Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ. История, мыслители, проблемы
Шрифт:
Ясперс не раз признавал, что «Общая психопатология» является самым значительным его произведением. Эта работа была написана всего за два года и базировалась на фактическом материале, полученном в течение четырех лет. Он не раз возвращался к ней: даже отойдя от психиатрии и занимаясь философией, редактировал ее снова и снова (так, большая доработка была проделана в 1932 г.). Каким же образом психиатрия и психопатология повлияла на философию самого Ясперса и философию XX века?
Шпигельберг называет Ясперса «Брентано феноменологической психопатологии». Действительно, он одновременно и стоит особняком по отношению к этому направлению, и является его отцом-основателем. Все, что впоследствии будет исследовать феноменологическая психиатрия, так или иначе является развитием идей Ясперса.
Для феноменологии философской Ясперс сделал не меньше, чем для феноменологии клинической. Он расширил ее границы, показав универсальность феноменологического метода и реальную возможность его применения в качестве методологического фундамента научного исследования. Шпигельберг совершенно верно отмечает: «Этот новый классик обеспечил феноменологии ведущее место в фундаменте новой науки. Таким образом,
490
Spiegelberg H. Phenomenology in Psychology and Psychiatry… P. 191.
491
Ibid. P. 95–96.
Что касается самого Ясперса, то занятия медициной и клиническая практика выработали у него строгость мышления, склонность к систематизации и обобщению. Строгий вектор клинического мышления «отдельный случай систематизация обобщенная теория» стал доминирующим для Ясперса. Этот стиль мышления «от частного к общему» хорошо заметен во всех его философских сочинениях, где находят отражение отдельные темы и проблемы, поднятые еще в «Общей психопатологии».
В других работах философского периода можно найти отголоски понимания и принципов понимающей психологии. Так, в работе «Философская вера» Ясперс вводит концепт философской веры, который, на наш взгляд, вполне можно считать результатом процесса понимания, если при этом максимально расширить его границы. Философская вера основывается на проникновении внутрь факта, внутрь философии и науки. Она постоянно проясняется, становится осознаннее и продвигается внутрь путем осознания. При этом вера снимает разделение на субъективное и объективное. «Философская вера, – пишет Ясперс, – хочет высветлить самое себя. Философствуя, я ничего не принимаю так, как оно мне навязывается, не проникая в него» [492] . Понимание можно назвать первоначальным этапом философской веры, который имеет место намного раньше характерного для нее трансцендирования.
492
Ясперс К. Философская вера // Смысл и назначение истории / Пер. с нем. М. И. Левиной. М.: Республика, 1994. С. 423.
Еще одной темой, которая интересовала Ясперса со времен понимающей психопатологии, была проблема коммуникации. На раннем этапе своего творчества он разрабатывал ее как проблему взаимодействия врача и пациента, как проблему понимания пациента. Ю. С. Савенко пишет о Ясперсе: «Его оригинальная философская концепция выросла из экзистенциального философствования относительно коммуникации психиатра со своим больным, в которой происходит встреча с „Другим“ и реализация „Я“ в процессе самораскрытия. Тема коммуникации стала сквозной темой его творчества» [493] . В дальнейшем коммуникация врача и больного перерастает в проблему экзистенциальной коммуникации, которая раскрывается во многих работах Ясперса.
493
Савенко Ю. С. Уроки Ясперса // Независимый психиатрический журнал. 2003. № 3. С. 54.
После психопатологического периода Ясперс не оставляет тему психической патологии. В своей второй работе «Психология мировоззрений», вышедшей в 1913 г., он высказывает весьма интересные идеи о сущности и смысле психического заболевания. В разделе «Абсолютный нигилизм в психозах» Ясперс говорит о том, что характерным симптомом психического заболевания является нигилизм. Отчаяние и уничтожение окружающего мира он считает необходимым этапом для достижения нового состояния, для конструирования новой личности.
Ясперс утверждает, что основной причиной, по которой человек способен переживать отчаяние, является то, что в обычной жизни он склонен формировать определенную мировоззренческую установку, подобную убежищу и напоминающую «раковину». Это мировоззрение настолько устойчиво, что у человека появляется ощущение внутреннего спокойствия, формируется способность к однозначным действиям. Но при этом обитатель данной раковины платит за это спокойствие ценой душевной ограниченности и душевного упадка, т. е. экзистенциальной слепоты. Лишь перед лицом пограничных ситуаций (борьбы, случая, смерти и вины) человек теряет спокойствие и уют и начинает задаваться вопросом о причинах возникновения этой «раковины» [494] . «Нигилизм психологически является неизбежной ступенью, если жизнь желает прийти к самовыражению» [495] , – пишет Ясперс. Именно поэтому у больных возникают мировоззренческие вопросы, и они часто обращаются к философии.
