Фамильное древо

– Хорошо, - сдалась я. Возможно, следовало вытянуть из него что-нибудь еще, но слушать было невыносимо.
– Я думала, мухи уже прилетели, и не взяла с собой ничего… полезного для тебя. Но я могу подкупить палача, пока асессор не вернулся.

– Хорошо, - эхом откликнулся пленник, разом посветлев лицом.
– Хорошо, пусть палач, только быстро!

Я кивнула, усилием воли оставив при себе душеспасительные проповеди о ценности жизни. Пленника они все равно не тронули бы.

– Как скажешь, - согласилась я и уже потянулась к двери, когда он снова заговорил:

– Мастер… обещал, что моя сестренка… - и оборвал сам себя, прикусив губу и отведя взгляд.

И что, спрашивается, с его сестренкой?

– Мастер ничего не забывает, - торжественно сообщила я тоном сумасшедшей сектантки и малодушно выскочила за дверь.

В соседней комнате асессор и принц с одинаковым выражением лица смотрели в пол и старательно делали вид, что не слышат, как в пыточной, с нескрываемым облегчением повиснув на цепях, плачет израненный пленник.

***

С мелкой моторикой у младшей принцессы было несколько хуже, чем с речью, но она очень старалась. На внушительном листе акварельной бумаги постепенно возникали не очень уверенные, но уже вполне узнаваемые очертания аррианского боевого звездолета класса “А”. Что же еще могло прийти в голову юной принцессе, когда ей предложили самой выбрать тему для картины?

Ее Высочество сосредоточенно считала иллюминаторы на борту, прикидывая, не нужно ли дорисовать еще ряд. Крольчонок - сын Сестры - воодушевленно возил зажатым в кулаке карандашом по левому маневровому двигателю, выходя за контуры. А я… ну, в общем, я сидела на полу и тщательно штриховала нос корабля темно-синим цветом. Выходило стильно.

Сестра, должно быть, чувствовала себя воспитательницей в детском саду. Впрочем, ее это ничуть не смущало.

– Подождите, леди Альгринн, эти две полосы должны быть зелеными, - прервала меня маленькая принцесса и, решительно вручив мне кислотно-яркий карандаш, вернулась к рисованию иллюминаторов.

– Как скажете, Ваше Высочество, - покорно согласилась я и переключилась на декоративные полосы вдоль борта.

Сестра благовоспитанно спрятала смешок за чашкой чая, но промолчала. Видимо, тоже подумала о детском саде, но посчитала бестактным напоминание о моем поведении и местонахождении.

Строго говоря, меня не должно было здесь быть. Но после утренних событий мне было жизненно необходимо отвлечься и пообщаться с кем-то, твердо стоящим на земле, а на эту роль лучше всего подходила Сестра. Только вот няня Ее Высочества слегла с силикатозом, и ее пришлось отправить в Храм, а жрица должна была посидеть с детьми до ее возвращения. Когда я заикнулась о встрече, Сестра предложила мне посетить “Хвою” и составить ей компанию, пока “эта малолетняя банда не свела с ума всех, кто подвернется под руку”.

На мой взгляд, “малолетняя банда” вела себя вполне пристойно, не считая несколько исчирканного цветными карандашами пола. Но на столе сей внушительный формат не помещался, а брать лист поменьше принцесса отказалась: тогда ведь не получится прорисовать команду в иллюминаторах, а без этого будет неинтересно!

Вслух я ни за что бы не призналась, но решению Ее Высочества я обрадовалась. На большом формате вполне можно было рисовать и втроем.

– Леди Альгринн, а вы умеете рисовать людей?
– бодро поинтересовалась принцесса, видя, что штриховку полос я почти закончила.

Она как-то умудрялась следить и за мной, и за кузеном, чтобы мы оба были чем-то заняты. Но если Крольчонок вполне мог закрашивать маневровый до посинения (и благодаря выбранному цвету карандашей он был к нему очень близок), то мне то и дело приходилось придумывать новые задания.

Кажется, Его Высочество уделял изрядное количество времени на развитие руководительских качеств дочери. Однажды из нее вырастет бескомпромиссный и требовательный тиран, каким и должна быть настоящая леди.

– Умею, Ваше Высочество, - призналась я.

– Нарисуйте вот здесь капитана, если вас не затруднит, - серьезно попросила девочка и указала карандашом на пустой иллюминатор ближе к носовой части корабля.
– Только это его личная каюта, поэтому он должен быть без фуражки, но нужно как-то дать понять, кто он.

– Хорошо, - сказала я и вооружилась простым карандашом.

После недолгих колебаний в иллюминаторе появился по-ленивому, безо всяких построений, набросанный мужчина средних лет, с характерной армейской выправкой и сердитой складкой между бровей. На откидном столике в глубине каюты лежала небрежно брошенная капитанская фуражка.

– Он похож на дядю Рино, - присмотревшись, постановила маленькая принцесса.
– Он тоже с утра был такой же хмурый. Леди Альгринн, научите меня рисовать людей? Если вас не затруднит, - спохватилась она.

Я несколько растерялась. Как научить непоседливого ребенка тому, чему саму меня учили восемь лет? Ей ведь, как и всем детям, наверняка нужен немедленный результат при минимуме усилий.

С другой стороны, попробовать объяснить основы все равно стоит. Пусть у нее и не получится сразу, но когда-нибудь, может быть, и пригодится.

– Давайте закончим звездолет, Ваше Высочество, - предложила я.
– Людям вашего положения следует доводить дела до конца. А затем я покажу, как рисовать стоящего прямо человека.

Принцесса, вопреки ожиданиям, с энтузиазмом согласилась и снова сунула мне темно-синий карандаш - не иначе, рассчитывая на то, что я раскрашу основную часть звездолета быстрее, чем она или Крольчонок.

И, разумеется, именно этот момент выбрал Его Высочество, чтобы появиться на пороге комнаты, деликатно постучав в косяк открытой двери.

– Папа!
– немедленно вскинулась принцесса.
– А леди Альгринн обещала поучить меня рисовать!

Сестра приветственно махнула рукой и отставила опустевшую чашку. Крольчонок поддержал ее восторженным взвизгом и в порыве энтузиазма замолотил карандашом по полу, радуясь появлению дяди.

Я обернулась, чувствуя себя вором, застигнутым на месте преступления.

Его Высочество стоял - с подобающим нейтрально-вежливым выражением лица и идеально прямой спиной. И почему-то молчал, переводя взгляд с меня на дочь и ее - наш - рисунок. Сестра затаилась в своем кресле и, казалось, чего-то ждала.

Но сегодня Рино не явился следом за братом, и разрядить обстановку было некому.

Последнее, о чем я думала, отправляясь сюда, - это как ситуация будет выглядеть в глазах Третьего. А зря.

Принцесса - его маленькое сокровище, и в ней продолжается его светлая, смешливая, безумно обожаемая жена, ради которой он когда-то едва не отрекся от титула. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы заметить, как сильно Третий любит дочь и дорожит ею; а значит, она - его слабое место.

Незамужняя женщина высокого рода, наравне с маленькой принцессой ползающая по полу, дорисовывающая ее звездолет и обещающая уроки - без позволения и одобрения отца… в лучшем случае выглядела как расчетливая стерва, втирающаяся в доверие к ребенку, чтобы в дальнейшем использовать его как инструмент давления на возмутительно холостого папеньку.