Эйтонский отшельник

Глаза Кадфаэля и Рейфа из Ковентри встретились, мужчины как бы молча согласно кивнули друг другу.

— Это не так, — вымолвил наконец Рейф с твердой решимостью.

Затем он глубоко вздохнул, словно сбрасывая с плеч некое оцепенение, охватившее его в этой долгой паузе.

— Прости, брат, но ты ошибся на мой счет. Я не ищу убийцу Рено Буршье. Мысль, конечно, хорошая, я был бы даже не прочь, если бы так оно и было, однако это не так.

С этими словами Рейф из Ковентри направился к выходу из храма и окунулся в ранние сумерки, а брат Кадфаэль молча последовал за ним, ни о чем его больше не спрашивая. Он умел отличать правду от лжи.

Глава десятая

Примерно в тот самый час, когда брат Кадфаэль и Рейф из Ковентри вышли после вечерни из храма, Гиацинт выскользнул из сторожки Эйлмунда и направился к реке через чащу леса. Целый день он просидел в четырех стенах, поскольку в округе вновь объявились люди шерифа, которые прочесывали лес, и хотя прошли они стороной, ибо главной их целью были поиски на дальних полях, да и знали Эйлмунда слишком хорошо для того, чтобы вторично предпринимать обыск в его владениях, они вполне могли заглянуть к нему просто так, по-соседски, и расспросить на всякий случай, не заметил ли он в лесу что-либо представляющего для них интерес. Не очень-то нравилось Гиацинту сидеть день-деньской взаперти, и тем более прятаться. К вечеру ему стало совсем невмоготу, однако как раз в это время люди шерифа возвращались после своих поисков обратно в город, намереваясь возобновить их с утра. И лишь после этого у Гиацинта появилась возможность заняться своими собственными поисками.

При всех своих страхах и опасениях на свой счет, Гиацинт ни на минуту не забывал о Ричарде, который столь самоотверженно бросился ему на помощь и вовремя предупредил о грозившей ему опасности. Кто бы мог подумать, что мальчик сам попадет в беду? Да и что могло угрожать ему в его собственном лесу, в краю, где живут его люди? Разумеется, во взбудораженной войной Англии было немало разного рода бродячих разбойников, однако вот уже четыре года как война обходила стороной это графство, наслаждавшееся миром и покоем, которые только снились графствам, лежавшим южнее, да и город Шрусбери находился всего в семи милях. Кроме того, местный шериф был молод и энергичен, и более того, его уважали и любили в народе, насколько это вообще возможно для шерифа. Чем больше размышлял Гиацинт, тем тверже становилась в нем уверенность в том, что единственной грозившей Ричарду бедой была угроза леди Дионисии женить его, дабы завладеть двумя соседними манорами. Гиацинт знал, что старая леди не будет стесняться в средствах, он и сам уже побывал в роли исполнителя ее злой воли. Как бы то ни было, наверняка леди Дионисия приложила руку к исчезновению мальчика.

Известно, что шериф побывал в Итоне, обыскал там все закоулки и не нашел ни мальчика, ни кого-либо из челяди, кто мог бы заронить хотя бы тень сомнения в искренности негодования леди Дионисии. Однако помимо Итона у нее не было других владений, где она могла бы спрятать мальчика и пони. Впрочем, Фулке Эстли вполне мог войти с ней в сговор, так как в свою очередь вынашивал планы прибрать к рукам Итон, равно как старая леди имела виды на Рокстер и Лейтон. Однако Рокстер уже подвергся тщательному обыску, и без всякого результата.

Судя по тому, что Аннет удалось выведать у возвращавшихся в город людей шерифа, утром поиски будут продолжены. И все-таки люди шерифа не добрались еще до Лейтона, что находился в двух милях ниже по реке. И хотя сами Эстли предпочитали жить в Рокстере, дальний манор Лейтон тоже принадлежал им, и об этом не следовало забывать.

Таким образом, Гиацинт не мог придумать ничего лучшего для начала своих поисков, но попробовать явно стоило. Если Ричард попался в руки кого-либо из людей Эстли или из тех своих челядинцев, что желали выслужиться перед старой леди, то похитители вполне могли почесть за лучшее спрятать мальчика в дальнем Лейтоне, нежели держать его где-либо поблизости от Итона. Более того, если старая леди и впрямь вознамерилась женить своего внука, то в ее распоряжении были не только методы запугивания, но и возможность действовать обманом и уговорами, дабы сломить волю упрямого ребенка. А еще ей нужен был священник. Но Гиацинт достаточно хорошо знал Итон, чтобы понимать, что отец Эндрю человек честный и ни за что не пойдет на такое дело. А вот лейтонский священник, который мало был знаком с обстоятельствами дела, вполне мог оказаться более сговорчивым.

