Евсения. Лесными тропками

– ... в том самом мешочке, к которому мне и прикасаться было запрещено, - вспомнив, покачала я головой.
– А сейчас они где? Он же их всегда с собой носил. Тишок...

– Они здесь, - заполошно всплеснул тот лапкой, видя мой испуг.
– Он их выложил на алтарь. Потому как... в общем... к ритуалу готовился, твоему.

И ты их должна будешь бросить в огонь, сначала. Это будет означать...

– Расторжение договора?

– Нет, - нетерпеливо мотнул головой бес.
– Только лишь переход слуг к новому хозяину. То есть, к тебе.

– А мне-то вы зачем?
– опешила я, но, увидав две вытянувшиеся физиономии, поправилась.
– В качестве слуг.

– Евся, дослушай меня... пожалуйста до конца... Так вот, после нашего к тебе перехода ты просто отпустишь нас на свободу и все.

– И все?

– Ага, - расплылся Тишок.

– А прощальный пендель под хвостатый зад?

– Ну-у, - задумчиво протянул он.
– Это можно. Ради свободы. Ну что, идем к алтарю, Евся?

– Давайте по быстрее с этим покончим.

Камни, и в правду, лежали сейчас на узком алтарном столе и все в том же, затянутом наглухо холщовом мешочке. А рядом с ними - еще один, "мой" камень, так в эту компанию и не попавший. Я поднесла его к глазам и всмотрелась с пристрастием. Палатум, красивого, темно синего цвета с голубыми кустистыми "облаками" на выпуклых, как купол неба боках. Размером не больше трети мизинца. И кожу "лижет", будто котенок, совсем родной.

– А что? Мой, так мой, - полетел "небесный" камень прямиком в мою сумку, щелкнувшись там об деревянного кентавра.
– А это можно прямо так в огонь?
– подцепив двумя пальцами завязку мешка, лишь на миг озадачилась я, а потом запустила его прямо в самый центр догорающего костра. Адона с Тишком, стоящие рядом, лишь переглянулись между собой, а Стахос, наблюдающий за нами через пламя, потер глаза. Однако молчание сохранил.
– Ну и что дальше?

– Погоди, - прикрыв глазки, шикнул на меня Тишок.
– По-го-ди... Уф-ф... Всё. Отпустило.

– Что, "отпустило"?

– Связь наша с бывшим господином, - просиял бес.
– Теперь давай дальше. Говори... Адона, а что говорить то?
– дриада в ответ тоже пожала плечами.
– Что-нибудь, Евся, говори.

– Ну, говорю, - нахмурила я брови.
– Бес Тишок. Ты, хоть и прохиндей, но, мой дружок и подельник. Поэтому, я тебя освобождаю от службы и отпускаю на все четыре стороны. Только, не сильно там резвись. И, чтоб по чужим курятникам...

– Евся...

– Ладно. Свободен, бес Тишок. Теперь... Дриада Адона. Ты - моя бесценная нянька, заменившая мне все сокровища на свете. Ты теперь тоже свободна, хоть я тебя и очень сильно люблю... В общем, у меня - все... Что-то не слышу бурных благодарностей?..
– шмыгнув носом, торжественно закончила я, и в этот самый момент, лес, вдруг, огласил страшный медвежий рев, слышный даже здесь с другого конца заповедника.

– А это что еще за местная зверушка?
– подпрыгнул на ноги Стах.

– Евся, девочка моя, Тишок и ты, Стахос, пойдемте домой.

– Адо-на...

ГЛАВА 14

Небо за окном уже совсем проснулось, разбуженное солнцем, известившим о начале нового дня. А южный ветер, редкий, но, всегда желанный гость в наших краях, шустро выдул за горизонт остатки рваных туч. И, если распахнуть сейчас во всю ширь оконные створки и впустить на чердак все запахи раннего утра, то можно смело сказать, что жизнь, она... прекрасна. Но, я и так это знала, чуяла всей своей, будто, обмытой прошедшим дождем душой. И поэтому сейчас просто лежала на своей девичьей кровати, умостив голову на коленях Адоны. И просто ее слушала... впервые за всю свою девятнадцатилетнюю жизнь.

– Адона, скажи, а почему ты согласилась на этот изуверский зарок? Да еще безмолвный. Ведь, я тебе - никто.

