"Фантастика 2025-63". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
— Помнишь, ты мне обещал, что выполнишь любую мою просьбу? — продолжала Элла, подходя ко мне ближе. — Да брось ты его!
Только сейчас я заметил, что продолжаю удерживать Мараса за подмышки. Скривившись, почти отшвырнул от себя тело ненавистного мучителя. Голова мужчины звучно приложилась об пол, вызвав у меня мелкое мстительное удовлетворение.
— Так сделай это для меня, — тихо говорила девушка. — Откажись от мести.
— Тебе он так дорог? — прохрипел я, чувствуя, как перехватывает горло от подступившей горечи.
Всё во мне отказывалось понимать и принимать то, что Элла так отчаянно защищает эту мразь. Ну почему?! Он ведь ей, по сути, никто. Марас не является её братом.
— Боже, нет, Кай! — землянка уставилась на меня с недоумением, которое быстро сменилось осознанием. — Мне плевать на Мараса. И я, возможно, буду даже рада, если кто-то его грохнет, но не ты.
— Почему? — мне было жизненно необходимо знать ответ на этот вопрос.
— Я не хочу, чтобы ты марал о него руки и брал лишний грех на душу, — произнесла Элла, смотря мне прямо в глаза. — Он не стоит того, чтобы уподобляться ему и становиться мучителем и убийцей. Ты не такой, Кай. Ты можешь убить в сражении, но убивать беззащитных… Ты выше этого.
Внутри мучительно потянуло горькой тоской. Месть, о которой я так мечтал, была совсем близко. Я был в шаге от того, чтобы расквитаться с Марасом. Но сделать этот шаг означало ещё больше отдалиться от Эллы. Я просто знал это, ощущал на подсознательном уровне. И от этого захотелось взвыть.
— Хорошо, — глухо отозвался я, чувствуя, как опускаются руки.
Я ведь и правда ей обещал сделать всё, чего бы она ни попросила. И как бы тошно от этого ни было, как бы ни корчилась душа, лишённая возмездия, расположение Эллы и её любовь в перспективе значили для меня больше, чем даже месть, к которой так стремился. Хотя это и было больно. Словно приходится отказываться от части себя или от вожделенной мечты.
— Спасибо, — прошептала Элла и обняла меня, я же не чувствовал в себе сил обнять её в ответ.
— Ну, раз вы всё решили, может, уже пойдём отсюда? — вклинился молчавший до этого Эслан.
— Да, — кивнул я автоматически, потом застыл, охваченный беспокойством. — Но как его так оставить?
— Молча. Ты ведь всё время, которое провёл с Марасом, был под личиной? — рассудительно спрашивал сиэрнар, на что я лишь утвердительно кивнул. — А этот мужик, чью физиономию ты натянул, видел тебя? — в ответ я отрицательно покачал головой. — Так тогда и проблемы нет. Пусть Марас и его любовник сами голову ломают, что это было. Нас-то это как касается?
Парень говорил дело, и остатки разума соглашались с его доводами. Сам же я был просто не в состоянии логически размышлять. Нервное перенапряжение сыграло со мной злую шутку, и сейчас я чувствовал себя как никогда опустошённым. Апатия завладела всем моим существом. Всё, чего мне в данный момент хотелось, это поскорее покинуть эту комнату и этот дом. Уйти подальше от Эллы и Эслана. Остаться в одиночестве.
Словно сквозь вату я слышал, как переговариваются сиэрнар с землянкой. Смысл их слов до меня не доходил. Молча проследовал за ребятами в портал, который привёл в наш с Эллой дом, после чего, заверив, что со мной всё хорошо, смог наконец-то остаться с собой наедине. Мне многое надо было переосмыслить. Постараться отпустить мысли о мести, примириться с тем, что свой выбор я сделал, и что бы он мне в итоге ни принёс, с этим надо научиться жить.
АНИЭЛЛА
Усталость была делом уже привычным. После того, как мы вернулись от Мараса, Эслан ещё пару часов гонял меня по разнообразным заклинаниям. Занимались у меня, так как идти к другу мне не хотелось.
