"Фантастика 2023-121". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Проводив Мари, мы захватили снаряжение и, вместе с Ривой, у которой как раз образовался выходной, помчали на полигон.
Девочки успели предварительно с ней поговорить; к счастью, Ревекка восприняла предложение с восторгом, особенно условия оплаты. Ей в очередной раз надоело сидеть в представительстве, и она совсем уже собиралась попросить похлопотать Ингу о переводе обратно в патрульные силы. И самое главное, ей было абсолютно все равно, кого и как убивать. Конечно, желательно поменьше евреев и побольше мусульман, особенно арабов. Такой подход к делу мне очень нравится.
Для начала я устроил маленький тест по взрывному делу и сразу понял, что ее знания этого предмета далеко выходят за рамки моих скромных познаний, в основном почерпнутых из интернета, а точнее, из старенького учебника «Руководство по подрывным работам» образца 1959 года
Кроме того, Рива хорошо владела израильской системой единоборств Крав Мага, отлично стреляла из всех видов оружия, даже оказалась знакома со снайперской винтовкой, а с «калашниковым» обращалась вообще виртуозно. Что меня не особо удивило, все-таки «Галил» [110] его практически копирует. Хотя, как она рассказала, «Цахал» почти поголовно перевооружили на М-16 и М-4 по экономическим и политическим мотивам. «Галил» был почти в два раза дороже американской винтовки, а Америка, в рамках спонсорской помощи, за совершенно смешную цену, да еще и с боеприпасами и ЗИПом, закинула в Израиль такое количество своих винтовок, что «Галилы» теперь производят только на экспорт.
110
Галил (ивр., англ. Galil) – израильский автомат, разработанный конструктором Исраэлем Галили на основе финского автомата Valmet Rk 62, в свою очередь, являющегося вариантом автомата Калашникова.
Я уже успел здесь пострелять из М-4, выпросил у одного из морских пехотинцев, пообещав, что если я ее испорчу, то взамен подарю ему АК-101. Парень, похоже, с надеждой ждал, что я все-таки ее испорчу, и даже, наверное, подумывал кидануть песка в затвор, но я его разочаровал. Винтовка оказалась очень удобной, легкой и точной. Я отстрелял из нее три магазина подряд, и осечек не случилось. Герда мне объяснила, что за ней надо тщательно ухаживать, использовать только разрешенные патроны, по джунглям и пустыням не таскать, на пол с высоты не бросать и более пяти магазинов подряд не стрелять. А вообще, если честно, винтовка мне понравилась. Но это касалось только стрельбы, будет не очень приятно, если ее вдруг заклинит в разгар боя.
Далее мы прошли несколько раз полосу, поштурмовали учебные дома, и сразу стало ясно, что Рива подготовлена весьма солидно. Герда, основной наш эксперт, сказала, что та прошла очень серьезную профессиональную подготовку, отчего я еще больше зауважал израильскую армию.
Я наладил следующую систему обучения: сначала мы отрабатывали слаживание в группе в разных условиях, затем проходили специальную целевую подготовку. Герда учила нас особым тактическим приемам из арсенала телохранителей, стрельбе из пистолета и рукопашному бою, Инга преподавала снайперскую подготовку, а Риву я обязал преподавать минно-взрывное дело. На себя я взял нелегкие обязанности руководителя учебного процесса и общую огневую подготовку. Выматывались мы к концу занятий на полигоне неимоверно, работалось весело, с удовольствием, и мы назло себе все ужесточали нормативы.
Занятия, как всегда, закончились в тире. Отстрелявшись и не заезжая домой, только попрятав автоматическое оружие в машине, мы заявились к Жоре в «Полосатик», слегка ошеломили посетителей своим грязно-запыленным видом и дружно съели все, что у него было.
Жора сначала не признал в Риве еврейку, а затем впал в восторг и долго общался с ней на иврите. Вот и хорошо, теперь девочка попала в надежные руки еврейской, то есть русскоговорящей общины. Рива вполне прилично владела русским – ее бабушка в свое время эмигрировала в Израиль из Жмеринки, – но с сильным акцентом. Кстати, между делом выяснилось, что Рива очень дальняя родственница Моисея Львовича, чьи предки тоже из Жмеринки. И это тоже хорошо, не пропадет девочка в случае чего.
Пообедали, после чего Герда высказала предложение от женского коллектива:
– Милый, мы не хотим домой.
– А куда хотят мои принцессы и их подруга?
– Мы хотим попутешествовать, и на пляж. Пустынный и дикий.
– Очень дикий, – добавила Инга.
