Евангелие от зверя

Из дома Терентий ушел только через сорок минут. Прямо из машины связался со Славиком:

— Кто из наших вчера вечером сидел на хвосте у Савагова?

— Жора, Анна и Роман.

— Они ничего необычного не заметили?

— Перед тем как поехать домой — это было в четвертом часу ночи — Анна заметила у дома Савагова какого-то старика, похожего, по ее словам, на того, которого она встретила в момент похищения жены Пашина. Но проследить за ним не удалось, он исчез.

Ратников сжал зубы. Илья предположил, что в захвате его жены принимал участие Хрис, колдун храма Морока, и появление старика, похожего на колдуна, у дома заместителя директора ВВЦ говорило о связи его необычной смерти с этим появлением.

— Что говорят телохраны Савагова?

— Ничего не помнят и ничего не понимают.

— Надо спросить у них, видели они старика или нет.

— Этим делом занялась Генпрокуратура, меня с ребятами не допустят.

— Хорошо, я сейчас приеду.

Ратников включил двигатель и повел машину к набережной, размышляя над вопросом: за что убили Халила Савагова? Предположение Славика, что его ликвидировали те, кто заказывал девочек, имело все основания быть верным. Но беда была в том, что капитан не знал этих заказчиков, а доказательств того, что ими являются жрецы храма Морока, у него не было.

Движение автотранспорта в районе Крымского моста все еще было перекрыто, машины пускали в объезд. У черного «Мерседеса», принадлежащего Савагову, стояли машины милиции, «Скорой помощи» и прокуратуры. Возле них хлопотали эксперты МВД и следователи. Ратников нашел старшего группы, представился, попросил разрешения поучаствовать в работе своим специалистам. Старший следователь, худой, темнолицый, с мощными брежневскими бровями, поморщился, но все же не запретил капитану действовать самостоятельно, и тому удалось лично поговорить с телохранителями Савагова, с которыми он уже встречался в подмосковном лесу, возле дачи убитого.

Ничего нового, однако, выяснить не удалось. Телохранители — белобрысый Буслай и дагестанец Нухоев — сообщили только, что в шесть утра они заехали за боссом и доставили его под Крымский мост, где он должен был с кем-то встретиться. А потом кто-то подошел к машине — откуда он взялся и кто это был, парни не поняли, — и больше они ничего не помнили.

Ратников отвел в сторонку Славика.

— Давай-ка бери ребят и быстро смотайся на квартиру Савагова, обыщи ее аккуратно. Особых шансов найти криминал у нас нет, но лучше перебдеть, как говорил Козьма Прутков, чем потом мучиться сознанием упущенных возможностей.

Славик кивнул, подошел к Жоре Пучкову, поговорил с ним, они отозвали Диму с Сашей и уехали.

Ратников же провел на месте происшествия еще несколько минут, наблюдая за работой экспертов и слушая их разговоры. Затем подумал, что хорошо было бы послать Анну и Николая на ВВЦ, чтобы те осмотрели кабинет Савагова, и без промедления дал им задание. Только после этого он поехал в Управление.

Генерал разговаривал в своем кабинете с начальником отдела информационного обеспечения майором Земанским и со своим заместителем полковником Сватом. Увидев Ратникова, он жестом отпустил подчиненных, подождал, пока за ними закроется дверь, и сказал ничего хорошего не обещающим тоном одно слово:

— Ну?

— Дело о похищении девочек принимает загадочный оборот, товарищ генерал, — уверенно и бодро доложил Ратников, ни бодрости, ни уверенности не испытывающий. — У нас есть доказательства причастности Савагова и его людей к похищениям. Мало того, мы выходим на секту, которая и занимается непосредственным захватом восемнадцатилетних и транспортировкой их в некий храм.

Брови Приймака задвигались, в глазах протаяло сомнение.

— Храм? Секта? Что еще за херня, капитан?!

«Как всякий академик и герой — «Что за херня?! — я сетую порой», — вспомнил Терентий слова поэта [48] .

48

В. Вишневский.

— Никак нет, товарищ генерал, это не… гм-гм… не херня. Оперативные данные. Да, мы упустили убийц Савагова, но могу заверить совершенно определенно, что найдем их и распутаем весь клубок. Дайте только срок.

