Евсения. Лесными тропками

Потому что мужчина в этот момент, рукой приподнял с головы подушку, а потом очень резво подпрыгнул на постели:

– Евсения?!

– Стахос...

– Как ты здесь... Радужные небеса. Как у тебя все быстро... получается, - и по, вдруг, расширившимся до пределов глазам Стаха я поняла, что с меня в это самое время "облетает" вся моя дриадская магия... в купе с иллюзорной ночнушкой.
– Я вот только...

– Закрой свой рот!
– вихрем метнулась я к кровати и сдернула, прикрывающую ноги мужчины простыню, через мгновение, уже в нее запахнувшись.

– И глаза закрой! И вообще, отвернись... Стахос...
– видя, что мужчина окончательно ошалел от происходящего, почти заскулила я.
– Ну, пожалуйста... Или, я тебя сейчас точно чем-нибудь тресну.

Не знаю, какая именно часть моей красочной речи дошла, в конце, концов, до него, но мужчина, вдруг, от меня отвернулся и, со старанием прочистив горло, нервно запустил пальцы в волосы:

– Ты мне только объясни, ты ведь сама ко мне пришла, - начал, как можно спокойнее.
– Но, Евсения...
– с грохотом в следующий момент, распахнулась смежная дверь, и на ее пороге возник голый по пояс, седой мужчина с мечом в руке, заставив меня, повинуясь, каким-то, непонятным инстинктам, мгновенно взмахнуть на кровать и нырнуть в аккурат за широкую спину Стахоса:

– Стах!
– еще хриплым со сна (а может, и от конского храпа) голосом, возопил тот, внимательно щурясь по сторонам.
– Что здесь происходит?

– Все нормально, - не совсем уверенно ответил вопрошаемый, но все же, плечи свои расправил.
– Хран, иди спать. Все правда, нормально.

– Нормально? А что здесь за бабочки "белые" порхают по твоей кровати? Или, мне... привиделось?
– протер он свободной от оружия рукой сонные глаза.

– Хран.

– Ну, ладно. Привиделось, так привиделось. Но, ёшкин мотыляй...

– Хран!
– еще раз, уже громче, надавила моя "огорожа", после чего мужчина, с едким смешком, но все ж, ретировался обратно, не забыв захлопнуть за собой дверь.

– Я сейчас уйду, - откинув голову на стену, выдохнула я.
– И не поворачивайся ко мне.

– Хорошо. Я не буду на тебя смотреть, но, тебе не кажется, что вся эта... ситуация предполагает хоть какие-то к ней... объяснения, что ли?

– Как сноски в книге?
– невольно хмыкнула я, опустив блуждающий взгляд со стен и потолка к перевязанной спине сидящего прямо передо мной мужчины.
– Тогда давай начнем с тебя. Откуда у тебя эта рана?

– Это?
– ощутимо напрягся Стах.
– Не совсем удачно приземлился, - а потом, тоже со смешком, добавил.
– А тебя рядом не было. Вот и пришлось лечить самим.

– Целую неделю, - догадливо покачала я головой.

– Что?

– Да так, ничего... А вообще, дай ко я на нее гляну. И будем оба считать, что именно по этой оказии я к тебе и приперлась, - решительно запустила я пальцы под тугую повязку. И, пока осматривала нанесенный "урон", а потом, приложив к нему ладони, осторожно долечивала, мужчина не проронил ни слова. Лишь голову на грудь склонил, будто прислушивался к чему-то.

– Ну а теперь, мне точно, пора.

– Евсения.

– Что?
– замерла я, уже пытаясь подняться на кровати.

– Оставайся, не уходи. По какой бы причине сюда не пришла, оставайся. Я - не насильник. Не хочешь делить со мной постель, буду спать на полу или вовсе уйду за порог, но... оставайся.

– А я...
– дрогнул, вдруг, мой голос.
– Стах, я не хочу тебя обманывать. Поэтому я сейчас уйду, а ты больше... не приходи в мой лес. Очень тебя прошу, - все ж, встала я в полный рост и когда он ко мне развернулся... лишь простыня упала в его вскинутую руку... А меня там уже не было...

Когда я вынырнула с другой стороны, старуха, в той же сидячей позе еще спала. А потом я понеслась дальше, с отвращением вдохнув пыльный запах засыпанных меж стен опилок. И лишь оказавшись в заросшем акациями палисаднике, вспомнила про Тишка. Но, он и сам, следом за мной объявился, правда, с другой стороны дома:

– Госпожа, - прошипел недовольно.

– Какая я тебе госпожа?
– сморщив нос, фыркнула я остатками пыли.
– Нет у тебя госпожи. Одного господина хватит. Матаем отсюда, - и уже занесла над низкой оградой ногу, как бесенок меня больно за нее дернул.
– Ты чего, рехнулся?

– На госпожу ты, Евся, точно сейчас не тянешь. Иначе бы сразу их заметила.

– Кого?
– забыв про возвращенную "незримость", присела я в заросли.

– Вон там, - мотнул куда-то направо, своим козлиным носом бес.
– Ты ведь мне запретила за тобой вовнутрь входить, а уши мне в другом месте пригодились. Вот я их и засек. Они давно в придорожной канаве сидят, от крапивы чешутся.

– Да кто там?
– сквозь жерди ограды, попыталась я вглядеться в темноту.

– Двое. Наймиты - убийцы. И они сюда пришли, в этот дом. Да только знака все ждут от хозяйки, Бобрихи какой-то, чтоб влезть вовнутрь. Один другому сказал, что, когда она его подаст, повторяю дословно: "Главный уже будет безвреден".

– От Бобрихи, значит?
– со злым прищуром вспомнила я большое старческое ухо у стены.
– Ну, да не дождутся они его.

– А-а, так это ты ее усыпила, значит?
– догадливо хрюкнул Тишок, а потом заскочил на оградку.
– Тогда, нам здесь, и в правду, больше делать нечего. Матаем?

– Да нет, дружок мой, подельничек. А, вдруг, они без знака туда полезут?
– зашарила я взглядом по земле и, вскоре, нашла, что искала, подбросив в руке, извлеченный из края цветочной грядки, тяжелый голыш.
– Где ты говоришь, та канава?
– спросила, уже стоя в полный рост. А потом и вовсе, выбралась на тропинку вдоль улицы.

– Вон там, у кустов, - в предвкушении веселья, запрыгал вокруг меня бесенок, тряся лапкой.

– Ага. Л-ловите, сволочи!