"Фантастика 2024-7". Компиляция. Книги 1-20

Сазан кивнул, взял автомат на изготовку и принялся внимательно сканировать взглядом жиденький лесок и заросшие кустарником развалины. Дмитрий же резкими ударами ножа отделял копыта от голяшек.

Он закончил махать ножом и собирал в кучу окровавленные трофеи, как вдруг из шелестящих листвой зарослей акации вышли три пучеглазки. Судя по всему, мать с детенышами. Самка по размерам почти не уступала убитому Дмитрием вожаку мутохрячьего стада и обладала такой же агрессивностью. Быстро перебирая ногами, она бросилась на сталкера, злобно вращая разноразмерными глазами и дико вереща, как будто ее резали живьем. Детеныши топтались в кустах, со свистом выпуская воздух из треугольных носов и тихо похрюкивая.

Дмитрий отпрыгнул в сторону и метнул клинок в мутосвинью. Та резко затормозила, выбрасывая фонтаны земли из-под похожих на гарпуны острых копыт. Армейский нож просвистел в сантиметрах от круглой пархатой башки матерой пучеглазки и с треском скрылся в кустах недалеко от одного из ее детенышей. Маленький мутосвин взвизгнул, попятился в заросли, ломая ветки изгвазданным в грязи задом. Его братья трусливо захоркали и тоже полезли вглубь кустарника.

Тем временем рассвирепевшая мамаша приблизилась к Дмитрию на опасное расстояние. Он мог опустить забрало шлема, но времени на прицельную стрельбу из ЭМ-винтовки ему бы все равно не хватило. На мгновение мелькнула шальная мысль выстрелить из гаусски навскидку, не полагаясь на баллистический вычислитель и систему наведения, но тут же погасла. Где гарантия, что все получится и пули полетят в цель, а не в Сазана?

Дмитрий внезапно пожалел, что оставил автомат в «запорожце». Сейчас как врезал бы твари свинцовым хлыстом по сопатке, и дело с концом. От нахлынувшего отчаяния перед его глазами со скоростью железнодорожного экспресса промчались картинки из прошлой жизни. Раньше, когда читал о подобном в книгах, ему всегда казалось, что это выдумки, ничего такого в реале и быть не может. Ан нет, может, и еще как. Правильно говорят: пока на своей шкуре не прочувствуешь – ничего не поймешь.

В тот же миг громко застрекотал автомат Сазана. Мутосвинья, с неожиданной для ее комплекции резвостью, отскочила в сторону. Пули вспахали землю аккурат между глубокими треугольными отверстиями – следами зазубренных на концах копыт. На мгновение пучеглазка замерла на месте, словно собираясь с силами, и снова бросилась на Дмитрия, как бык на тореадора.

У Сазана, как назло, закончились патроны в магазине. Пока он перезаряжался, биомеханическая тварь сильно сократила разделяющее ее и Дмитрия расстояние и пересекла незримую границу созданного чипом защитного поля. Это означало не только сбой в работе охранной системы, но и то, что до трагического финала остались считаные секунды.

Злость на себя и нелепую ситуацию, в которой он оказался по собственной глупости, буквально взорвала Дмитрия изнутри. Правда, перед этим спинная пластина бронекостюма как будто ударила его током. Ему показалось, что по спине вдоль всего позвоночника от крестца к затылку прокатилась обжигающая волна и закружилась неистовым вихрем внутри черепа. Он ощутил требующий немедленного выхода прилив неконтролируемой агрессии, выбросил вперед руки и заревел, как берсеркер. Одновременно с этим воплем он вдруг отчетливо представил, как бурлящая в нем ярость вырвалась на волю и ураганным потоком снесла «мутанту» уродливую башку.

Спустя доли секунды голова твари на самом деле лопнула, и из нее во все стороны брызнули окровавленные мозги. Уродливые ноги пучеглазки подломились. Бочкоподобное тело стало заваливаться назад и вбок и шумно рухнуло на землю. Чуть позже в кустах раздался сдвоенный хлопок, а потом послышался треск ломающихся веток, и на траву из ивняка выпали фонтанирующие кровью из перебитых артерий обезглавленные трупики детенышей пучеглазки.

– Это че за хрень, а? – Сазан ошалело смотрел то на Дмитрия, то на мертвых детенышей, то на обезглавленного «мутанта». – Че это было ваще? – Он передернул затвор и взял Дмитрия на мушку.