– Как это, "никто"?
– тихим, певучим голосом, отозвалась дриада... Странно, я столько раз представляла себе его, этот голос, но уж точно, не таким. А сейчас вот ловлю себя на том, что просто его слушаю, даже забывая вникать в смысл сказанного. Будто песню...
– Евся?.. Ты там не уснула?
– легонько дернула коленом Адона.

– Нет, что ты... Так, почему?

– Я же тебе говорю - у дриад нет понятия "чужая", если, конечно, речь идет о другой дриаде. А мы с твоей матерью были лучшими подругами... до того, как она влюбилась в твоего отца и ушла из леса в Бадук, к этим шахтам. А потом, перед тем, как их нашел Прокурат, твой отец принес тебя сюда. Потому что они с волхвом были старыми знакомцами. Только никто тогда из твоих родителей не думал, что все так круто обернется, этим громогласным "Дриадским делом" [24] . До последнего надеялись, что хоть мать твою, Виолу, отпустят. А уже после суда, - вздохнула Адона.

– я пришла к нему, к волхву и стала просить, чтобы он мне тебя отдал. А он отказался...

24

Показательный уголовный процесс, прошедший в Бадуке 18 лет назад. Упоминается в первой книге цикла "Ключ для хранителя" (гл. 18 "Елания"), поэтому здесь из нее отрывок и привожу:

– Понятно... А у дриад вот другие... припрятки, - не к месту вспомнила я энергетическую заначку Лулияны.

– У дриад то?
– переспросила маг и взглянула на дубы за ручьем.
– Дриады вообще интересные создания. И эта твоя знакомая, еще не худшая из них... Лет семь назад в Бадуке был громкий суд над магом воды и двумя его подельницами, дриадами, конечно, раз мы сейчас про них говорим. Рыцари Прокурата тогда мозги себе отшибли, пока дознания проводили у еле живых пострадавших. А дело все было поставлено так: маг этот подрядился на одну из местных золотоносных шахт в помощь рудокопам, так сказать. С магией то добыча быстрее идет и аккуратнее, обвалов меньше. А раз стихия была не его, да и силенок оказалось маловато, то нашел он себе этих двух красавиц. Уж не знаю, чем он их убеждал, потому что договор у них был полюбовным, но работала эта компания слаженно. Красавицы качали энергию из заезжих одиноких мужиков и таскали ее магу. А он этой краденой силой в шахтах горные породы ворочал и неплохие доходы имел.

– Погодите, - опешила я.
– Как это "качали" и "таскали"?

– Да очень просто, - хмыкнула Елания.
– Представь себе картину. На постоялом дворе, недалеко от Бадука, остановился на ночь проезжий. А дриада, им это, как аланту... чихнуть, проникает незаметно к нему в номер и вытягивает из памяти спящего мужика нужный женский образ. Ну, самый желанный, значит, для него. А потом, одурманивает его своими дриадскими чарами и в этом образе имеет, как полагается, до самого конца.

– Вот это да!
– расширила я глаза.
– И главное, их никто в лицо не узнает, они все время разные...

– Получается так. Страдали мужики, как говорится, за свою любовь. И страдали сильно. Потому что, когда по любви, то такой выброс энергии происходит, даже у самого обычного человека, что любому прокуратскому боевому рыцарю обзавидоваться...

– И ты осталась.

– И я осталась... И была у него, как и ты, на "ночных прогулках".

– И как он вообще волхвом то стал, с его магическими способностями? Ведь без "подпитки" от Кобь-камня - никто. Даже сияние, как у немощного больного. Я ночью сегодня заметила.

– О-о, в свое время он был очень сильным, - не по-доброму, усмехнулась дриада.
– Ведь смог же из этого леса всех выжить, вплоть до последнего шушеля [25] . А потом... просто ему так же сильно один раз не свезло, лет тридцать назад.

25

Мелкая лесная нечисть, обитающая в трухлявых пнях.

– И кто ж его так надежно "кастрировал"?
– удивленно замерла я.
– На Склочные болота сбегал?

– Нет. Подельник, - буркнула Адона, а потом, вдруг, встрепенулась.
– Да то, давняя и темная история, о которой он ни с кем особо не делился. И вообще, Евся, давай ко вниз. У нас мужчина в доме, а мы с тобой языками плесневелые перины перетрясаем. Пошли. Все одно уже, не уснешь.

– Подумаешь, "мужчина", - поднимаясь с теплых колен, протянула я.
– Да он, наверняка, еще долго будет дрыхнуть. Ты же ему не плесневелую, а хорошую, волховецкую перину подмахнула... вместе с койкой.