Фавориты Фортуны

Ни одна из сторон не была заинтересована в прямом столкновении у Паллантии, где Помпей сосредоточил все свои силы на покорении города, а Серторий — на ослаблении рядов Помпея. Поэтому пока Помпей нагромождал бревна и валежник у крепких деревянных стен Паллантии, Серторий понемногу ликвидировал людей Помпея. В начале апреля Помпей ушел, оставив Сертория помогать городу чинить сгоревшую секцию оборонительных сооружений.

Месяц спустя Помпей и Метелл Пий встретились возле одного из самых сильных городов Сертория — Калагура на верхнем Ибере.

Поросенок доставил для Помпея сундук с деньгами и два легиона, сформированных в когорты, чтобы полностью укомплектовать его старые легионы. С этим щедрым даром из Рима прибыл его новый проквестор, не кто иной, как Марк Теренций Варрон.

О, как был рад Помпей увидеть эту ясную башку с бахромой темных волос над ушами! Помпей плакал, не стыдясь слез.

— Я ушел еще до того, как Варрон и твое пополнение достигли Нарбона, — сказал Поросенок, когда они трое сидели в палатке Помпея над бокалом разбавленного водой вина. — Я встретил его, выйдя из долины Салона и двигаясь к Иберу. Несказанно рад сообщить, что он передал мне полный сундук денег, Магн. Из груди Помпея вырвался громкий вздох облегчения.

— Я так понимаю, что мое письмо подействовало, — сказал он Варрону.

— Подействовало? — засмеялся Варрон. — Я бы сказал, оно развело под Сенатом такой огонь, что всем стало жарче, чем во дни Сатурнина, когда тот объявил себя царем Рима! Хотел бы я, чтобы ты видел лица их всех, когда Лукулл принялся перечислять галльские племена, которые обязательно примкнут к Серторию — хвосту кометы, когда тот станет преследовать тебя до Рима.

— Лукулл? — удивленно спросил Помпей.

— О, он был твоим защитником, Магн!

— Почему? Я не думал, что нравлюсь ему.

— Может быть, и не нравишься. Он боялся, что кто-нибудь предложит послать в Испанию его, чтобы заменить тебя. Он очень способный военный, но Испания — это последнее, что он может пожелать себе. Кто в здравом уме захочет отправиться в Испанию?

— Действительно, кто? — спросил Поросенок, улыбаясь.

— Значит, теперь у меня шесть легионов, и оба мы сможем хоть сколько-нибудь заплатить людям, — сказал Помпей. — Сколько сейчас у нас, Варрон?

— Достаточно, чтобы отдать долги мертвым и живым и заплатить живым за часть нынешнего года. Но, к сожалению, недостаточно, чтобы продолжать платить им. Извини, Магн. Это все, что смог сделать Рим.

— Хотел бы я знать, где Серторий держит свою казну! Этот город был бы следующим, который я атакую. И не успокоюсь, пока его мешки с деньгами не окажутся у меня, — сказал Помпей.

— Сомневаюсь, что у Сертория имеются какие-нибудь финансы, Магн, — сказал Поросенок, покачав головой.

— Ерунда! Он получил три тысячи талантов золотом от царя Митридата меньше года назад!

— Думаю, уже все потрачено. Не забывай: у него нет провинций, приносящих регулярный доход. Нет рабов, чтобы трудиться в рудниках. У испанских племен тоже нет денег.

— Да, ты прав.

Наступила короткая пауза. Вдруг заговорил Метелл Пий, словно принял решение, которое обдумывал некоторое время. Он глубоко вдохнул, чтобы привлечь внимание Помпея и Варрона, и проговорил:

— Магн, у меня идея.

— Слушаю.

— Мы только что согласились в том, что Испания обнищала, равно как и римляне. Даже финикийцы Гадеса страдают. Богатство — недоступная мечта для большинства людей, живущих в Испании. Но у меня сохранились небольшие суммы, принадлежащие Дальней Испании и находящиеся в губернаторской резиденции в Кастулоне. Они хранятся там с тех пор, как Сципион Африканский положил их туда. Я не знаю, почему до сих пор ни один из наших алчных губернаторов не взял этих денег. Там на сотню талантов золотых монет, отчеканенных зятем Ганнибала Гасдрубалом.

— Поэтому они и не взяли их, — усмехнулся Варрон. — Как римлянин сможет тратить карфагенские золотые? Сразу же возникнут вопросы.

— Ты прав.

— Итак, Пий, у тебя завалялась сотня талантов карфагенских золотых, — сказал Помпей. — И как ты намерен с ними поступить?

— В действительности у меня немного больше. У меня есть еще двадцать тысяч югеров земли по берегам Бетиса, которые Сервилии Цепион отобрал у одного местного аристократа за неуплату налогов. Земля там уже несколько десятилетий числится за Римом, принося небольшой доход в виде арендной платы.

Помпей понял, что имеет в виду Метелл Пий.

— Ты собираешься предложить золото и землю в награду тому, кто сдаст Квинта Сертория.

— Именно так.

— Блестящая идея, Пий! Нравится нам это или нет, мне кажется, что мы никогда не уничтожим Сертория на поле боя. Он слишком умен. И у него огромные людские резервы. А им все равно, платит он им или нет. Они хотят одного — увидеть конец Рима. Но вокруг любого военного лагеря или столичного города всегда роится несколько жадных людей. Предложив награду, ты развяжешь войну в стенах самой твердыни Сертория. И это будет война нервов. Сделай это, Пий! Сделай это!

И Пий сделал это. За неделю объявления были разосланы из одного конца Испании в другой. Сто талантов золотыми монетами и двадцать тысяч югеров земли по берегам Бетиса тому, кто даст информацию, имеющую следствием смерть или пленение Квинта Сертория.

Очень скоро Метеллу Пию и Помпею стало ясно, что это явилось для Сертория тяжелым ударом. Они услышали, что, когда Серторий узнал о награде, он немедленно распустил своих охранников-римлян и заменил их отрядом преданных испанцев, живших в Оске. Затем перестал водить компанию с римскими и италийскими сторонниками. Это очень обидело римлян и италиков. Как посмел Квинт Серторий допустить мысль, что предаст его именно римлянин или италик! Самым оскорбленным среди римлян и италиков посчитал себя Марк Перперна Вейентон.

* * *

Среди этой войны нервов неумолимо назревала реальная война. Действуя теперь одной командой, Помпей и Метелл Пий взяли несколько городов Сертория. Но Калагур не сдался. Серторий и Перперна развернулись навстречу врагу с тридцатью тысячами солдат и повторили старый прием Сертория: осадили осаждавших и понемногу стали уничтожать их людей. В конце концов отсутствие припасов вынудило Помпея и Метелла Пия отказаться от осады Калагура. Нечем стало кормить двенадцать легионов.

Продовольствие было постоянной проблемой из-за плохого урожая в прошлом году. А когда весна перешла в лето и солнце согревало землю, готовя будущий урожай, стихийное бедствие помешало войне на истощение, которую хотели начать Помпей и Метелл Пий. Все западное побережье Средиземного моря было обречено на голод: после скудных зимних дождей, когда весенние посевы честно старались созреть, случилось наводнение, залившее земли от Африки до Альп, от Атлантического океана до Македонии и Греции. Урожай пропал весь: в Африке, на Сицилии, на Сардинии, на Корсике, в Италийской Галлии, в Заальпийской Галлии, в Ближней Испании. Только в Дальней Испании уцелели некоторые посевы. Но и там урожай был не такой обильный, как всегда.