"Фантастика 2025-104". Компиляция. Книги 1-36
Шрифт:
Я представил чёрный пролом с нашей стороны, какой уже использовал однажды для перехода в виде зоны нестабильности, и низверг туда себя в потоке силы. Сейчас всё было по другому. В прошлые разы я был путником, идущим по полным опасности и ловушек дорогам… а сейчас я превратился в комету, в метеорит всепроникающий и разрушающий преграды на своём пути.
Я видел тень, что шагнула следом, мелкая букашка, раздавить которую можно было одним усилием мысли. Я знал, что это Маврик. Но трогать его сейчас было слишком опасно. Всё выходило легко, тяжело было представить, почему они сами не могли пройти этот путь.
Разрушенный
Мутная река…
Грязь…
Картина выросла вокруг и набухла краской, и в тот же миг меня потянуло обратно, я попытался использовать силу, но тепло больше не было в моей власти. Река быстро оборачивалась тоненьким ручьём, бесконтрольным и неподатливым.
Взвыв, я попытался напасть на Маврика. Обернуть остатки сил, чтобы помешать ему или хотя бы сделать шаг на ту сторону вместе с ним… но невидимые цепи были крепче алмаза и тянули назад с чудовищной силой.
В какой-то миг я понял что проиграл…
Что после пропущенной через тело энергии изменюсь навсегда. Останусь запертым в гробу рабом-мутантом, что будет выполнять чужую волю раз за разом, всё больше теряя человеческий облик и превращаясь в выродка.
И когда всякая надежда пала, появился он, Арк Слышащий, жрец культа, которого я спас от гибели, по наитию запитав его истощённую нейронную сеть собственной силой, что позволило ему сбежать от убийцы. Друг пришёл, чтобы отплатить мне той же монетой.
Его появление было мимолётным и в то же время сокрушительным. Я почувствовал присутствие жреца, и в тот же миг тянущая меня обратно сила исчезла, а река тепла снова забурлила, окружив огромной массой психической энергии.
В ярости я бросился вперёд, выжигая и отбрасывая с дороги Маврика. Его крик захлебнулся, я ворвался на ту сторону, шагнул к мосту через пространство и время, надеясь уйти от преследователей, и в тот же миг понял, что возился слишком долго. Зверь внутри меня предвкушающее зарычал, сделал едва уловимое движение, стараясь погрести мою человеческую личность, под звериными инстинктами… и тогда я сделал то, что сам от себя не ожидал.
Я использовал всю дарованную мне заёмную мощь, чтобы отдать её ему и, вырвав из собственного сознания отбросить зверя прочь. Где-то в чёрной пирамиде, вспыхнули многочисленные кабеля, идущие к саркофагу, и с треском раскололась прозрачная крышка. Внутри бился зверь, зверь, что полностью завладел моим телом.
Я же, уже был на мосту. Смотрел на свои полупрозрачные руки и пламя что плавит камень, а затем испаряет мутные воды. Вряд ли я мог понять в полной мере, что происходит, и что именно сотворил, импровизируя на ходу. Вокруг буйствовала стихия, энергии разламывали землю и ревели полным электрических разрядов ураганом.
Но одно я знал точно.
– Я, НЕ РАБ!
Даниил Тихий
Треск Цепей I: Отражение
Эхо далёких событий
Стрела вылетела из ночной тьмы беззвучно, ударила точно в лоб ковыляющему по щиколотку в грязи человеку, и опрокинула его наземь. Тупой наконечник подобных стрел был создан специально для таких случаев. Чтобы оглушить, сбить с ног, но не убить.
Путник выглядел богато. Меч на поясе украшенный серебром, золотые перстни и одежда из дорогой
ткани. Что он делает ночью, посреди тракта без охраны и даже лошади… оставалось загадкой.Мар, зверолюд из дома Мягкой Лапы, остался сидеть на ветке. Достал новую стрелу и тихонько свистнул. Его единокровные братья двумя тенями скользнули из леса к оглушённому человеку. Чтобы связать того, обобрать, а затем допросить. Ибо внешний вид упавшего в грязь путника кричал о том, что за него можно получить богатый выкуп.
Тонкий, едва ощутимый запах гнили коснулся чувствительного носа Мара, в тот момент, когда его братья были уже в шаге от добычи. Они тоже почуяли запах, но не придали ему значения. Гнойная рана? Болезнь? Какая разница, ведь зверолюду невозможно заразиться от человека …
Это стало их первой и смертельной ошибкой. Неподвижно лежащий в грязи путник рванул к себе склонившегося над ним зверолюда и вцепился ему зубами в лицо. В воздухе повис пронзительный крик боли.
Удары изогнутого ножа шесть раз пробили себе путь к телу незнакомца через его богатые одежды, но тот даже не вздрогнул. Лишь сжал свою хватку ещё сильнее, ломая кости попавшей в его руки добычи.
Второй разбойник впал в ступор, когда кости его брата с хрустом сломались, а в его морду плеснуло кровью. Он несколько секунд стоял неподвижно, наблюдая как с земли, неуклюже поднимается человек, способный голыми руками сломать хребет зверолюду из его помёта.
Ошеломлённого бандита попытался спасти Мар. С глухим звуком стрела прибила руку незнакомца к его же груди. Вторая ударила в щеку навылет, выбила зубы и разорвала плоть. Но даже такие раны не остановили путника.
Зашипев, разбойник пришёл в себя, и вместо бегства крутанул в кисти ухватистый боевой топор. Нанёс им быстрый, тяжёлый удар, разрубивший рёбра и проникший до самого позвоночника врага. После такого, не мог выжить никто.
Никто, кроме существа, с которым столкнулись бандиты.
Чудовище свободной рукой схватило зверолюда, и над кронами деревьев зазвенел ещё один крик. Хватка твари оказалась убийственной, под её пальцами лопалась кожа и плоть, ломались кости. Кроме того каждое прикосновение этого существа вытягивало из своей жертвы силы. Заставляя её слабеть и всё глубже проваливаться в омут обморока.
Мар прикладывал для спасения брата все силы. Он спрыгнул с дерева и медленно шёл вперёд, на каждом шаге посылая во врага очередную стрелу. Восемь раз легонько хлопнула тетива, восемь новеньких стрел торчали из спины человека, а тот их даже не замечал.
С треском, с которым обычно рвётся мокрая ткань, в сторону была отброшена оторванная лапа второго бандита, а его окровавленный труп с искусанной мордой и разорванным кошачьим ухом упал под ноги «человека».
Для Мара всё произошедшее стало кошмаром, навсегда запечатлённым в памяти. Шерсть на его загривке встала дыбом, хвост резко дёргался из стороны в сторону, а уши оказались плотно прижаты к голове.
Зверолюд и раньше слышал страшные сказки о живых мертвецах, но ни знал никого, кто хоть раз встречался с чем-то подобным. А то, что повернулось к нему и уставилось тупым взглядом голодных «рыбьих» глаз, не чем иным как ожившим трупом быть не могло. Утыканный стрелами, с торчащим из груди топором, мертвец медленно и будто нехотя заковылял к Мару беззвучно разевая окровавленную пасть.