подошел к нему вплотную и процедил:

— Выпустить бы тебе кишки и в море рыбам, на скорм.

— За что, Гриша? — испуганно отпрянул Финик.

— За что, за что… За боевые заслуги, — зло огрызнулся Купец. — Теперь ясно одно. Благодаря тебе, болван, и покойничку, царство ему небесное, нам надо срочно свертывать дела и рвать когти. Завтра вечером, часиков в пять, будешь в Межапарке на лодочной станции. Поможешь мне кое-что спрятать. Ну, а сегодняшний день проведешь на пляже. Ночью где хочешь сиди, хоть на сосне, но сюда больше ни ногой. Понял?

Финик кивнул.

— Сейчас сложи в сумку манатки и адью до завтрашнего вечера. И на этот раз без глупостей, голову снесу. Впрочем, катись так, я сам все соберу и привезу на встречу.

Он немного подумал, порылся в карманах и швырнул Финику полусотенную.

— Суточные, чтоб с голоду не подох. И водку не жрать, придешь поддатый — пеняй на себя.

Финик, в душе обрадованный таким исходом разборки, бесшумно, как тень, выскользнул из комнаты. Купец выпил воды и лег на койку. Так, надо успокоиться, все взвесить и учесть. Главное — без паники! Итак, что делать? В первую очередь — предупредить Лодина. О новых акциях и помышлять нечего, без Крота они, что без рук. А Крот возьми и сыграй в ящик, что ж, туда ему и дорога. Ишь, сучий сын, хотел левую ходку втихаря провернуть, а боженька взял, да и покарал. Бог, он не фраер — все видит. Теперь вместо прелестей черноморского пляжа светит незабвенному Ленечке бессрочная прописка на каком-нибудь унылом погосте. Его марафон в этом бренном мире досрочно завершен. А что, если Финик с перепугу ошибся и Крот жив? Хотя вряд ли. В таком случае менты уже бы трясли его, Купца. Нет, черта с два, этого не будет! Купец давно и твердо решил, что снова к «хозяину» ни ногой. Лучше сдохнуть! Пусть лес другие валят — это не его удел. А сейчас надо чисто выйти из игры, замести следы так, чтоб на хвост не села ни одна падла. Тревожило то, что в кармане у Крота остались квитанции на отправленные посылки. Легавые не дураки, они, естественно, за это зацепятся. Начнут раскручивать, вычислят получателя. Надо будет дать срочную телеграмму, чтобы там, в Нефтеозерске, за посылками больше не ходили и даже на почте не появлялись. Посылки выбирались по липовому документу и тут им обломится на него выйти. Да, фотографию Крота наверняка пропустят по всем здешним злачным местам, а эти ублюдки, как пить дать, успели уже примелькнуться. Покажут и в заведении у Алика, а там уж опознают, точно. Конечно, вспомнят и Финика, обрисуют словесный портрет, а эта сволочь приметна, как бельмо на глазу. А если этого лоха возьмут, то на него, Купца, уж выйдут непременно. Такие, как Финик, закладывают, не моргнув. Выход один… Купец снова взялся за сигарету. Выход один — Финика надо убирать. Его-то и хватятся не скоро, да и разыскивать особо не будут, да и не найдут. А с Фиником и все концы в воду. В воду… в воду… Мысль эта молнией озарила его — все гениально и просто! Лодочка… безлюдный закуток… пуля в затылок… булыжник к ногам… и вечная память погибшим в пучине. Аминь! Известный принцип: нет человека, и нет проблем, с ним связанных.

Купец стал не спеша собирать вещи, обдумывая план дальнейших действий, однако ничего толкового в голову не приходило. Ясно было одно: нужно срочно связаться с Лодиным, предупредить его о ЧП, а там будет видно. Да, и ключ ему для хозяина отдать, хоть Финик хвоста и не приволок, задерживаться здесь — безумие. Через час, уложив весь скарб в сумки, он внимательно осмотрел свой временный приют. Не единой вещички, ни единой бумажки остаться не должно, не было меня здесь, не было…

Купец взял тряпку и тщательно протер стол, стулья, раскладушку, кресло, потом, немного подумав, ручки на окне и дверные ручки. Ну все, теперь посидеть минутку на дорожку, дай бог на счастливую дорожку, и арриведерчи Рома, гудбай, оревуар, как в той песне из безнадежно далекого детства.

