Евгений, Джек, Женечка

— Если бы моя бывшая свекровь сразу согласилась остаться на лето с внуком, всего бы этого не было. Из Москвы ему легче было бы принять наше с Владом расставание и нового мужчину в моей жизни…

— Да какой я новый! — усмехнулся и отпустил, вместо того, чтобы прижать к груди. — Я старый… Дурак. Не смей портить отношения со свекровью ещё больше. От неё и сейчас зависит благополучие твоего сына.

— Она любит внуков.

— Любовь любовью, но ты обидела ее сыночка…

— Вот не надо только накручивать меня ещё больше!

Я отвернулась к двери. И вот теперь Джек меня обнял. Крепко-накрепко. Прямо-таки впечатался в меня всем телом. Я чувствовала его желание, но не сомневалась, что он смирит свою мужскую природу. Подчинит требованиям взрослого родительского мира.

— Спи, — тронул он губами мои волосы. — Тебе завтра за руль.

Поэтому и выпить не дал, хотя мне очень хотелось. Решили ехать на дачу к моим родителям. Без него. У него, вообще-то работа, и… С тещей ему ещё строить и строить отношения.

Утром Джек снова встал первым. Готовить завтрак. Сварил геркулес. Ничего. Съедят. Женечка даже с удовольствием, а Ярослав с бутербродом с колбасой. Мать прислала уже кучу сообщений с вопросами, когда нас ждать. Будто они нас не ждали. Не ждали, я же сказала, что ноги моей на Катиной дачи не будет. И все же я не стала объяснять спешку по телефону.

— Ярослав, ты обещаешь мне не дурить в Москве? — спросила я по дороге под звуки детских песенок, которые включила для Женечки, чтобы та не отвлекала меня от разговора с сыном.

— Как я дурю?

— Не знаю… Просто. Я боюсь за тебя.

— Из-за ноги?

— Нет. Не из-за ноги.

— А что в сентябре изменилось бы… — задал он совершенно взрослый вопрос. И по-взрослому, без вопросительной интонации. Вопрос-то риторический.

— Ничего. Просто… Я надеялась, что…

Как такое объяснить ребёнку? Не собиралась так быстро давать его папочке повод ревновать. Влад бы душа в душу прожил с Ярославом целый год, изводя, конечно, меня бесконечными звонками с просьбой все бросить и вернуться в Москву. А теперь все будет иначе. Джек прав, другая баба появится со дня на день. Скорее всего молодая и дурная охотница за хорошей жизнью. И она будет дома с моим сыном куда больше отца. Хотя, уверена, баба Люба не допустит дурного влияния на внука — заберёт Ярослава к себе. Но чему радоваться — ребёнок будет и без матери, и без отца, и без дома.

— Надеялась, что тебе понравится Женя, и ты останешься с нами.

— Он Женьке нравится. Не переживай.

Ярослав отвернулся к окну. Наверное, с радостью бы сел назад. Кайф от первого года на пассажирском сиденье уступал по силе нежеланию говорить со мной. Но сзади не вытянуть ногу. Я спросила его про костыль. Если хочет…

— Не хочу. Сегодня уже лучше.

А мне вот нет. Только хуже. Джек ночью проехался по больному. Может, это вовсе не он, а я оттолкнула Ярослава, пытаясь подстелить соломку там, где тот и не собирался падать. Боль сжимала сердце. Руки — руль. Я скажу родственникам всю правду. Только без проблем на работе. Мне по-прежнему — а может и ещё больше — нужно поддержать в их глазах статус успешной женщины. А что до того, что Ярослав уезжает? Так он же почти взрослый и… Москвич. До мозга костей. Что тут непонятного?!

Мне оставалось непонятным все — как мы будем с Джеком жить, где и на что? Точно нам снова восемнадцать и перед нами полная неизвестность. И Джек опять говорит, что справится. Не говорит, как именно, но ему веришь. Не справляюсь обычно я. Со всеми обязанностями. Матери, жены, незаменимого работника. И Ярослав такой же непутевый — ещё капитан Врунгель предупреждал, как вы яхту назовёте, так она и поплывет. Ну а я в питерском болоте с лихвой нахлебалась воды. Остаётся только надеяться, что с именем для дочери я не прогадала.

