"Фантастика 2025-104". Компиляция. Книги 1-36
Шрифт:
— Я вижу. Я даже догадываюсь, о чем. Профессор, вы не оставите нас с товарищем наедине минут этак на пять-десять?
— Конечно-конечно, — засуетился Колокольцев. — Я пойду пока, результаты утренних исследований посмотрю.
Он вышел.
Петруха закрыл за ним дверь и привалился к ней спиной.
— Финансируешь, значит?
— И не я один, — сказал Петруха.
— А кто еще?
— Группа офицеров из нашего отдела. Бывших офицеров из бывшего отдела.
— Но ведь получается, что вы, хоть и косвенно, работаете на врага.
Он покачал головой.
— Во-первых, новую информацию о кураторах я узнал только вчера, — сказал
— Который неминуемо попадет в руки врагу.
— Любой инструмент можно использовать по-разному, — сказал Петруха. — Молотком можно забивать гвозди, а можно проламывать черепа. Скальпелем можно вырезать опухоли или вскрывать глотки. Но создателям молотка и скальпеля что-то никто никаких претензий не предъявляет.
— Просто это было очень давно и уже никто не помнит их имен, — сказал я. — Он ведет передовые исследования, так? Как раз в той самой области, которой в хвост и гриву пользуются наши враги. Уверен, что без его наработок дело точно не обошлось.
— Проект открыли в шестидесятые, когда появились первые подозрения в истинной мотивации кураторов, — сказал Петруха. — Комитет понял, что нам нужен альтернативный источник информации, пусть на его создание и могут уйти десятки лет. Если быть совершенно точным, то подозрения, конечно, появились раньше, но тогда в стране не существовало ни научно-технической базы для подобных исследований, ни ресурсов, которые можно было бы на них выделить.
— Но по сути, именно вы и вложили в руки кураторов их главное оружие, — сказал я.
— Когда имеешь дело с перемещениями во времени, бывает очень трудно разобраться, где причина, а где следствие, — сказал Петруха. — В обычном мире все просто и логично — что было раньше, то и причина, что наступило потом — то последствия, но в хроновойнах этот принцип не работает. Говоря грубо и упрощенно, мы создали машину времени, но если бы они не прилетели к нам из будущего, мы бы и не подумали ее создавать. Мы даже не знали, что такое вообще возможно. Это, разумеется, с поправкой на то, что тогда из будущего никто не прилетал, и машина времени у нас еще неполноценная и даже полевых испытаний не прошла, и там все вилами по воде.
— И тем не менее, существует нехилая вероятность, что именно вы создали принципы, которые легли в их базу, — сказал я.
— Даже если оно и так, что ты предлагаешь? — спросил Петруха. — Убить тут всех и все к чертям разломать, а потом проделать те же процедуры для американцев, которые могут нас догнать? А потом отслеживать все попытки научно-технического прогресса в этой области и тоже все громить? Эдак мы и до луддизма докатимся, Чапай.
Я тоже не был готов к массовым убийствам невинных, в общем-то, людей, но и ситуация была из ряда вон. Надо же, в девяностые годы группа энтузиастов на деньги бандитов на коленке создала машину времени, а мы даже в двадцать первом веке об этом ничего не знали… Может быть, следовало внимательнее газету «Оракул» читать…
— И потом, это все равно не решит главной проблемы. Возможно, создаст дополнительные линии времени, из которых на наши головы посыпется новая порция хронопидаров, но основная проблема-то все равно никуда не денется. Не они устроили хроношторм. И не они устроили ядерную войну.
— Но возможно, что без их вмешательства нам будет проще разобраться с войной, — сказал я.
— Возможно, — сказал он. — Но возможно и обратное. Мы вступаем на неизведанную территорию, Чапай. Сейчас
у нас есть хоть какие-то вешки, хоть какие-то намеки о том, что будет дальше, но если ты изменишь…— То все наше послезнание превратится в тыкву, — сказал я.
— Верно.
Кроме того, может быть, уже поздно.
Основные принципы они уже получили, а действующий прототип могут и сами создать, так что массовой бойней тут уже ничего не решить.
Когда я это осознал, мне даже стало легче на душе, потому что устраивать вышеупомянутую массовую бойню у меня никакого желания не было.
— Все? — видимо, мои эмоции были написаны у меня на лице и Петруха их прекрасно считывал. — С этим закончили?
— Пожалуй, да, — сказал я.
— Ну и нормально, — Петруха отпер замок и отошел от двери. — А то драться с тобой мне категорически не хотелось.
— Ты бы и не вывез, — сказал я.
Он неопределенно хмыкнул. Может быть, соглашаясь со мной, а может быть, и наоборот. Но углублять я не стал.
Когда профессор Колокольцев вернулся в свой кабинет, так и не узнав, что он был на волосок от гибели, мы уже мирно сидели на стульях и рассматривали малопонятный график, начертанный на одной их стен.
— Не помешаю?
— Нет, конечно, — сказал Петруха. — Простите за это вторжение, проф, и за то, что из собственного кабинета вас выставили, но нам с Чапаем срочно нужно было кое-что обсудить и прийти к взаимопониманию, кое и было достигнуто. А теперь вернемся к нашим баранам.
— Сколько потребуется времени, чтобы создать модель шесть? — поинтересовался я. — Если у вас, допустим, не будем недостатка в финансах?
Если уж создаешь инструмент, то это должен быть хороший и полностью функциональный инструмент. Какая польза может быть от стеклянного молотка или тупого скальпеля?
А если у Петрухи и его группы товарищей возникнут финансовые проблемы, то я могу подсказать им, какие направления самые перспективные. Хотя бы намеки дать.
— Годы, возможно, десятилетия, — сказал Колокольцев. — Здесь, как вы понимаете, отнюдь не в одно только финансирование все упирается.
— А если по минимуму?
— Года три, не меньше, но и этот срок уже будет граничить с чудом, — сказал Колокольцев.
С одной стороны, вроде и небольшой срок, по историческим меркам особенно, и времени в запасе он оставляет достаточно. А с другой — я здесь столько не проживу.
Не дадут.
— Это наука, — продолжил Колокольцев. — Наука делается не быстро. А почему вы спрашиваете?
— Он очерчивает рамки грядущего противостояния, — сказал Петруха.
— Противостояния с кем? — не понял профессор.
— С будущим, — сказал Петруха. — Со зловещим постапокалиптическим будущим, к которому подталкивают нас наши потомки, с какого-то хрена мешающие нам предотвратить ядерную войну и построить будущее получше.
— Если хотя бы на секунду задуматься, то их логика вполне понятна и не вызывает вопросов, — заявил Колокольцев. — Вы боитесь ядерной войны, потому что многие умрут и мир, вне всякого сомнения, изменится. Вполне возможно, что умрете и вы, так что для вас ядерная война — это угроза. Но не для них. Для них это всего лишь часть истории, они уже пережили эту войну, они уже столкнулись с ее последствиями, и, насколько я понимаю, большую часть их сумели преодолеть. И теперь они пытаются защитить свой мир, единственный, который у них есть. Это для нас будущее имеет много вариантов, а для них это не будущее, это настоящее, и оно одно.