Я испытывала почти эйфорию, когда мне удалось отговорить Кая отступить от своей одержимости. Это была моя безоговорочная победа. Может, я и не верю ему
как прежде, но я точно знаю: приняв решение однажды, парень будет следовать ему.И тем не менее, оставлять его одного в доме я не хотела. Видела, как непросто ашрианцу было выполнить мою просьбу. Хорошо запомнила отчаяние и муку, застывшие в его глазах, когда я вынудила его оставить Марасу жизнь. Вдруг он захочет поговорить? Высказаться? Просто было ощущение, что я должна быть рядом.
Сейчас же я крутилась в собственной постели не в силах заснуть. Сегодня, заставляя Кая отказаться от мести, я была убеждена в своей правоте. Верила всем сердцем, что не стоит ему пятнать душу убийством беззащитного человека, какой бы мразью он ни был. В данный момент я уже не была в этом так свято уверена.
Чувство душевного подъёма схлынуло, и, оставшись одна, я в который раз задавалась вопросом: а имела ли я право вмешиваться? Судя по всему, Кай ловко провёл и Мараса, и его окружение. Проник в его дом, причём не как вор, через окно или чёрный ход, а вошёл через парадную дверь. Он был так близок к осуществлению своей, пусть и не самой благородной, мечты! И ведь он сделал бы это, и никто после не смог бы связать смерть Мараса с ним. Но дело в том, что я правда испугалась. Чего? Сама толком не знаю. Разоблачения? Если только чуть-чуть. Больше я боялась за Кая. Страшилась, что месть окажется не так сладка и не принесёт ему душевного покоя. Опасалась, что сам парень, сотворив такое, изменится. Что в нём станет меньше внутреннего света и душевной теплоты, меньше искренности.
Только вот что я могу знать о том, каково ему? У меня есть лишь богатая фантазия, позволяющая в красках вообразить, через какой Ад он прошёл. Но могу ли я прочувствовать это? Нет. Мне сложно представить, как чувствует себя человек, которого изо дня в день мучают, унижают и насилуют.
Помню, мне было девять, когда девочка-соседка сломала мою обожаемую куклу. Я ответ я хотела порвать на клочки её любимую мягкую игрушку. Мама не позволила. Тогда меня душила обида и казалось верхом несправедливости произошедшее. Так это была всего лишь игрушка, каких у меня потом было ещё великое множество. Возможно, дети чувствуют всё острее, только это не отменяет того факта, как плохо мне тогда было. А ведь пережитое Каем не идёт ни в какое сравнение с моей детской драмой. Каково ему сейчас? Что он чувствует, отказавшись от вендетты из-за меня? Обиду? Злость? Может, начинает жалеть о данном мне когда-то обещании и в душе зарождается марево ненависти?
— Ты имеешь над ним удивительную власть, — поражённо выдал Эслан, провожая Кая взглядом, когда мы вернулись от Мараса.
И сейчас мне не давало покоя чувство, что я использовала эту власть против парня. Ведь я слышала, как он просыпается по ночам с криком ужаса. Догадывалась, какие кошмары преследуют его. Почём мне знать, сколь сильны демоны, терзающие его душу? И какое я имею право решать за него, мстить ему Марасу или нет? Может, месть — именно то, что примирит его прошлым? Вдруг это оказалось бы панацеей для Кая? Не сделала ли я хуже, вмешавшись?
Устав от метаний, я решилась просто пойти и узнать, как он. Уж лучше я буду знать, что парень на меня злится или винит, чем задаваться этими бесконечными вопросами.
— Кай, — позвала я, когда не получила ответа после стука, — ты спишь?
Идиотка! Наверняка он спит, раз не отвечает. Но всё равно беспокойство змеёй заползло под кожу, заставляя нервничать ещё больше. От ашрианца я требовала соблюдать частную территорию, то есть не входить в мою комнату без приглашения, при этом и сама старалась поступать так же. Но сейчас мне было жизненно необходимо убедиться, что с парнем всё в порядке. Мало ли…