Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ. История, мыслители, проблемы

С 1946 г. Телленбах работает младшим ординатором в психиатрической клинике Мюнхена. В 1952 г. защищает диссертацию по неврологии и практически тогда же открывает для себя экзистенциально-феноменологическую психиатрию. С 1956 г. он работает в университетской клинике Гейдельберга. В 1964 г. вместе с Гебзаттелем становится издателем «Ежегодника по психологии, психотерапии и медицинской антропологии». С 1965 г. неоднократно посещал с лекциями Латинскую Америку, Японию, Тайланд, Индию, США, Португалию, Персию, Афганистан, Ливан, Египет, Турцию, Мексику, Канаду, Чили, Бразилию, Испанию, Грецию, Израиль, Англию, Францию, Италию и другие страны. За свою жизнь с лекциями и семинарами он посетил двадцать семь стран, участвовал в около двухстах десяти конференциях в восьмидесяти восьми университетах мира. Поэтому закономерно, что он стал одной из самых популярных фигур экзистенциально-феноменологической психиатрии.

Среди тем, особенно интересовавших Телленбаха, наряду с психиатрией важное место занимает литература, а его работы о разновидностях меланхолии в литературе, вариациях иллюзий в греческой и шекспировских трагедиях, ревности и бреде ревности в поэзии известны и в филологии.

Из своих предшественников более всего Телленбах близок к Гебзаттелю, и, являясь глубоко верующим человеком, в чем-то продолжает идеи его духовной антропологии. Он отмечает, что чрезвычайно важной для психиатрии является идея о том, что человек подчинен не только телесному, но и духовному, и акцентирует необходимость для психиатрии обращения к самому человеку, его отношению к самому себе, его связям с миром, с трансцендентным.

Телленбах в своих работах проделывает традиционный экзистенциально-феноменологический анализ патологических феноменов. Он пытается показать структуру мира психически больного человека через эмпирическую феноменологию, подобную той, которую развивал Бинсвангер под руководством В. Силаши. В противоположность Минковски, Штраусу и Гебзаттелю, которые концентрировали свой исследовательский интерес в основном на темпоральности существования психически больного, Телленбах обращается к пространственности меланхолического мира.

Так, в статье «К пониманию феномена бреда (Вклад в исследования формального родства магических и шизофренических модусов выражения)» он представляет феноменологическое исследование бредовых феноменов. На его взгляд, в их изучении философия может объединить трактовки и данные отдельных наук, поэтому нет ничего удивительного в том, что при исследовании этой формы бытия психопатология обращается к философской, экзистенциальной антропологии [1093] . По сути, в этой работе он продолжает идеи Шторха и других антропологов, указавших на сходство мышления и опыта психически больных и представителей примитивных культур.

1093

Tellenbach H. Zum Verst"andnis eines Wahnph"anomens (Ein Beitrag zur formalen Verwandtschaft magischer und schizophrener "Ausserungsweisen) // Der Nervenarzt. 1959. Bd. 30. № 2. S. 58.

Телленбах отмечает, что, например, в обсессивном синдроме физиогномия смерти и разложения вынуждает больного вырабатывать формы столкновения, с помощью которых он пытается защититься. В формальном отношении эти формы, на его взгляд, абсолютно подобны магическому ритуалу. Основываясь на идеях, высказанных Цуттом, Куленкампфом, фон Байером, Штраусом, Груле, Бьютендиком, привлекая концепты Хайдеггера и анализируя клинический случай, Телленбах приходит к выводу о том, что шизофреническое (или другое психотическое) существование выражается в прелогических магических формах мышления и переживания: бредовое мышление отражает магические отношения, а опыт структурируется магическим переживанием. И добавляет, что в перспективе экзистенциальная интерпретация должна преодолеть диастаз пралогического и логического, праперсонального и персонального с целью построения целостной картины [1094] .

1094

Ibid. S. 62.

Наиболее интересными среди исследований Телленбаха, пожалуй, являются исследования меланхолии, в особенности, проблемы трансформации пространства в этом заболевании. Они не только являют собой пример блестящего экзистенциально-феноменологического (при этом, скорее, экзистенциального) анализа, но и представляют критическое осмысление самой традиции экзистенциально-феноменологической психиатрии.

Телленбах отмечает, что проблеме пространства в отличие от проблемы времени в трудах представителей феноменологической психиатрии и экзистенциального анализа уделялось мало внимания. Здесь, заметим, он действительно прав, поскольку анализ пространства всегда располагался на периферии интересов Гебзаттеля и Минковски (первый почти ничего о нем не сказал, последний предложил лишь набросок феноменологического толкования), самый внимательный из исследователей к пространству Штраус исследовал его через образ другого и акцентировал внешнее, а не внутреннее пространство, и даже Бинсвангер, несмотря на то, что посвятил рассмотрению этой проблемы отдельную статью (правда, достаточно раннюю и поэтому не могущую отразить его зрелых проектов), кроме выделения разновидностей пространства, так ничего и не сказал о пространстве в психопатологии. По обозначенным причинам мы остановимся на этом анализе подробнее.