Как бы то ни было, все это следовало проверить. Даром что Эйлмунд всячески отговаривал Гиацинта и советовал ему не высовывать носа из сторожки и не рисковать собой, — но даже он в конце концов согласился с Гиацинтом и одобрил его намерения, которые сперва называл полным безумством. Аннет же не отговаривала юношу, она лишь заботливо снабдила его черным отцовским плащом, сильно поношенным и великоватым для Гиацинта, но зато позволяющим скрыться в темноте. К плащу она добавила темный капюшон, чтобы прикрыть лицо. Ниже по течению реки, за мельницей и рыбными прудами, где стояли домики живших там работников, между лесом и излучиной реки раскинулись заливные луга. Там было еще относительно светло, легкий туман стелился по зеленой траве и вился вдоль русла, словно серебристая змея. Однако на северном берегу, ближе к Лейтону, лес вновь подступал к реке, местность становилась выше, поднимаясь к подошве холмов Рекина, так что Гиацинту сперва не оставалось ничего другого, как использовать редкие укрытия на лугу. Когда луг наконец кончился и начался лес, Гиацинт смог идти быстрее, держась опушки леса, где было еще достаточно света, проникавшего с открытого луга. Юноша двигался крадучись, в абсолютной тишине, чутко прислушиваясь к ночным звукам, которые могли бы предупредить его об опасности.

Гиацинт прошел уже больше мили, когда до его слуха донеслись какие-то подозрительные звуки. Он застыл на месте, прислушиваясь. Сзади раздавалось какое-то тихое позвякивание, словно то была конская упряжь. Затем слабое шуршание веток, словно кто-то ехал лесом, — и вдруг, в этом не было сомнения, приглушенный голос, вроде бы с вопросительной интонацией. Стало быть, их несколько, — иначе зачем вообще разговаривать? Они едут верхом, причем так же, как и Гиацинт, держатся опушки леса, в то время как куда проще было ехать лугом. Всадники в ночном лесу, которые не менее Гиацинта обеспокоены тем, чтобы их никто не заметил, и едут они туда же, — в сторону Лейтона. Прислушавшись, Гиацинт уловил приглушенный стук копыт по усыпанной опавшими листьями земле. Так и есть, вдоль опушки едут всадники, — там посветлее, однако они не спешат и скрытность передвижения для них явно важнее всего.

Крадучись, Гиацинт отошел поглубже в лес и притаился в темноте, давая всадникам миновать его. Сумеречного света оказалось вполне достаточно, чтобы юноша увидел едущих как смутные тени, но более или менее отчетливо, — всадники ехали один за другим. Сперва прошествовал высокий стройный жеребец, похоже, светло-серый; в седле сидел грузный мужчина, — бородатый, с непокрытой головой, капюшон его был откинут на спину. Гиацинту была хорошо знакома эта фигура и осанка, этого человека он уже видел на похоронах Ричарда Людела. Интересно, зачем это Фулке Эстли ночью едет из одного своего манора в другой, причем скрытно, — не по дороге, а лесом? Да и куда ему ехать, как не в Лейтон?

Позади Фулке Эстли на коренастой лошадке ехала явно женщина, которая не могла быть никем иным, как его дочерью, пресловутой Хильтрудой, — той самой, что так не нравилась Ричарду и показалась ему совсем старой.

Ну что же, стало быть, цель их поездки была совершенно ясна. Надо полагать, что если Ричард находится у них в руках, они намерены как можно скорее женить его. Покуда в Итоне и в Рокстере производили обыск, они выжидали, но теперь, когда поиски, похоже, перемещаются в сторону Лейтона, ждать больше нельзя. Они, конечно, рисковали, но желанная цель была теперь так близка, что они были готовы добиться ее во что бы то ни стало. В конце концов, потом они могли даже отпустить Ричарда обратно в аббатство, поскольку тогда никто и ничто, помимо церковных властей, не могло бы разорвать его брачные узы.

И если дело обстоит именно так, то что можно предпринять? У Гиацинта не было времени для того, чтобы бежать в сторожку Эйлмунда и послать Аннет в замок или в аббатство или чтобы самому отправиться в город, да откровенно говоря, ему не очень-то и улыбалось лезть на рожон и рисковать своей свободой. Но этого от него и не требовалось, — все равно не успеть. К тому времени, когда подоспеет подмога, Ричарда уже успеют женить. Но, возможно, еще не поздно попробовать отыскать Ричарда и выкрасть его у них из-под носа. Эти двое явно не спешат, а леди Дионисия, надо полагать, еще находится на пути в Лейтон, — тоже, наверное, скрытно. А как же священник? Где они возьмут священника, который согласится на такое дело? Без священника им никак нельзя.

Находясь теперь чуть в глубине леса, где было потемнее, Гиацинт поспешно двинулся вперед, не особенно заботясь о скрытности. Поскольку эти двое ехали еле-еле, он вполне мог обогнать их и решил, если понадобится, выйти на тракт, рискуя повстречать еще кого-нибудь. На его счастье здесь проходила тропа, которая шла слишком близко к тракту, из-за чего Фулке Эстли не поехал по ней. Со всех ног Гиацинт припустил по этой тропе, его стремительный бег по ковру влажных опавших листьев был совершенно бесшумен.