Фавориты Фортуны

— Думаю, ты должен попытаться сделать то, что хотят от тебя старейшины, и повести Этрурию и Умбрию на Рим.

— Хорошо, — сказал Лепид. — Я поведу их, но не в этом году, а когда освобожусь от этой дурацкой клятвы.

* * *

Когда наступили календы января, Рим не получил курульных магистратов. Выборов не было. В последний день старого года Катул собрал Сенат и сообщил, что завтра Сенат должен отослать фасции в храм Венеры Либитины и назначить первого интеррекса. Этот временный верховный магистрат назначается только на пять дней как хранитель Рима. Он должен быть патрицием, лидером своей декурии сенаторов, а первый интеррекс — еще и старейшим патрицием в Сенате. На шестой день его сменит второй старейший патриций в Палате, также лидер своей декурии. Второй интеррекс и будет проводить выборы.

Итак, на рассвете первого дня нового года Сенат официально назначил Луция Валерия Флакка, принцепса Сената, первым интеррексом, а те, кто намеревались выставить свои кандидатуры на должности консулов и преторов, засуетились, в спешке собирая голоса. Интеррекс послал резкое письмо Лепиду, приказывая тому оставить свою армию и немедленно возвратиться в Рим, напоминая, что он клялся не поворачивать свои войска против коллеги.

В полдень на третий день пятидневного срока Флакка, принцепса Сената, Лепид прислал ответ:

Хотел бы напомнить тебе, принцепс Сената, что я теперь проконсул, а не консул. И что я был верен клятве, от которой теперь освободился, будучи проконсулом. Я с радостью оставлю мою консульскую армию, но напоминаю тебе, что теперь я проконсул и должен иметь свою проконсульскую армию, и эту проконсульскую армию я уже не оставлю. Поскольку моя консульская армия состояла из четырех легионов, а моя проконсульская армия также состоит из четырех легионов, очевидно, что я не должен отдавать ничего.

Однако я хочу возвратиться в Рим при следующих обстоятельствах: конфискованные земли по всей Италии будут возвращены их изначальным владельцам до последнего югера; права и имущество сыновей и внуков проскрибированных будут им возвращены: все функции плебейских трибунов будут восстановлены.

— Вот это, — сказал Филипп членам Сената, — даже самому тупому сенатору должно показать, что намерен предпринять Лепид! Чтобы дать ему то, что он требует, мы должны будем пункт за пунктом уничтожить всю конституцию Луция Корнелия Суллы, с таким трудом принятую. И Лепид очень хорошо знает, что мы этого не сделаем. Этот его ответ равносилен объявлению войны. Поэтому я умоляю Сенат принять senatus consultum de re publica defendenda.

Но это предложение требовало объективного обсуждения, поэтому Сенат не провел свой чрезвычайный декрет до последнего дня срока полномочий первого интеррекса — Флакка. По прошествии этого времени власть защищать Рим от Лепида официально перешла к Катулу, которому приказали возвратиться к своей армии и готовиться к войне.

В шестой день января Флакк, принцепс Сената, сложил с себя обязанности, и Сенат назначил второго интеррекса, Аппия Клавдия Пульхра, все еще остававшегося в Риме, — он выздоравливал после долгой болезни. А так как Аппий Клавдий чувствовал себя намного лучше, он с головой ушел в работу: предстояло созвать Центуриатное собрание и провести курульные выборы. Он объявил, что это произойдет за Сервиевой стеной на Авентине через два дня. Этот участок находится за пределами померия, но хорошо защищен от любых военных действий Лепида.

— Странно, — сказал Катул Гортензию перед отправлением в Кампанию, — что после стольких лет, когда мы были лишены радости свободных выборов наших магистратов, стало так трудно провести выборы вообще. Словно мы уже привыкли позволять кому-то делать за нас все, как мать за своих детей.

