"Фантастика 2024-2". Компиляция. Книги 1-17

Иван, которого все, тем не менее, называли Ванькой, был совсем молодым воином, едва ли старше меня. Однако считался он полноправным ратником, а не новиком. За какие заслуги ему навесили воинский пояс я не знал, зато имел понятие о том, каков этот парень в бою. А с мечом он был очень хорош, едва ли не лучше меня.

А теперь, похоже, мне предстояло познакомиться с ещё одним достоинством этого парня: умением петь.

– Дядька Игорь, я слов всех не помню, - ответил Ванька.
– Да и музыки нет.

– Ну как не помнишь, если ты нам эту песню уже певал? Еще когда мы только-только задумали наместника Дмитрия скинуть и под руку Олега перейти.

– удивился старый воин.
– Хвастался ещё, что от певца из Союза Торговых Городов ее услышал. Давай, не стесняйся, князю же интересно, что там про него поют. Да и полезно это бывает, послушать, считай, со стороны на себя посмотрел. А что до того, что музыки нет, так ее и в дружинном доме не было.

– Ладно, - вздохнул парень, все аргументы которого оказались разбиты в пух и прах.

И запел.

Я вам спою, как, не ведая ран,

Наш князь Олег побивал молдаван,

Как дух мятежный в шатрах их сгорел,

И встретил смерть князь Аурел.

Олег с дружиною своей прощать набег не стали,

И словно ветром пронеслись сквозь строй булатной сталью,

Всё войско в бегство обратив, как сук из подворотни,

И с полусотней порубив молдавские две сотни.

Я вдруг почувствовал, что краснею. Да, я знал, что обо мне пели песни, но одно дело знать, а другое - услышать вживую. Приятно это было, ничего не скажешь, но все равно как-то странно. Тем временем Ванька, повторив последнюю строку дважды, продолжил.

Наш юный князь, не носящий венца,

Вернулся с чужбинной земли.

Достойный сын принял дело отца

Во славу Орловской крови.

Молдавский княжич не сыскал в той сече сладкой мести -

Олег сразил его клинком во поединке чести.

Так будь же славен, юный князь. С дружиной за спиною,

Пять княжеств вновь объедини железною рукою.

Пять княжеств вновь объедини железною рукою!

Я почесал бороду и покачал головой. Надо же, как они все это обернули. Героическая история получилась, ничего не скажешь, а ведь на самом деле все совсем иначе было. И молдаван было меньше, и перебили мы их не в открытом бою, а тайно прокравшись в лагерь ночью. Я не преминул об этом заявить.

– Не так все было, - сказал я.
– И молдаван не две сотни было, а полторы всего, да и в открытый бой мы с ними не шли. Сперва они пытались ворота взять, но мы их кипятком залили. Потом сколько-то еще на стенах дрались, но крепость им взять не удалось. А дальше мы ночью перебрались через стены, люди боярина Луки часовых перебили, и мы в лагерь вошли. И почти всех во сне перерезали. Десятка два только осталось, да и тех мы из самострелов перестреляли.

Я уже рассказывал эту историю в главном зале перед поединком с наместником Дмитрием, но тогда меня слышали не все. Все-таки на пиру была только старшая дружина.

– А про поединок с Аурелом тоже неправда?
– спросил Ванька, который слушал меня внимательнее всех.

– Это правда. Аурел с двумя своими ближниками на ту сторону Днестра ушел, а потом они паром сожгли. А у одного из нашего, охотника из местных, лодочка была припрятана, так что мы через реку переправились, да пошли следы искать. И нашли, они в ближайшее селение вели, Рубленицу. Он спрятаться там попытался, но я его на поединок вызвал и убил.

– Все равно история хорошая, - ответил Игорь.
– Все-таки полусотней полторы сотни держать непросто, даже если и за стенами. Хорошие у тебя воины, да и ты командир хороший, раз вам выстоять удалось.

– Это не я хороший командир, это из Аурела командир никакой был, - ответил я.
– Он ведь своих на убой погнал. Не приходилось ему воевать до этого, он только и занимался тем, что караваны торговые грабил. Да и войско у него так себе было, селяне необученные, да еще и без доспехов и оружия хорошего. Моим-то повезло, почти все в хорошем доспехе, да и при мечах. Если бы вместо молдавских селян нас настоящие воины осадили бы, наемники или те же крымчане, ничем хорошим это не закончилось бы. Для нас во всяком случае.

– А как вы не побоялись в вылазку идти?
– спросил Ванька.
– Молдаване ведь воспользоваться этим могли и в крепость ворваться. Или вы малым числом пошли, а остальных на стенах оставили?

– Мы схитрили, - ответил я.
– В крепости мы оставили человек пять, да только я у всех поддоспешники запасные собрал, да шлемы, какие были, ну и приказал крестьянам их соломой набить, чтобы чучела получились. Вот мы эти самые чучела на стенах и расставили. Со стороны, да еще и ночью их от людей не отличить было.

– Умно, - кивнул Игорь.
– Но на то, что этого в песне не воспели, обижаться не стоит. Певцам, им ведь нужно, чтобы их слушали. А про то, как ты в бою две сотни полусотней победил, слушать всяко веселее, чем про то, как вы ночью спящих резали.

– Наверное, - пожал я плечами.
– Да я не в обиде, все равно это интересное ощущение, когда о тебе песни поют. Значит, я действительно что-то значимое сделал.

– Думаю, про твой поединок с Дмитрием тоже песню напишут, - сказал Игорь.
– В младшей дружине рассказывали, что к ним певцы подходили, расспрашивали, что да как было. Так что, когда в Брянск вернемся, будешь новые песни о себе слушать.

– Если вернемся, - ответил я.
– Да и когда еще. Война - дело долгое, особенно когда тебе крепости брать нужно. Взять бы тот же самый Орел. А ведь есть еще и укрепленные боярские усадьбы, многие бояре ведь на мою сторону не перейдут, а если не успеют на помощь к наместникам, то наверняка отсидеться попытаются. Тех, что ничью сторону не займут, я не трону, если мы победим, то им нечего делать будет, иначе как под мою руку идти. Все-таки власть у бояр от князя, что бы там они про себя не думали.

Вдруг впереди показалось трое всадников. Когда они подъехали ближе, я узнал их, это были дозорные, отправленные вперед на поиски засад. Не боярин Ян, и не братья лесовики, а люди из брянской дружины, которые поехали вместе с ними. Это могло означать только одно: что-то случилось.

Старший из дозорных заметил меня, и тут же двинул коня в мою сторону. Остановился в паре лошадиных корпусов, стащил с головы шлем, как это было положено при разговоре старшего с младшим, и проговорил:

– Князь! Там люди дальше, их сотни полторы. С тобой говорить хотят.