Фантош для оборотня или Игры насмерть!

Черт! Едва не заскулила. С каждым шагом сила ощущалась все острее. Хотелось синхронно приближающемуся Демьяну отступать. Градов влиял на меня вопреки здравому смыслу. Сила зверя подавляла, и я вновь чувствовала себя мелкой, ничтожной букашкой.

Но я не имела права показать слабость. Слабых твари не терпели! Поэтому лишь стиснула зубы: попыталась взять себя в руках и не пасть при появлении господина ниц, а еще не таращиться, желая им полюбоваться.

— Хорошо выглядишь, — холодно резюмировал Демьян, когда остановился напротив. Я поежилась от холода и отвела взгляд:

— Спасибо.

В этот момент заметила, что на нашей довольно широкой поляне стало гораздо оживленней. Из машин в разнобой выходили люди. Много. Женщин и мужчин. Одетых совершенно по-разному: и бедно, и средне, и богато. И по-зимнему, и по- летнему… Это опять насторожило. Я покосилась на Демьяна:

— Ты меня хочешь показать или как-то наказать?

— А есть за что? — подозрительно сузились глаза оборотня. Ноздри жадно порхали, исследуя запахи. Губы были крепко сжаты, но уже в следующий миг, в глазах полыхнуло привычное золото: — Веди себя разумно, и все обойдется!

— Что обойдется? — теперь уже озадачилась. По телу молнией прошелся страх. В душе кольнуло предчувствие недоброго.

Демьян меня без особой учтивости подтолкнул вперед. Шагнула, слегка каблуками увязнув в снег. Хотела было обернуться, как услышала:

— Не стоит! Иди, — отчеканил строго Демьян.

На неверных ногах двинулась дальше, точнее ближе к основному сборищу людей. Их уже было не просто много, а очень много. Глаза разбегались от разношерстности присутствующих. Выискивала в толпе хоть какого-то из знакомых, но от ужаса видела лишь брезгливость на чуждых лицах, холодность, откровенную пренебрежительность.

Не хотела к ним, но шла до тех пор, пока Демьян не остановил, грубовато придержав за плечо:

— Приветствую всех собравшихся, — голос Градова стегнул морозом сильнее непогоды. Демьян шагнул вперед, и я оказалась за его спиной. То ли хотел защитить, то ли показывал, кто тут главный. Так или иначе, я ему была благодарна, хоть на несколько мгновений перестала быть объектом пристальных взглядов. — Знаю, что многие были заняты и потому благодарю, что нашли время и приехали.

— Времени в обрез, — какой-то мужчина из толпы подал голос. — Лучше поторопиться!

— Да, — кивнул Демьян. — Не буду тянуть резину, — без лишних слов, меня опять выпихнул вперед: — Это Милена, новая обращенная. Обращенная мной! — выделил предложение и продолжил: — Многие слышали, что случилось на моей свадьбе, а сейчас пришел срок, ее либо убить, либо позволить пройти посвящение.

— Демьян, — негодовал уже кто-то другой, но тоже мужчина. — Тебе бы остепениться, а не новых игрушек заводить. Что в ней достойного?

— Моя ошибка, — повинился Демьян. — Поэтому выношу на ваш суд, но прошу лишь дать шанс Милене проявить себя. Если она не справится, и она и я, — выделил последнее слово Градов, — примем любое ваше решение по поводу дальнейшей нашей судьбы.

Что это значит? То ли от страха, то ли от озноба даже мысли начинали метаться. Почему недостойна? Почему ошибка? И вот точно не оценила готовность Демьяна вместе со мной принять чье-то решение насчет моей судьбы.

Толпа зароптала, и теперь я четко видела, некоторых знакомых: жену Демьяна, она особенно источала ненависть, Роберта, — на его лице больше читалось ожидания и надежды, — и даже углядела Эпштейна. Он наблюдал за мной и остальными с затаенным интересом, держась позади толпы.

— Ей не место среди нас… Ты же знаешь, как слабы и неустойчивы женщины- обращенки? — летели едкие реплики из толпы. — Лучше ее сразу убить, чем позволить ослабить себя…

Я нервно сглотнула. Меня. Никто. Не предупреждал. Что. Сегодня. Будет. Решаться. Моя. Судьба.

— Убить! Убить! Убить… — раздавалось рваным многоголосьем и количество желающих от меня избавиться, мягко говоря, повергало в шок. Вот теперь стало совсем не по себе, даже шарахнулась и спиной врезалась в Демьяна, который стоял стеной и не позволял ретироваться:

— Не смей, — едва слышно прошелестел над ухом.

— Если меня убьют, я приведением тебе являться буду и изведу, — процедила сквозь зубы, не отрывая взгляда от агрессивно настроенной толпы. Она напоминала зевак, которые в старые времена собирались возле плахи и орали гадости тем, кого ожидала казнь или порка. — Обнаженным, развязным, похотливым привидением… — это отчеканила сквозь натянутую, совершенно подложную улыбку, от которой мышцы лица заныли.

Словно по мановению палочки народ умолк.

— По правилам, — вновь заговорил Демьян — если и услышал, то проигнорировал мою реплику, — если найдутся трое, — повысил голос, и толпа которая вновь начала роптать, тотчас умолкла, — кто вступится за новообращенную, то ей положен шанс. Я не имею права быть одним из них, поэтому обращаюсь к вам: «Есть ли среди вас те, кто вступиться за Милену?»

Черт! Точно в рассказ «Маугли» попала!

«Кто заступится за лягушонка? Я — за, я — против! Мы принимаем бой!» — кричали они. Тьфу ты, это уже из другой серии…

Меня откровенно лихорадило, дыхание прорывалось через раз, а сердце ему под стать — пропускало удары… Оно словно отсчитывало секунды, которые мне выделяли до конца жизни.

Толпа подозрительно молчала.

— Я, — нарушил мрачное и безнадежное безмолвие Роберт. — Она сильна духом как никто.

Господи, в этот момент я была готова броситься на шею врачу и расцеловать от благодарности. Он был единственным…

— Я, — неверующе поймала на прицел глаз незнакомого мужчину. Он стоял чуть в стороне и, сложив руки на груди, хмуро меня изучал. — Мне всегда интересна битва зверя с человеком, а женщины — тем более, — он хищно ухмыльнулся, показав внушительные клыки.

— Еще есть кто? — уточнил Демьян. Я затаилась. Не знаю почему, но покосилась на Елинию. По всем канонам женских романов, она должна была подать голос. «Казнить, нельзя помиловать! Ну, или «Казнить нельзя, помиловать!» Либо удивить, либо прибить — и на миловидном лице прочитала ненависть и приговор скорой смерти.

— Я, — раздался голос Эпштейна. Даже выдохнула с облегчением и благодарно воззрилась на Шлему. — Да простит мою дерзость община за вмешательство в ваш ритуал, но как свободный зверь чистокровных кровей имею право иногда просить слова. Если Демьян позволит, то я стану третьим поручителем. Милена порядочная и искренняя. Она может стать одним из новых членов общины, кто опровергнет стереотипы об обращенцах. Я в нее верю!