— Это, — холодно ответил Гортензий, — просто фантастическая трескотня, Квинт! Самое большее, что я могу предположить, — это чрезвычайное совпадение. В первый же год свободных выборов наших магистратов мне приходится критиковать консула, который проигнорировал основополагающие принципы своей должности. Теперь мы проведем эти выборы, и правление Римом в будущем будет осуществляться так, как осуществлялось всегда!

— Тогда будем надеяться, — сказал оскорбленный Катул, — что выборщики проголосуют так же мудро, как это всегда делал Сулла!

Но последнее слово осталось за Гортензием:

— Ты совсем забыл, мой дорогой Квинт, что сам Сулла выбрал Лепида!

В целом лидеры Сената (включая Катула и Гортензия) остались довольны выборщиками. Старшим консулом стал Децим Юний Брут, пожилой человек, малоподвижный, но способный, а младшим — не кто иной, как Мамерк. Ясное дело, все избиратели держались чрезвычайно высокого мнения о Коттах — как и Сулла. На прошлый год Сулла выбрал Гая Аврелия Котту одним из преторов, а в этом году голосующие вернули его брата Марка Аврелия Котту на преторскую должность, и жребий сделал его praetor peregrinus — претором по делам иностранцев.

Оставшийся в Риме, чтобы посмотреть, кто возвратился, Катул быстро предложил предоставить верховное командование в войне против Лепида новым консулам. Как он и ожидал, Децим Брут отказался — по причине возраста и отсутствия необходимого военного опыта. Мамерк был вынужден согласиться. Недавно достигнув сорока четырех лет, Мамерк имел хороший послужной список. Он воевал под началом Суллы во всех его кампаниях. Но непредвиденные события и Филипп словно сговорились против Мамерка. Луций Валерий Флакк, принцепс Сената, скоропостижно скончался на следующий день после того, как окончились его полномочия в качестве интеррекса, и Филипп предложил назначить Мамерка временным принцепсом Сената.

— Нам не обойтись без лидера Палаты, — сказал Филипп, — хотя назначать принцепсов всегда было обязанностью цензоров. По традиции, принцепсом всегда становился старейший патриций в Сенате. Однако согласно закону цензоры имеют право призывать любого сенатора, кого посчитают подходящим. Теперь у нас в Сенате старейший патриций — Аппий Клавдий Пульхр. Но его здоровье оставляет желать лучшего. И в любом случае он направляется в Македонию. Нам нужен другой лидер Палаты — молодой, здоровый. И присутствующий в Риме! Пока мы не выберем двух цензоров, я предлагаю назначить Мамерка Эмилия Лепида Ливиана временно исполняющим обязанности принцепса Сената. Я также предлагаю, чтобы он остался в Риме — до тех пор, пока все не уляжется. Отсюда следует, что Квинт Лутаций Катул должен сохранить за собой командование.

— Но я еду в Ближнюю Испанию губернатором! — выкрикнул Катул.

— Невозможно, — резко прервал его Филипп. — Предлагаю считать нашего великого понтифика Метелла Пия, срок которого в Дальней Испании продлен, губернатором также и Ближней Испании, пока мы не пришлем туда нового правителя.

Поскольку все были только за предложение, которое удерживало понтифика-заику вдали от Рима и религиозных церемоний, Филипп добился своего. Палата уполномочила Метелла Пия управлять Ближней Испанией и своей собственной провинцией, сделала Мамерка исполняющим обязанности принцепса Сената и утвердила Катула командующим в войне против Лепида. Весьма разочарованный, Катул отправился в Кампанию собирать свои легионы, а Мамерк, тоже разочарованный, остался в Риме.

* * *

Через три дня пришло известие, что Лепид собрал свои четыре легиона и что его легат Брут уехал в Италийскую Галлию, чтобы разместить два ее гарнизонных легиона в Бононии, на пересечении Эмилиевой и Анниевой дорог, где они заняли выгодную позицию. Все ожидали, что Клузий и Арретий, по-прежнему подумывающие о восстании из-за того, что они пострадали от потери своих земельных наделов, помогут Бруту соединиться с Лепидом и предотвратят любую попытку Катула помешать этому соединению.