XVII

В маленьком кабинете инспектора угрозыска Юрмалы Валеры Преображенского было тесно, не повернуться, и, несмотря на крутившийся вентилятор, стояла ужасная духотища. Верховцев знал Валеру еще по учебе в школе милиции. Близкими друзьями они не были, но поддерживали хорошие отношения. Оба были страстными поклонниками волейбола, активно занимались им в секции и когда-то выступали за одну команду.

Олег внимательно слушал коллегу и то и дело прикладывался к сифону, стоявшему на столе — холодная газировка была как нельзя кстати.

Валера сообщил, что вчера, около полуночи, на пульт пункта централизованной охраны поступил сигнал тревоги. Наряд милиции, прибывший на место происшествия, застал преступника в квартире. Тот, пытаясь скрыться, выпрыгнул в окно со второго этажа и, преследуемый, бросился бежать, но далеко не ушел — на перекрестке улиц Варту и Клейсту попал под колеса проезжавшей мимо легковой машины. Ее владелец, член кооператива «Триада», правил дорожного движения не нарушал. Это произошло метрах в сорока от места преступления. Какое-то время преступник был еще жив, но находился без сознания. Когда подъехала «скорая помощь», было уже поздно — врач констатировал смерть. При осмотре его одежды в карманах обнаружены две связки отмычек, связка ключей, расческа, охотничий нож, три квитанции об отправке посылок в город Нефтеозерск на имя Савчук, бумажник, небольшая сумма денег, месячный проездной билет на электричку от станции Яундубулты до станции Саркандаугава, прочая мелочевка. В квартире, где орудовал преступник, были обнаружены брошенные им две объемистых сумки: в одной, синего цвета, находились небольшой ломик, отмычки, фонарик, кое-какие инструменты, а другая более чем наполовину заполнена вещами. Из надписи на крышке наручных часов марки «Ракета» удалось предположительно установить личность погибшего: Кротких Леонид Сергеевич. Часы подарены ему в марте прошлого года в честь двадцатипятилетия «другом Саней», хотя не исключено, что эта дорогая золотая вещь является краденой. В проездном на электричку фамилия значилась та же — Кротких.

— Запрос о личности этого Кротких мы уже сделали, — продолжал Преображенский. — Знаешь, я, когда узнал подробности этого ЧП на Варту, сразу почему-то подумал — твой клиент. Его проездной меня на такую мысль натолкнул, вспомнил ориентировку, ну и решил вам звякнуть…

— Мой или не мой, будем еще проверять, — сказал Верховцев, — но кое-что любопытное здесь прослеживается. Кстати, удалось установить: преступник действовал в одиночку?

— Я сейчас как раз об этом и хотел, — сказал Преображенский, вытирая платком лицо, на котором проступили мелкие капельки пота, и влажную шею. — Полагаю, он был не один…

— Версия или факты?

— Свидетель нашелся. Видишь ли, когда мы там на месте разбирались, подходит мужик, жилец того дома, интересуется, что, мол, случилось, по какому поводу милиция. Ну, в двух словах объяснили, а он и спрашивает: «Так они что, сбежали, сволочи?» Я ему:

«Почему сволочи?» А он: «Да они мне сразу подозрительными показались. Я перед сном решил папироску на лоджии выкурить, сижу, смотрю вниз — двое у подъезда остановились, о чем-то тихо переговариваются, мне показалось, даже спорили. Незнакомые, молодые — у нас дом маленький, я всех знаю. Один высокий, толстый, в майке с короткими рукавами, другой — коротыш в светлой куртке. У каждого в руке по сумке, сумки большие. Потом оба в подъезд вошли; у меня даже мысль мелькнула: куда, думаю, они с такими сумками направляются и зачем. А что они в квартиру решили залезть, в голову как-то не пришло — обычно вечером да ночью хозяева всегда дома, тем более через пару минут тот битюг в майке вышел из подъезда»…

— Без сумки? — нетерпеливо перебил Верховцев.

— Я тоже поинтересовался, — ответил Преображенский. — Сумки не было. Их обе обнаружили в квартире. Потом, когда мы показали свидетелю труп для опознания, тот без колебаний подтвердил, что это один из двоих, которых он видел с лоджии.

— А второй так больше и не появился? — скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Верховцев.

— Мы оставили людей, но без результата.

— Странно… — вслух рассуждал Верховцев, — очень странно. Почему он ушел, причем пустой? Поссорились, чего-то не поделили? Или какой-то тактический ход?