"Фантастика 2025 -72". Компиляция. Книги 1-16

— Я помню, Крага. Я очень благодарна тебе, правда. Благодаря тебе моё детство не было таким беспросветным, как могло бы, а твои уроки уличной драки очень помогли мне в школе.

— Ты накостыляла там всем надутым кисгодольским засранцам? — восхитилась полуорчанка.

— Я не давала себя в обиду.

— Вот! Узнаю свою любимую малявку! — эмоциональная Крага тут же растрогалась и зашмыгала большим зелёным носом. — Иди сюда, обнимемся!

— Тихо, тихо, задушишь! — пискнула Марва, прижатая к обильному бюсту командующей службы охраны латифундии.

Весёлая молодая полуорчанка тайно опекала Марву с самого детства с тех пор, как та в шесть лет ускакала в степь на неосёдланном полуне, просто чтобы «посмотреть, что там, за границей освещённого круга». Её могли сожрать волкарды (в тот год от их стай не знали куда деться), но повезло — Крага нашла по следам бестолковую девчонку, наорала на неё, обругала, однако не рассказала родителям, а принялась учить. Седлать полуня, находить дорогу в степи, удирать от хищников или давать им отпор, стрелять из одноручного (двуручного для Марвы) миниарбалета, разводить огонь без магии, а также охотиться на крупных степных дундуков, которых так вкусно зажарить на костре и сожрать под охотничьи байки. Иногда Марвелотта думала, что только благодаря Краге она не сошла с ума над бесконечными задачами по числоматике, натуристике и механургике, которыми заваливал её отец.

— Так кто их убил, по твоему мнению? — спросила Марва, когда орчиха успокоилась и перестала прижимать её носом к стальному наплечнику.

— Так дракониды, ясен-красен! Мраковы ящерицы!

— Стоп, — озадачилась Марва. — Откуда тут взялись баярлах?

— Так это, мать твою…

— Что?

— Мать твою, говорю, спросить бы, да уж не спросишь… Она с ними дело имела.

— Мама? С драконолюдами? Зачем?

— Ну, мне, как ты понимаешь, она не отчитывалась. Ящеры промышляют сбором металлолома в Жендрике. Там ещё с великанских войн осталась мракова гора обломков боевых махин. Яд тамошний драков не берёт, так что и конкурентов нет. Они что-то привозили в поместье, здоровенные железяки, много.

— Странно, я не знала, что латифундия ведёт дела с драконидами, но это же не повод подозревать их в убийстве.

— Ах, не повод? — разволновалась Крага. — А как тебе такое: они встретили меня в степи! Вчера! Велели передать, что если семья Колловски не исполнит обещанного, то семьи Колловски больше не будет! Совсем! Я сказала тому белому чешуйчатому уроду, что он может рискнуть здоровьем прямо сейчас, и у меня будет на ужин запечённый хвост ящерицы, но он сказал, что даёт вам время. Ишь, благодетель сыскался!

— Ничего не понимаю, — призналась Марва. — Он не сказал, чего они хотят?

— Может, и сказал… Вроде что-то про какую-то Мать Ярости… Но я сама уже была к тому моменту мать ярости, а то и её бабушка! Так что я невнимательно слушала, извини, прикидывала, как ему ловчей врезать.

— Мать Ярости — это Могой, — пояснила девушка. — Одна из трёх нефилимов Дулаан-Заха, кровная драконидов, змеелюдов и кобольдов. Я слышала, что она умерла.

— Да, — кивнула Крага, — весь кифандир был в шоке, ясен-красен, хотя я ума не приложу, откуда это узнали. Ну кто их видел вообще, нефилимов этих?

— Ну, Цаг, Господин Утрат, давно уже никак не проявлялся, а о смерти Могой заявили её кровные, они с ней прочно связаны. Вот ты бы почувствовала смерть Киноринха?

— Эй, малявка, я полукровка, а не чистый орк. Так что не знаю. Может, жопа бы зачесалась, или икота бы напала. Но Киноринх, Великий Червь, сам по себе Смерть. Как Смерть может помереть?