– Не дури. Убери ствол, – устало сказал Балабол и опустился на землю. Обессиленный и опустошенный, он чувствовал себя как выжатый лимон и еле держался на ногах. Потому и предпочел занять более устойчивое положение. Как-то не хотелось ему на виду у Сазана скопытиться мордой в траву рядом с дурно воняющей тушей «мутанта». Кстати, никаких намеков на электронно-механическую начинку искусственных созданий не было. Это показалось Дмитрию странным. В названии тварей хоть и звучала приставка «био», они все же были рукотворными, а значит, хоть какие-то шестеренки, провода, источники питания и прочие технические штуковины должны были в них присутствовать. Чисто теоретически.

– Не, ты мне скажи, эт че такое щас было?

Сазан придерживался выбранной тактики. Он хотел допытаться до истины во что бы то ни стало, но автомат убрал от греха подальше. Сейчас оружие болталось у него за спиной, глядя в небо обрезиненным затыльником приклада.

– А я почем знаю? – Дмитрий обхватил шлем с боков руками и сдвинул назад. На некогда гладкой «скорлупе» появились продольные складки. Шлем сложился, как крыша кабриолета, и практически полностью исчез в специальной нише. Над выпуклым воротником смарткостюма осталась торчать небольшая его часть – та самая, где за тонкой, но прочной полимерной мембраной в походном режиме располагалось ударостойкое стекло. Оно не только защищало глаза и лицо от возможных повреждений, но и выполняло функции информационного дисплея, когда шлем возвращался в рабочее состояние. – Может, она в аномалию вляпалась, вот ей башку и оторвало.

– Какая на хрен аномалия, Балабол?! Почему тогда ее всю не раздербанило, а только голову снесло? Ну а детенышей – тоже аномалия грохнула?

– Чего ты ко мне привязался?! – рявкнул Дмитрий, теряя терпение. – Я не больше тебя понимаю. Аномалия, не аномалия, какая разница?! Может, нам сталкер какой помог: шмальнул бронебойным из крупнокалиберной снайперки – и вся недолга. Главное, живы! Оба! А как и почему, не все ли равно?!

Сазан открыл рот и глубоко вдохнул, собираясь огрызнуться, как вдруг его взгляд изменился. Из него исчезла привычная лихость, сдобренная толикой наглости и легким налетом презрения ко всему окружающему. Он осознал, что еще недавно стоял рядом со смертью и чудом избежал костлявых объятий.

– А ведь ты прав, Балабол, – тихо сказал он и сел рядом с Дмитрием, шурша тканью комбинезона. – Я вогнал магазин в автомат, когда башка у пучеглазки лопнула. Не потеряй тварь голову, сейчас мы бы с тобой тут не разговаривали, мутосвинья с детенышами уже лакомилась бы нашими потрохами.

– Тьфу ты, большеног тебя растопчи, умеешь сказать приятное. Ладно, хватит прохлаждаться. Посидели – и будет. Забери копыта, а я пока за автоматом схожу. Гаусска на плече – вещь хорошая, но с «калашом» под рукой спокойнее будет.

Глава 8 Время платить по счетам

Двумя часами ранее управляющий парком сидел за рабочим столом у себя в кабинете. С трудом удерживаясь от желания зевнуть во весь рот, он водил ручкой по бумаге, дописывая черновик ежемесячного отчета о проделанной работе. Оставалось набросать еще несколько абзацев, в которых он собирался особо отметить собственные заслуги в значительном росте прибыли за отчетный период, прочитать готовый текст, внести коррективы, если потребуется, и отдать секретарше.

Управляющий давно испытывал влечение к длинноногой помощнице и не раз делал недвусмысленные намеки на контакты в свободное время. И вроде бы даже та была не против, но что-то мешало ему сделать решительный шаг. Это что-то было связано с его женой: некрасивой, полной женщиной с короткими ногами и одутловатой физиономией, а точнее, с ее отцом Богомоловым Игорем Михайловичем.

Благодаря тестю Ефим Соломонович Моргенштейн, мало кому известный на тот момент молодой человек, получил место управляющего парком развлечений и солидный годовой доход с дополнительными шестизначными бонусами каждый квартал. И хотя Ефим очень любил красивых женщин, еще больше он любил не менее красивую жизнь и деньги. Ради них он был готов на любые жертвы, даже на сомнительную радость видеть каждый день постылое лицо нелюбимой жены.