– Где можно позагорать голышом, – оформила мысль Рива. – На городском пляже так не получится,
здесь все такие пуритане…На самом деле это было правдой. Общественный строй в Петерсберге царил самый пуританско-патриархальный, на пляже голые эскапады не приветствовались, за что могли оштрафовать общественными работами на фабрике рыбных консервов, принадлежавшей городу. Вся псевдосовременность и прочая шелуха слетала с переселившихся сюда людей моментально, и они возвращались к старым добрым моральным ценностям, а в некоторых местах, вроде Техаса или Аризоны, даже чрезмерно. Там безоговорочно правила церковь, а в отдельных школах даже были введены телесные наказания.
– Помните то место, где мы занимались на берегу? Это за последней городской заставой, ну, где небольшая скальная гряда? Я там видел стайку антилоп, и ещё там есть небольшой пляж, прикрытый скалами. Подойдет?
– Подойдет. Мы позагораем, ты нас поохраняешь, а если что-нибудь подстрелишь, то сразу и поджаришь на костре, помнишь, как мы с тобой варана ели… – Герда послала мне глазами знак, намекая, что помнит, как мы не только варана ели. – Поехали прямо сейчас. В машине всё есть.
– Хорошо, только у Жоры специй и воды наберу…
На заставе нас остановил немолодой мастер-сержант Иост Вандербранд, из республиканской пехоты.
– Куда собрался, Макс? – спросил он. Мы познакомились на полигоне, где я за пузырь вискаря сговорился с ним пострелять из автоматического американского гранатомета Мк-19. А потом именно Иост прострелил плечо лейтенантику из морской пехоты, когда тому вздумалось грозить нам пистолетом.
– На пикник едем, да и поохотиться дамы пожелали, – объяснил я ему.
– Goedemorgen, dames, – поздоровался сержант с девушками. – Ты, Макс, поосторожнее там, далеко не заезжайте. Рация у вас есть, если что – сразу вызывайте нас. Вы в какую сторону?
– Мы по побережью, километров пятнадцать проедем, и всё. А что случилось?
– Да ничего не случилось, сторожевик вроде засек маленькую шхуну в море, потом потерял. Прочесал квадрат, ничего не нашел. Патрули по побережью тоже в ту сторону скатались, но недалеко, километров на десять, и тоже ничего не нашли. Скорее всего, ложная тревога или обычные контрабандисты. Но лучше быть готовым.
– Всегда готов. Спасибо за предупреждение. Мы вечером уже обратно вернёмся.
Проехав заставу, мы покатили прямо по широкому пляжу из крупного черного песка. Места были знакомые, мы сюда выезжали готовиться к операции в Дагомее, только поближе. Наконец впереди замаячила гряда невысоких скал, заходящая прямо в море. Я подрулил к ним, связался с радистом заставы и сообщил, где нахожусь, и что подозрительного ничего не наблюдается, затем мы принялись устраивать небольшой лагерь.
У подножия скал обнаружилась большая песчаная отмель, воды здесь было всего по колено, следовательно, особо опасных и слишком крупных морских гадов по определению водиться не могло. Я залез на скалу с автоматом и покараулил, пока три обнаженные нимфы вдоволь наплескались. Рива, с самого начала излишней стеснительностью себя обременять не стала и сразу разоблачилась, позволив мне рассмотреть себя в мельчайших подробностях.
Очень тонкого телосложения, она тем не менее поражала своей физической мощью. Раскачанный до кубиков пресс, мощные бедренные мышцы и даже излишне широкие плечи. В отличие от Герды, у которой тело было образцом красоты, гармонии и физического совершенства, Рива занятиями добивалась не наружной привлекательности, а максимальной функциональности своего тела. Ну и вдобавок почти традиционная для евреек большая красивая грудь и крепкий, но совсем не широкий задок. Красивая девочка, правда вот только наклонности специфические.
Потом ополоснулся уже я, тоже особенно не чинясь, первый раз в море на этой земле – вода оказалась слабосоленой, даже менее, чем в Азовском море. После чего оделся, приказал дамам держать возле себя автоматы и полез по скалам высматривать антилоп. Устроился как можно выше и принялся обозревать окрестности в бинокль, не забывая поглядывать на девочек, растянувшихся прямо на песке.
Побережье прерывалось скальной грядой, разбивавшейся на множество ответвлений, заходящих в море. Промежутки между ними заросли кустарником и множеством деревьев, помесью хвойных и лиственных пород. А в пятистах метрах от нас в море даже впадала небольшая мелкая речушка, у которой я и ожидал встретить антилоп. Совсем маленьких копытных, размером со старосветскую косулю, только с четырьмя рожками и зеленоватой полосатой шкурой.