— Не знаю, — вздохнула Марва. — В школе нам мало рассказывали о нефилимах, потому что они магические, а «настоящие Колловски» презирают магию. Слушай, Крага, ты очень вовремя появилась!

— Ясен-красен, — осторожно сказала полуорчанка, — я всегда вовремя. А что такое?

— Мне нужен кто-то, кто прикроет спину. Нашла тут очень любопытное подземелье…

* * *

Неофициальная библиотека Альвираха

…Сегодня история Завирушки, единственного «назначенного» нефилима Альвираха, окончательно превратилась в легенду. Осталось очень немного тех, кто помнит её не «солнечной чудотворкой» и не всесильной главой Ордена Птах, а весёлой девушкой, пляшущей на сцене бродячего театра. Человеческая жизнь коротка, «эпоха Завирушки» не продлилась и века, но запомнилась как самый добрый и светлый период в истории Корпоры.

Была ли Завирушка настоящим нефилимом? Наверное, нет. В отличие от могучих, но равнодушных и бессмысленных надмирных засранцев, она хотела, чтобы всем было хорошо. И потому сейчас, когда я слышу, что нефилимы скоро исчезнут, то говорю: «Да и мрак с ними!»

* * *

Мемуары «Моя подружка — Птенец Вечны, а также кое-что об ушах и пятках» за авторством Фаль Жеспар, гномихи-на-ходулях)

* * *

Полуорчанка мрачно всматривается в темноту, взвешивая в руках увесистый стальной молот. Идёт третий час блужданий по подземелью, открыто отмычками восемь дверей, выбито молотом три замка, не поддавшихся искусству Марвы.

— Я ненавижу подземелья! — бурчит Крага. — Мы, орки, любим простор.

— Ты же полукровка.

— Мой отец — объездчик баранозавров из бродячего города, а мать — орчанка с Диаэнкевала. Никаких, заметь, дварфов, драу или других любителей зарыться под землю и нюхать там свою задницу вместо вольного ветра степей… Да хватит ковыряться, давай я молотом тресну! Иначе мы никогда отсюда не выберемся. Что ты вообще тут хочешь найти?

— Не знаю. Что-нибудь. Вот, например, эта труба, — показала Марва, поправляя фонарь на поясе.

— Что с ней не так? Труба и труба.

— Откуда она?

— Да какая разница? Мы идём вдоль неё уже третий час, а она всё не кончается. Над нами давно уже степь, так что, если вылезем наверх, то добираться умаемся.

— Тебе не кажется странным, что под степью идёт труба?

— Это Дулаан-Зах, малявка! Тут ничего не слишком странно. Вот, например, наверху сейчас лежит снег, а ты топаешь в маечке. Почему?

— Тут тепло.

— Именно. На Дулаан-Захе тёплая земля. И чем глубже, тем горячее. Никто не знает причины, все просто привыкли. На других кифандирах ничего подобного нет, поэтому разумные там сейчас вымерзают как снежные цуцыки, а мы кое-как ковыряемся, хотя светила гаснут у всех. А тут всего лишь труба.

— Нет, смотри, это древняя каменная кладка, она старше замка латифундии. И на ней сразу сделаны опоры под трубу. Это не «всего лишь труба». Это древнючая-предревнючая труба. Ты можешь сориентироваться, в какую сторону мы идём?

— Ну, это не сложно. На северо-северо-восток.

— То есть в направлении Жендрика?

— Вот когда ты это сказала, — поёжилась Крага, — мне окончательно перестала нравиться наша прогулка. Жендрик — это плохо, а подземелья под ним — ещё хуже. Среди прислуги ходили слухи, что твои родители водились с драу. Не хотелось бы наткнуться тут на тёмных.

— Боишься их?

— Дурак не боится. Я хороший рейнджер, в степи потягаюсь с кем угодно, но под землёй драу дома, а я нет. Давай пойдём обратно, а? Не попрёмся же мы вдоль трубы до Жендрика?