"Фантастика 2024-158". Компиляция. Книги 1-31

…Эрхалу удается разорвать дистанцию со всеми тремя противниками, и они возвращаются на исходные позиции с той лишь разницей, что амечи по-прежнему свеж и бодр, а Ломатель малость выдохся, вкладывая в свои удары слишком много силы. Значит, именно он и станет следующей жертвой, решил Повелитель Воды…

Смерть смущена:

– Ты раскусил мой обман, друг. Конечно, бегством не решить проблем, даже бегством в Смерть. Но я должна была попытаться, согласись.

…Ломатель силится укрыться за спинами соратников, пытаясь хоть немного перевести дух…

– Попытка была неплоха, – подтверждает Эрхал. – В какой-то момент я почти поверил тебе. А что касается второго «всё»… Думаю, что смогу выкрутиться, не втягивая в это Динантру. Наша главная игра с Хименесом еще впереди, подруга!

…Чтобы добраться до Ломателя, Повелителю Воды приходится прорубиться сквозь Весельчака в самом буквальном смысле. А чтобы Безымянный не скучал в одиночестве, Эрхал отправляет на тот свет и его.

Они с Мираки остаются вдвоем…

– Что ж, – разочарованно шепчет Смерть, – возможно, я действительно пришла слишком рано. Прощай, мой добрый друг. Я ухожу.

…Архимаг Лавитропа, повелитель дерева и металла, зеленый волшебник, шатаясь, подходит к амечи и опускается на колени, положив свой посох к его ногам.

Глаза Мираки горят фанатичным огнем, а пересохшие губы шепчут:

– Я наказан за гордыню, Великий и Всемогущий Повелитель Мироздания. Я захотел сравняться с Богами и потому предал вас. Но теперь вы – мой судья.

Он склоняет голову и ждет. Смерти? Помилования?

Эрхал поднимает меч. Размахивается. И в тот момент, когда голова архимага слетает с плеч, Повелитель Воды слышит прощальные слова великой собеседницы:

– Желаю удачи на выбранном пути, друг! Мы с тобой еще встретимся…

– Непременно, – едва слышно шепчет Эрхал в ответ. – Конечно, встретимся. Разве может быть как-то иначе?..

20

– Почему ты все-таки казнил его, Эрхал?

Амечи и урмак по-прежнему находились в Степи. Темьян вновь принял облик Барса. Они сидели у костра, любовались закатом и ждали, когда запечется пойманная Барсом дичь – то ли крыса, то ли тушканчик – но Темьян уверял, что будет вкусно.

– Отвечать обязательно? – спросил Повелитель Воды.

Урмак посмотрел на него. Эрхал заметил, что карие глаза оборотня изменили цвет – потемнели, становясь черными. Насколько амечи успел изучить Темьяна, это означало, что тот очень напряжен. Когда урмак был чем-то доволен, его глаза светлели, приобретая нежный медовый оттенок.

– Ладно. Я отвечу, Темьян… Он уже был мертв, когда положил к моим ногам свой посох. И приговор ему вынес не я, а он сам. Мираки очень хорошо владел мечом, он мог вступить со мной в схватку.

– Разве амечи не сильнее людей? Просто потому, что они амечи?

– Сильнее в магии – да. Более живучи – безусловно. Но реакции, в смысле физической силы или скорости движений, у нас такие же. Разве что мы живем дольше любого смертного и потому у нас гораздо больше опыта.

– Значит, у него против тебя все равно не оставалось шансов?

– Опытный воин имеет все шансы победить Высшего, Темьян. Знавал я смертных, которые утирали нос и амечи, и дейвам, отбивали сильнейшие – магические! – атаки простым мечом и выходили победителями из таких схваток, в которых спасовали бы и сами Боги. Кстати, за примером далеко ходить не надо. Те же корбасы едва не уделали меня. И если бы не ты… А что касается Мираки… Он предал одни идеалы, но так и не обрел других. Во время боя он тоже говорил со своей Смертью, и она убедила его уйти. Вероятно, ему не для чего стало жить. Если бы я не отрубил ему голову, он прожил бы ненамного дольше – ищущие Смерть, как правило, находят ее. Но она могла оказаться куда мучительнее.

– То есть ты проявил сострадание? – насмешливо прищурил глаза Барс.

Эрхалу очень не понравился его тон, да и весь разговор. Повелитель Воды опустил голову, разглядывая сухую, комковатую землю с остатками пожухлой травы, но все же ответил:

– Я не испытывал к нему никаких чувств: ни злобы, ни сострадания. Я сыграл роль веревки, которую закидывают на ветку дуба, желая повеситься. Веревка может, конечно, порваться и продлить агонию бедолаги, но… Я предпочел быть крепкой веревкой.

Темьян промолчал.

«А ведь он думает сейчас о матери и остальных погибших жителях родной деревни, – догадался Эрхал. – Ему сейчас тяжело. В их гибели парень упрекает себя. Но правда заключается в том, что он не виноват в смерти близких. В тот страшный день каждый из них говорил со Смертью, и ни у кого не нашлось аргументов в пользу Жизни. В противном случае все сложилось бы иначе. Нет, не Темьян – причина гибели родных. Настоящая причина в том, что у них не хватило желания жить. Они сдались, отступили перед Смертью. И погибли. Вот это правда. Страшная правда. Урмак пока не готов ее принять. Он воспринимает Смерть как врага, и это мешает ему взглянуть на вещи непредвзято…»

– Еда готова, – сказал Темьян.

Они принялись молча жевать сочное мясо и думать каждый о своем.

21

Амечи и Урмак уже заканчивали ужин, когда Степи вздумали побаловать их очередным сюрпризом.

Вначале замерло время. Падающее за горизонт солнце приостановило свое движение, а бегущие по небу облака вдруг застыли на полном скаку, словно зацепившись за острую солнечную корону. Вслед за облаками повисли в воздухе, не долетев до земли, сорванные ветром листья, а склонившаяся под тельцем зайца трава так и не успела распрямиться. Сам зверек оцепенел неподалеку, забыв опустить одну лапку на землю.

Эрхал и Темьян-Барс замерли у костра, не в силах пошевелиться. Ощущения казались странными. Мозг адекватно воспринимал окружающее, а тело окаменело, работали только органы чувств.

Казалось, пауза длится бесконечно.

А затем время двинулось вспять.

Вначале Повелитель Воды ощутил неприятное томление в голове, которое постепенно стало охватывать весь организм. Эрхалу показалось, будто из него медленно вынимали кости по одной, вытягивали жилы и выкручивали внутренности, как тряпку. Но ощущения не причиняли боль. Тут другое. То, что сейчас переживали они с Темьяном, можно было описать словами: «Невыносимо. Несносно. Нестерпимо».