Валерий Павлович хмыкнул, потер пальцем переносицу. Весь его праведный гнев улетучился. Он понял, что капитан имеет кое-какую информацию, позволяющую ему держаться независимо и твердо.

— Срок даю не я, а суд. — Он кивнул на стол. — Присаживайся, рассказывай.

Ратников сел и лаконично поведал историю храма Морока, упустив мистические эпизоды и объяснения. В истории этой Калошин — Черный Вей фигурировал в качестве руководителя «секты Морока», а колдун храма Хрисанф — начальника службы безопасности секты.

— Бред! — крякнул генерал, оттянув воротник рубашки и ослабляя узел галстука. — Никогда не слышал о такой секте! А уж тем более не верю, что ее возглавляет начальник президентской администрации! На кой это ему надо?

— Пути отморозков неисповедимы, — пожал плечами Ратников.

— А ты уверен, что секта существует не только в твоем воображении, капитан?

— На сто процентов! — подтвердил Ратников. — Скоро у меня будут прямые доказательства существования храма.

— Ну и ну! Всякое слышал, но такое… Секта! Морок… м-да! Это существенно меняет дело. А я хотел было отстранить тебя от расследования и дать другое задание. Что ж, поработай, может, через дражайшего «голубчика» Калошина выйдем на интересных людей, заправляющих всеми этими дестабилизирующими процессами. Сект у нас в России развелось как сорняков, и всякая норовит прибрать к рукам молодежь. С этим надо кончать. Но! — Валерий Павлович поднял палец. — Работать будешь негласно. Папа не должен знать, чем ты занимаешься. Я сильно подозреваю, что он повязан какими-то обязательствами перед хорьками в президентском окружении и выполняет их пожелания. Недаром же он по два раза на дню бегает к Калошину. Вчера он приказал закрыть дело ВВЦ, а также спустить на тормозах несколько других дел, связанных с коррупцией на ВВЦ.

— Возможно, он тоже член секты, как и Калошин.

— Это еще надо доказать. Официально будешь работать по националам с их «Тайной доктриной». Главарь объединения после очередного погрома в бегах, будешь его искать. Вот, ознакомься.

Генерал подвинул Ратникову папку под номером 119 и надписью: «Доктрина».

Терентий раскрыл папку, с любопытством глянул на вложенный в нее бювар темно-вишневого цвета с золотым тиснением: «Тайная доктрина. Контрлиберализм». В бюваре лежала объемистая пачка глянцево-белых листов. На первом было напечатано:

Auctoritas. Основоположники

Сунь Цзы

Шан Ян

Цинь Ши-Хуанди

Платон

Макиавелли

Чезаре Борджиа

Гегель

Карл Маркс (Гиршель)

Иван IV Грозный…

Всего список основоположников насчитывал шестнадцать фамилий, а заканчивался он фамилией Сталина.

Здесь же, на этой странице был приведен чей-то афоризм:

«Лучше действовать и раскаиваться, чем бездействовать и все равно раскаиваться».

Ратников полистал странички текста, наткнулся на заинтересовавшие его строки:

«Власть как таковую мы ценим, любим и уважаем, ибо она обуздывает ненасытные претензии разного рода сволочи: от уездных царьков — мэров и губернаторов — до привокзальных кидал. Когда власть исчезает, мы сиротеем».

И ниже:

«Таким образом, ДОКТРИНА контрудара (освобождения) должна выстраиваться просто и ясно:  следует преданно любить близких и свирепо ненавидеть Врага, ибо он может наших любимых либо уничтожить, либо растлить. Горячее сердце и кинжал за пазухой — вот подлинные атрибуты, необходимые нам в повседневной жизни. Нужно уметь охранять того, кого любишь, и стремиться к тому, чтобы защищать их жизнь от посягательств всякой нежити. Если мы не научимся до беспамятства любить и не-навидеть, мы не сможем дорасти до Человека. Никакие политические программы не нужны до тех пор, пока мы не сплотимся и не начнем помогать друг другу выжить в таком прекрасном и таком жестоком мире » .