Феечка с сердцем дракона

— Эри… — Отец опустился рядом, коснулся ладонью плеча. — Отпусти его. Уже... Уже слишком поздно.

Я вскинула голову: папа, казалось, постарел на полвека. Мама тихонько всхлипывала, утирая слезы. Вот бы и я смогла сейчас заплакать! Может, хоть тогда мне бы стало чуточку легче? Но нет, огонь владыки выжег во мне все живое.

— Фаби, брат мой! — Королева вырвалась из магического купола и упала на колени рядом с телом кронфея. — Пресвятые музы! Как вы могли это допустить?! Воскресите его!

— Мы не можем, — чуть помедлив, ответила Эвтерпа.

Сияние ее поблекло, видно, даже божествам не чуждо сострадание. Но какой в нем толк, если они ничего не способны исправить?!

— Это была жертва Фламиандру, — пояснила Терпсихора. — Добровольная, между прочим.

— Мне не нужен его дар! — я заставила себя подняться и выпрямить спину. — Забирай дракона, огненный!

— Не дерзи, — угрожающе предупредил Фламиандр.

— А то что?! Опять тут все спалишь?! Так вот тебе последние новости: ты уже все испортил! Кто после такого станет тебе поклоняться?! Клянусь, я своими руками снесу каждый твой алтарь во всех уголках драконьей империи!

— Ты забываешься, девчонка! — владыка аж задымился от злости.

— Нет, это ты забылся. — Я обвела рукой то, что осталось от сада муз. — Взгляни! Это твои подданные!

Картина была, мягко говоря, удручающая. Перепачканный сажей Тарвин, Нарт без бровей, бледный король Лейгард с открытым переломом на бедре. И это только драконы! На фей и вовсе было страшно смотреть. Соль захлебывалась рыданиями, Аэда лежала возле брата. Из свежих ожогов на ее плече сочилась кровь и с шипением капала на тлеющие угли. И все это только потому, что кому-то приспичило получить жертву!

— Они ничего не сделали, — продолжала я. — Их ты за что покарал, а?

— Ты солгала! — не очень уверенно отозвался огненный.

— Так забери меня и сделай все, как было! — Я протянула руку к папе и потребовала: — Меч!

— Эри, ты что?! — переполошился отец. — Не надо…

— Меч!!! — крикнула, что было мочи.

Папа мешкал, а потому я сама выхватила его любимый клинок. Сталь жалобно лязгнула о ножны, будто сопротивляясь.

— Я, Эренида Янброк, вызываю тебя на поединок! — бросила огненному исполину.

Сад погрузился в тишину. Я слышала только, как бьется мое сердце, — кровь пульсировала в ушах в ритме погребального марша.

Тук. Тук-тук. Тук. Тук-тук.

И отчего-то мне вдруг захотелось, чтобы этот марш донесся до каждого, чтобы звон моего меча в последний раз воспел Фабиана и нашу любовь.

Я замахнулась и саданула клинком по обломку мрамора. А потом еще. И еще! Музы зажали уши, поморщились, Фламиандр недовольно отпрянул, а я не могла остановиться.

Разрозненные удары складывались в рисунок, в подобие музыки. Звон заполнял едкий от гари воздух, и дышать будто бы становилось легче. Кто-то сзади даже кашлянул, освобождая легкие от копоти.

— Эри, это он! — внезапно воскликнула Соль. Отстранилась от Нарта и указала на Фабиана. — Он дышит! Музыка ударных, Эри!

— Не останавливайся, дочка! — спохватилась мама и повернулась к остальным. — Давайте! Ловите ритм!

Она взялась за флейту и звонко стукнула о постамент упавшей Калиопы.

Я принялась орудовать мечом с удвоенной силой. Мне было страшно обернуться: вдруг Соль что-то напутала, и кашлял не Фабиан, а Аэда?! Потерять его во второй раз я бы не смогла! И все же слабая надежда разгорелась в груди, и каждым ударом клинка я подкидывала дров в этот крошечный огонек.

Думаю, никогда прежде в храме муз не было такого шума. Соль хлопала, пытаясь попасть в такт моего импровизированного марша, отец бил железной набойкой о мощеную дорожку, Аэда нагребла полную пригоршню мелких камешков и встряхивала их.

Стуки, шорохи, лязг оружия и мелодичный звон стали… Все стало частью единой ударной симфонии.

— Какие вульгарные синкопы… — возмутилась Эвтерпа.

— А, по-моему, очень свежо! — донесся до меня до боли знакомый голос. — Только я бы взял темп чуть помедленнее…

Меч выпал из рук, ноги подкосились, и я буквально рухнула в объятия Фабиана. Черная дыра все еще уродовала его парадный сюртук, но рана на коже зарубцевалась. Фабиан дышал! Румянец снова окрасил его скулы, в ледяных глазах блестели лукавые огоньки. Клянусь, если бы несколько минут назад я не видела, как он упал, то решила бы, что он меня разыграл! И как тут не зацеловать его до умопомрачения?!

— А вы сомневались в пророчестве, — с упреком заметил архимаг. — Пожалуйста, кровь королей! И Лейгарда, и ее величества Аэды-тэй… По-моему, все предельно ясно.

— Поверить не могу! — ахнула Соль. — Ты воскресила его! Вернула из мертвых!

— Нет, это уже ни в какие ворота! — рассвирепел Фламиандр. — Я им приношу дары — они недовольны. Забираю законные жертвы — воют хором. Возвращаю обратно — и вся благодарность кому-то другому! Да чтоб я еще хоть раз снизошел в этот безбожный бардак…

— А, так это ты вернул фея?! — удивилась Терпсихора.

— Больше похоже на магию музыки… — Эвтерпа прищурилась. — Девчонка, конечно, дерзкая, но талант есть. Ударные… Хм! Это ж надо было так исковеркать мое искусство…

— Звон мечей — это мое искусство! — тут же возразил огненный. — В смысле, не искусство, а, скорее, пульс войны… Но этот бой мне понравился, да. Ласкает слух и бодрит тело. И вызов она осмелилась бросить… Вот когда б меня еще так повеселили? Забирай своего белобрысого мотылька, дитя.

— А дракон? — Я с трудом оторвалась от губ Фабиана. — Я готова отдать его! Ее, то есть. Только отпустите Шасть, умоляю! Могу играть этот марш у вашего алтаря хоть каждый день огнестояния…

— Всесильный владыка, — подсказал ректор украдкой.

— Всесильный владыка, — повторила громче и согнулась пополам.

Не то чтобы Фламиандр начал мне нравиться, но рисковать его расположением было бы глупо.

— Шасть? — Владыка нахмурился. — А кто это?

— Меня никто не держ-ж-жит, — раздалось недовольное ворчание, и саламандра выскочила на траву. — Вообщ-щ-ще-то я с-с-собиралась с-с-стать божес-с-ственной ящ-щ-щерицей…

— А я-то думаю, почему так щекотно… — вздохнул Фламиандр и качнул головой. — Забирай ее. Но дракона принять обратно я не могу.