Телленбах отталкивается от трактовки пространства у Канта и напоминает, что у того пространство, как и время, выступало основой познания, априорной формой созерцания. В случае отсутствия у человека смыслов или субъективного условия чувственности, как отмечает исследователь, пространство как a priori бы отсутствовало. Такой человек был бы лишен не только факта пространства, но даже малейшей возможности познания. «Поэтому, – заключает он, – психопатология не может описывать состояния, в которых „пространство“ отсутствует вовсе. „Отсутствие пространства“ не может быть описано также и потому, что мы не можем себе ни помыслить такого, ни представить. Мы можем помыслить как минимум лишь пустое пространство, даже если не можем представить его» [1095] . Из этого следует заключение о том, что a priori пространства является условием схватывания эмпирических пространств, вне зависимости от того, ощущаются и опознаются они или нет.

1095

Tellenbach H. Die R"aumlichkeit der Melancholischen. I Mitteilung: "Uber Ver"anderungen des Raumerlebens in der endogenen Melancholies Der Nervenarzt. 1956. Bd. 27. № 1. S. 14.

Кроме того, Телленбах приводит кантианскую характеристику пространства как того, где вещи являются друг подле (рядом) друга, и подчеркивает, что для психопатолога в его исследованиях имеет значение именно характер (Weise) этого «рядом», поэтому, наравне с Кантом, на его взгляд, для психопатологии весьма значимым оказывается и Лейбниц, описывающий пространство как порядок связей между вещами. В качестве рабочей гипотезы своего исследования он выдвигает предположение о том, что в психозах происходит изменение данности (Gegebensein) пространства как нарушение «субъекта», т. е. независимо от опыта и переживания [1096] , и одновременно намеривается описывать нарушение переживания (Erleben) пространства как изменение порядка вещей. Вслед за этим он представляет феноменологический анализ.

1096

Ibid. S. 15.

Исследование опыта пространства проводится Телленбахом в двух своеобразных измерениях: «пространство внешнего мира – пространство тела» и «близко – далеко, лево – право, верх – низ пространства». При этом он отмечает, что в отличие от объектов пространства в пространстве окружающего мира (Umraum) привилегированное положение получает тело человека как пространственное образование (Gebilde).

На основании анализа трансформации опыта пространства исследователь приходит к выводу о том, что в чисто описательной перспективе генетически понимающей психологии проблему a priori пространства решить невозможно, поскольку психопатология показывает трансформации пространства и закономерно приводит к вопросу «почему?». И разрешение этого вопроса возможно только с научно-теоретических позиций. Мы тогда должны предположить, что некие причины настолько глубоко воздействуют на субъект, что изменяют субъективные условия чувственности, элементарные онтологические предпосылки, в силу которых вообще переживается пространство, т. е. в обращении к этим предпосылкам мы достигаем нарушений оснований бытия субъекта [1097] . Именно таким методом, на взгляд исследователя, пользуются Минковски, Штраус и Гебзаттель. Однако, отмечает он, здесь возникает весьма существенное противоречие.

1097

Ibid. S. 17.

Кант постулирует независимость пространства и времени от опыта, независимые от опыта определения у него лежат в основе опыта здоровых и больных людей, и они должны изучаться только философией, компетенция психологии здесь заканчивается, поэтому возникает вопрос о том, когда здесь заканчивается философия и начинается психология, и наоборот? Но основным противоречием Телленбах здесь называет другое. Он отмечает, что изменения переживания пространства и времени не всегда встречаются в эндогенной меланхолии, и поэтому там, где таковые нарушения присутствуют, их действительно можно понимать как воздействие измененного фундамента на психическое, но в случае, если подобных симптомов не возникает, этот фундамент, будучи невредимым, не может быть конститутивным для меланхолии, и поэтому его нельзя назвать «основным нарушением» [1098] . Поэтому Телленбах говорит о том, что от фрагментарного кантианского анализа необходимо перейти к возможности целостного исследования меланхолии, и обращается к философии Хайдеггера. Здесь проступает и еще один, не артикулируемый, но тем не менее важный момент. По сути, для Телленбаха становится проблематичным и сам характер кантианского априоризма: если пространство как априорная форма первично, то какова причина пространственных нарушений? Этот вопрос для него оказывается неразрешим, и он проделывает путь, обратный тому, который проделывает Бинсвангер: он идет не от Хайдеггера к Канту, а от Канта к Хайдеггеру, помещая a priori в сам горизонт опыта и, тем самым, не стремясь разрешить противоречие, а снимая его.

1098

Ibid. S. 18.

Переходя от Канта к Хайдеггеру, Телленбах уточняет терминологию исследования, разделяя понятия пространства и пространственности, симптома и феномена. Пространство (Raum) – это резервуар, вместилище (Beh"altnis), включающее в себя одинаково как человека, так и предметы окружающего мира, это, на его взгляд, характеристика наличного (Vorhanden) бытия. Пространственность (R"aumlichkeit) же связана не с наличием, а с характером существования, особенностями проектирования мира, и именно она трансформируется в меланхолии [1099] . Понятия симптома и феномена, на взгляд Телленбаха, также различны – они практически противоположны: симптомы являются своеобразными знаками наличного, видимыми признаками, феномены же часто сокрыты и отмечают «характер бытия меланхолического существования» [1100] . Используя понятия пространственности и феномена, Телленбах осуществляет свой экзистенциальный анализ.

1099

Tellenbach H. Die R"aumlichkeit der Melancholischen. II Mitteilung: Analyse der R"aumlichkeit melancholishen Dasein // Der Nervenarzt. 1956. Bd. 27. № 7. S. 289–290.

1100

Ibid. S. 290.