Эйдос непокорённый

Пресмыкаться не тороплюсь, продолжаю сидеть на полу, у подножия истукана. Если встану, снизу смотреть будет она. И так и эдак накажут за неуважение к святому человеку. Она и сама запросто может дать по морде, но пока не спешит, хочет поиздеваться напоследок. Её лицо принимает ложно-приветливую гримасу. Батья-Ир умеет вывернуть ситуацию в свою пользу.

– Знаешь, Соломея, – она всегда с ехидством произносит аллидионское имя, которое мне дала и которое я ненавижу. – Когда мне сообщили, что одна из моих бывших подопечных переступила порог священной Башни, я даже не удивилась. Ни одному непосвященному не пришло бы на ум подобное святотатство. Но ты всё ищешь некую «правду», пренебрегаешь правилами.

А что остаётся делать? Нам врут, за стены не пускают. Других выходов из обители нет. Доверенные не брали меня в подмастерья, хотя я много раз подавала прошение и выполняла условия, которые ставил их главный – Мастер Силлион. В итоге проблема оказалась в другом: я не того пола. Это же бред! Оставалась надежда на Мирима, но и он подвёл.

– Так ничего ведь не случилось! – мой голос эхом проносится по келье и я стараюсь говорить тише. – Кроме того, что вы держите нас силой веры и врёте. А может, и про Демиургов тоже ложь?

Хотя мне нравится думать, что где-то есть создатели, которым на нас не плевать и которые однажды выпустят нас из клетки в безграничный мир с горами и океанами. Но сколько можно ждать?

– Случилось, – Батья-Ир ехидно ухмыляется, позволяя мелким морщинкам лучиться вокруг её больших карих глаз. Она медленно усаживается напротив. Тысячи ледяных мурашек успевают пробежать по моему позвоночнику: сейчас она достанет из складок балахона шкатулку с ядом. Но она не спешит, растягивает удовольствие. – Зелиг сказал, что в тебя попала молния.

– Ну конечно сказал, – нервно усмехаюсь я. – Этот ваш вездесущий Зелиг. Не молния, а так, искра. Если бы молния…

В аллидионском Архиве пылится книга с названием «как приготовить ядовитый гриб и не умереть». Так вот, согласно рецепту, на вопрос «как я выжила после молний», получается только один логичный ответ. Это были не молнии. Но Батья-Ир не даёт досказать про горстку пепла.

– Тебе ведь известно что полагается за проникновение в Башню? Что с тобой будет за такое дерзкое святотатство? – она хватает меня за руки, поочерёдно задирает рукава, бегло изучает. Я в полном недоумении позволяю ей это. Батья-Ир разворачивает мои руки запястьями вверх, находит красное пятно и останавливает взгляд на нём. – Демиурги пометили тебя, – рявкает она с видом «так я и знала», и чувство, что я не выйду отсюда живой, крепнет.

– А почему за враньё Демиурги не наказывают? – фраза срывается с языка быстрее, чем я успеваю её осознать. Батья-Ир прищуривается, отпускает мою руку и поднимается с места. – Это всего лишь ожог!

Как заставить её признаться, что никакая это не метка? Проще оттолкнуть и убежать, только далеко не получится. Наша обитель – небольшое поселение на вершине высокой горы. Вокруг отвесные скалы и выхода нет, кроме дирижабля, но тот выход уже использован.

– В священной Башне ничего не бывает просто. И встань, когда с тобой говорит глава Совета! – шипит Батья-Ир.

Никак не привыкну к её новой должности. Неохотно поднимаюсь с нагретой циновки и становлюсь на голову выше её, но именно она продолжает смотреть свысока. Ненавижу межранговые пресмыкания. Если мы все равны перед Демиургами, так зачем нас делить?

– Ты помогла чужаку сбежать со знаниями об обители, – Батья-Ир старается говорить тихо. Чего она боится, что не все в её свите знают правду о чужаке? – Подвергла Аллидион опасности. О чём ты думала?

– О чём вы думали когда его привели? Вы решили его убить! – возмущает, когда люди с подобным самомнением притворяются, будто не понимают простых мотивов. – Потому что считаете их варварами, прячете от нас. Зачем? Что случится, если они узнают? Что они по-вашему сделают? Там такие же люди. Может, даже лучше, потому что не врут как вы и этот ваш любимый Зелиг.

– Дура. Влюбилась и ослепла, – снисходительно улыбается она. – Судишь по одному дикарю, а сама толком его не знаешь. А Зелиг предан нам. Здесь его дом, мы его семья. И он уже отправился исправлять твою ошибку. Будь благодарной!

– Свою ошибку, – поправляю я. – Ведь именно он привёз сюда Макса. Силой.

Батье-Ир нечего возразить. Советникам и их подопечным можно врать и принуждать других. Она всегда будет их защищать. Зелиг – её глаза и уши за пределами наших стен, преданный верный шпион. Поэтому бывшей наставнице не нравится моё замечание, она знает, что я права.

Батья-Ир плотно сжимает губы, прищуривается и ловко меняет тему:

– Вход в Священную башню запрещен не дураками и не без причины. Эта Башня – остов Аллидиона, завет Демиургов. Она бережёт нас, даёт нам жизнь. Поэтому и мы должны оберегать её.

– Оберегать? Мы даже не знаем, что там! Может, оно вредное и опасное, – не замечаю, как наглею, скрещиваю руки на груди и спорю с Батьей-Ир на равных. Но терять уже нечего. – А что бережёт людей снаружи? Что даёт жизнь дикарям? Ведь Башня одна, другой такой нет!

– Не тебе менять вековые традиции и решать как нам жить, – зло шипит Батья-Ир, даже воздух вокруг её рта словно электризуется. – Мы выжили благодаря вере. А в тебе её нет ни капли, Соломея. Ты плюёшь на наши догматы!

Каждый раз, когда она произносит моё аллидионское имя, меня корёжит, будто кто-то царапает вилкой по керамической посудине. Много дурных воспоминаний и рефлекс – жди неприятностей. Я предпочитаю прозвище. Звучит привычнее и добрее.

– Мы шли путём Доверенных, – я возвращаюсь к теме о Башне. – Они ходят там каждый день и ничего не случается.

– Доверенные специально обучены. Они знают своё дело, они давали обеты и клятвы, их не зря так называют, – она подходит близко, совсем вплотную и говорит тихо. – Хорошо одно. Ты не проболталась о чужаке, сдержала свой длинный язык, хотя это тебе несвойственно. На суде оценят. Совет будет соблюдать осторожность, ты тоже старайся. Для своей же пользы. В любом случае, тебе не поверят. А ляпнешь что-нибудь лишнее, наказание усилят.

Так она не убить меня пришла? Я выдыхаю.

– Суд будет публичным? – пульс подскакивает к горлу, но я уже знаю ответ и знаю, как поступить.

Никто не заставит Батью-Ир признаться, что среди нас жил чужак из-за стены, что там есть люди. И мне не поверят без доказательств, но я воспользуюсь ситуацией и заставлю всех хотя бы задуматься. Вдруг народ закидает Совет тухлой капурой и две тысячи человек дружно снесут аллидионскую стену?

– Защищать тебя вызвался Мастер Гиллад, кто б сомневался, – ехидно улыбается она. – Но по правилам, поскольку я на свою беду тебя растила и воспитывала, учила быть послушной перед Демиургами, мне тоже придётся встать на твою сторону и оправдывать результат своей неудачи. – Батья-Ир теперь глядит недовольно.