Фамильное древо

– Всем понравилась, - ностальгически вздохнула бывшая посланница Равновесия и быстро отвела взгляд.
– Теперь первой всегда танцует сестра Тилла. У нее талант… - в голосе жрицы скользнуло едва ощутимое сожаление.

О да. Жить в Храме, защищенном от мирских невзгод, оттачивать свое искусство, не переживать ни о чем и танцевать, будто никто не видит. Теплый кокон, защитная скорлупа, из которой мы обе слишком рано выросли.

– Как показал себя рыжий сэр?
– спросила я, отвлекая Сестру от раздумий.

Она мечтательно улыбнулась.

– Подобающе, если ты переживаешь об этом, - доложила жрица.

– Никаких несвоевременных намеков и поползновений, очень приятный молодой человек. Джоане он, правда, не слишком понравился, но, рискну предположить, повинен в этом в основном старший сын баронета Сайерза.

– О, - я усмехнулась самым неподобающим образом.
– Надеюсь, он тоже вел себя, как подобает джентльмену?

Сестра беззаботно рассмеялась.

– После того, как Джоана по совету Храма разок поставила его на место, он вообще как шелковый, - заверила она, - даже скучно.

– Готов взять его на перевоспитание, - многообещающе заявил лорд асессор, возникая в дверях. За его спиной маячил силуэт Его Высочества.
– Скучно не будет никому, гарантирую! Но я, собственно, вернулся по другому вопросу. Забыл сказать, леди Альгринн: засада у вашего номера удалась на ура. Угадайте, кого поймали?

Я перевела взгляд с безоблачно ухмыляющегося асессора на сдержанную улыбку Его Высочества и подавила тяжелый вздох.

Неисправимы. Но восставать с претензиями и возмущениями после того, что я натворила вчера, было бы еще глупее. Держу пари, Рино именно на это и рассчитывал…

– Того “разбойника” со шрамами?
– ну, не герцога же Вайенн…

– В точку!
– прищелкнул пальцами асессор.
– С ним полночи беседовал один наш вольнонаемный сотрудник, должен отметить, весьма убедительный, но успеха не добился. Разбойник молчит как рыба в пироге. Не желаете попытать удачу, леди Альгринн?
– предложил он и осекся, обнаружив на наших с принцем лицах одинаково неподобающее выражение нездорового скептицизма.

Сестра переводила взгляд с меня на Его Высочество и почему-то усмехалась. Заметив это, я, наконец, взяла себя в руки.

– Лорд асессор, вы уверены, что мне стоит видеть подопечных ваших, гм, весьма убедительных сотрудников?

Рино пожал плечами.

– Мне казалось, это будет отличный элемент неожиданности, раз уж он от страха не заговорил… ну, хотите, я прикажу его умыть?
– неуверенно предложил он.

Его Высочество зажал пальцами переносицу.

– Нет, ты за элемент неожиданности не сойдешь, - не оборачиваясь, отрезал асессор.

Я тем временем вспомнила, что под одеялом я одета в изрядно помятое и грязное нижнее платье. Вынужденно придя к выводу, что элемент неожиданности в моем исполнении будет поистине удачным, я начала заливаться краской.

Это, разумеется, не ускользнуло от внимания Сестры, которая тотчас рассмеялась и быстро расставила все по своим местам:

– Рино, иди умывай своего разбойника. Ваше Высочество, если вас не затруднит, прикажите ускорить расчистку тропы, иначе мы отсюда сможем выбраться только по воздуху. Вега… ты никогда не думала примерить храмовые одежды?

Я начала давиться смехом еще до того, как Его Высочество, уже собравшийся исполнять просьбу жрицы, обернулся с таким видом, будто форменное платье предложили примерить ему самому.

Потом до него дошло, в чем дело, и принц удалился - с идеально прямой спиной и благородным равнодушием на лице, с поистине царским достоинством игнорируя громовой и совершенно не женственный хохот в лазарете.

***

На выходе из убежища со мной едва не случилась самая настоящая истерика: возле обрушенной будки на водозаборной скважине как ни в чем не бывало лежал каркас юбки, придавленный обломком вентшахты. Кожаные крепления где сгорели, где оборвались, но форма этого выверта материковой моды сохранилась - как и клеймо мастера.

– Кажется, я знаю, у кого следует заказывать доспехи для гвардии, - задумчиво изрек Его Высочество, выбравшийся следом за мной.

Я немедленно представила себе королевскую гвардию марширующей в тугих корсетах и пышных юбках с кружевными оборками. К счастью, Рино, по всей видимости, вообразил что-то похожее и громогласно расхохотался, и мой невольный смешок остался незамеченным.

– Готов биться об заклад, что ты только что представил себе королевскую гвардию в каком-нибудь неподобающем виде, - вздохнул Третий и укоризненно покачал головой.

– Спорим, не я один?
– мгновенно загорелся лорд асессор.

– Воздержитесь, - посоветовала я - и была вынуждена остановиться.

Впрочем, когда бы я еще увидела эту парочку, дружно покатывающуюся от хохота?

Увы, надолго полученного заряда позитива не хватило: подвал местного участка, как и все подобные заведения, к улыбкам не располагал.

Штатный палач сидел в полутемном коридоре и выглядел таким изможденным, будто сам провисел полночи в кандалах у стены. При виде меня он машинально сотворил жест Равновесия, явно приняв меня за жрицу, и почтительно поклонился. Пришлось во имя маскировки ответить ему тем же.

– Так и не раскололся, - с тяжелым вздохом признался палач, разглядывая темно-синий подол храмового платья.
– Только кричит и матерится беспрерывно. Я его пока оставил в камере, а то, не ровен час, так и окочурится, ничего не сказав.

– Понятно, - деловито кивнул лорд асессор и махнул рукой, уверенно направляясь дальше по коридору. Участок он, похоже, знал как свои пять пальцев, и искать нужную камеру ему не приходилось.
– Посмотрим, не пожелает ли господин приобщиться к Равновесной благодати…

На скрип двери “разбойник” едва повернул голову, и в скупом свете желтоватой лампы стало видно, что он не так уж далек от того, чтобы приобщиться к благодати без помощи земных посредников. Палач и впрямь перестарался, пытаясь добиться результата: еще пара часов в таком же режиме - и уморил бы пленника.

“Разбойник”, поняв, что мучитель и не думает возвращаться, быстро потерял к нам интерес и отвернулся, лениво пошевелив прикованной правой рукой. Вторая безвольно висела в браслете, соединенном цепью с кольцом в стене, и, похоже, не двигалась вовсе. Лицо потеряло симметричность, расцвеченное следами свежих побоев, и шрамы выглядели так беспорядочно, будто он по юности высадил стекло рожей. На груди и животе рисунок еще сохранился, а вот по внешней стороне бедер наливались внушительные синяки, разрушающие узор.