Как и с дорогой. Не была на этой даче сто лет. Навигатор повёл меня какими-то огородами, но все же вывел к месту. От предложения загнать машину во двор я отказалась. Сказала, что мы ненадолго. Нам ещё собраться в Москву надо.

— Какую Москву? — не поняла моя мать.

— Любовь Львовна наконец с дачи вернулась.

Я обошла машину и помогла вылезти сначала Женечке, а потом и Ярославу. Не знаю, что родственники там передумали, пока московский племянник сидел в машине.

— Под мопед попал, — сказала я, передавая внука деду на поруки.

— Как?

— А как у нас гоняют, не знаешь, что ли? — чуть повысила я голос. — Нога цела. Нервы не очень.

На крыльце показалась Катя. Я невольно отвела взгляд, хотя говорила себе, что выкажу королевское спокойствие. Дед усадил внука в шезлонг и предложил всем выйти на улицу.

Я все ещё не смотрела в сторону сестры, хотя та уже стояла ко мне почти что вплотную.

— Тебя можно поздравить? — выдала наконец Катя.

— С чем? — напряглась я непроизвольно. Донести же никто не мог. Никто не знал. Не общается же она с Рыковым…

— С переездом. С чем ещё тебя поздравлять?

— Думала, с замужеством, — усмехнулась я ей в лицо.

— С этим я тебя уже поздравляла, — не поняла Катя ничего.

— Нет, не поздравляла. Я только в четверг вышла замуж. За Женю.

Я говорила громко. Меня могли и услышали все.

64. Младшая сестра

Мама обернулась первой и, встретившись со мной взглядом, на секунду замерла. Пришлось кивнуть, как бы разрешая ей выйти из ступора.

— Это шутка, да? — выговорила она скрипуче.

— Это правда, — отрезала я. — И прошу сегодня это больше не обсуждать. Я привезла к вам детей всего на пару часиков. Когда в ближайшее время получится сделать это ещё раз, не знаю.

— И почему Сомов не приехал с вами?

Я выдержала взгляд. И вопрос — даже не улыбнувшись.

— Кажется, все присутствующие знают ответ на этот вопрос. Ну а тем, кто не в курсе, достаточно того, что сегодня он работает. Вам с чем-нибудь помочь?

Да-да, с возможностью прочистить мне мозги ещё раз! Старший Димка был в городе, а младший Пашка, хоть и видел двоюродных энный по счету раз, подсел к шезлонгу и легко отвлёк от взрослых разговоров и Ярослава, и Женечку — просто заняв ее мячом, точно послушную собачку. Папа предложил включить разбрызгиватель. Становилось жарко даже под навесом, но я не подумала о том, чтобы захватить с собой сменку для детей. Только слоновье терпение для себя.

— Ты мне снова врала? — подступила ко мне мать в глубине летней кухни.

Катины свекры уехали в город, и помешать нам было некому.

— Когда я спросила тебя о причине развода, — добавила она, не получив на изначальный вопрос никакого ответа. — Ты бы о детях подумала…

Ну а чего отвечать, когда родители заранее знают нужный им ответ…

— А много вы обо мне думали, будучи родителями? Хотя бы в сорок я могу уже делать то, что хочется мне?

Последовало бессвязное бурчание. Оно было бы связным, если бы не послужной список моих родителей…

— Я не первая и не последняя мать, которая сама развелась. Но я хочу быть первой, кто прислушается к мнению ребёнка. Ярослав ещё до Жени потребовал Москву. Будет тяжело, мы переедем к нему поближе.

— И Сомов на это согласен?

— Я не хочу обсуждать Сомова и наши с ним решения.

— Надеюсь, рожать ты точно не будешь?

— Слушай, мам, вот это уж точно будет только нашим с Сомовым решением. Все, я внуков вам привезла, а не себя для препарирования.

Общение с внуками, правда, свелось к пиру горой. Выставили на стол всевозможные дары сельмага. Не забыли и про шоколадное яйцо для Женечки. Я промолчала. И вообще не говорила за столом. А отправившись за чаем вместе с сестрой, молчать себе я приказала командирским внутренним голосом.