494
См.:
Штирлин Х. «Психология мировоззрений» Карла Ясперса в свете системного терапевтического опыта // Философия и психопатология. Научное наследие К. Ясперса… С. 324–351.495
Цит. по: Колле К. Ясперс как психопатолог… С. 110.
В этой работе философ приводит достаточно интересную историю болезни молодого человека в возрасте около двадцати лет, который страдал шизофренией. Обострения его болезни выражались совершенно особенным образом: «Каждый раз с наступлением патологического изменения он обращался к изучению философии. Он хотел обрести надежную очевидность (Gewissheit), искал метафизически абсолютного. Повсюду ему открывалось, что можно в большей или меньшей степени найти причины для всего, но все может быть и опровергнуто. Таким образом, он все больше и больше отвращался от философов, развивающих собственно мировоззрения, и обращался к чистым логикам, чтобы обрести здесь пусть и несущественную, но хоть какую-то уверенность и опору. ‹…› Скептицизм с самого начала был адекватным выражением его жизненного настроения. С одной стороны, он имел жизненное стремление обрести мировоззрение (Trieb zur Weltanschauung), но от неспособности занять твердую позицию (Unfaehigkeit zum Stellungnehmen) придерживался чисто интеллектуальных, рациональных методов, хватался за них, как за соломинку, доходя в этом до крайности…» [496] .
496
Jaspers K. Psychologie der Weltanschauungen. M"unchen; Z"urich: Piper, 1985. S. 301. Цит. по: Перцев А. В. Сова Минервы над муравейником… С. 66.
Анализируя этот случай, Ясперс отмечает: «Скепсис нашего больного представляет собой мучительное ежедневное переживание, для которого теоретическая формулировка – которая ничем не отличается от давно известных ходов мысли философов – является всего лишь выражением. Бывает, что человек от неуверенности в отсутствие точки опоры ищет и находит прибежище, словно в раковине, в системном философском мировоззрении. Нечто сравнимое с этим развитием происходит и при большинстве шизофренических процессов» [497] .
497
Ibid. S. 302. Цит. по: Перцев А. В. Сова Минервы над муравейником… С. 68.
Но главным образом к работам, которые поднимают проблематику раннего патологического периода, относятся знаменитые патографии философа. Проблема связи безумия и творчества занимала не только психиатров. Не обошел ее и Ясперс, посвятив ей свою замечательную патографию «Стриндберг и Ван Гог». В этой работе он пытается приоткрыть тайну творчества Йозефа Стриндберга, для более полного анализа его творчества через сопоставление привлекаются фигуры Сведенборга, Ван Гога и Гельдерлина. Биографии этих гениев, на взгляд Ясперса, представляют собой не просто случаи из клинической практики, они важны и для самой психопатологии, поскольку высвечивают не только различные грани таланта и феномены человеческого существования. Все эти имена в работе объединяет одно достаточно многозначное (даже по признанию самого Ясперса) понятие – «шизофрения».
Эта патография была выпущена уже после того, как Ясперс отошел от психиатрии, хотя первая ее публикация состоялась в 1914 г. в сборнике трудов по прикладной психиатрии. Объясняя, почему впоследствии она была издана в «Философских исследованиях», он бросает несколько интересных идей, которые проливают свет не только на замысел его собственного произведения, но и на истоки взаимодействия философии и психиатрии. Подчеркивая, что у философии нет собственной предметной области и то, что предметные исследования, осознанно устремляющиеся к границам бытия, неизменно становятся философскими, Ясперс отмечает философский, а не психиатрический замысел своей работы. «Настоящая работа выросла из вопроса о границах возможного понимания жизни и творчества человека» [498] , – пишет он. Каждый психиатр, который в своих исследованиях не только опирается на операциональные понятия психиатрии, а выходит за ее рамки, двигаясь к экзистенции человека, приходит к философии. Психиатр иногда испытывает «такие впечатления, которые он не может сформулировать, и говорить о которых ему не совсем удобно, поскольку все остается неопределенным и неясным» [499] .
498
Ясперс К. Стриндберг и Ван Гог: Опыт сравнительного патографического анализа с привлечением случаев Сведенборга и Гельдерлина / Пер. с нем. Г. Ноткина. СПб.: Гуманит. агенство академ. проект, 1999. С. 9.
499
Там же. С. 152.
Каковы же эти переживания психиатра? Он переживает волнующий мир больного, от которого исходит некоторое самосомнение, призывы к экзистенции, которые, в свою очередь, инициируют изменения в душе, в экзистенции психиатра. Для психиатра, как считает Ясперс, это «потрясение, которое мы долго выносить не можем, от которого мы с облегчением вновь ускользаем, которое мы какие-то мгновения отчасти переживаем перед великими картинами Ван Гога, но и тут долго этого выносить не можем. Это такое потрясение, которое не ведет к ассимиляции чуждого, но толкает нас к преображению в иное соразмерное воплощение» [500] . Возникновение этих впечатлений связано с самой природой философского познания и мировоззрения.
500
Там же С. 235.