Феромон

– И откуда только ты такой умный?
– развожу руками, лишь подтверждая, насколько он прав.
– Действительно не было дня, чтобы Глен не объявился.

– Я зарабатываю этим на жизнь, - улыбается Хант.
– И, кстати, неплохо зарабатываю.

– Читаешь по глазам?

– Нет, просто вижу людей насквозь, - небрежно отмахивается этот самоуверенный засранец.
– Ну, с твоим бывшим и так всё понятно. А у тебя кто-нибудь есть?

И небрежная расслабленность Ханта может обмануть кого угодно, но его напряжённые скулы - не меня. Он стиснул зубы, ожидая ответа? Интересно, чего же он ждёт?

17. Анна

– А это имеет значение?
– переспрашиваю я Эйвера.
– Есть у меня кто или нет?

Задницей чувствую подвох. Он меня разговорил, а теперь провоцирует? Ведь явно напрашивается с ним пококетничать, нарушить субординацию, игриво улыбнуться, невинно спросить: «А у тебя?».

Или проверяет, как я отношусь к тесным отношениям босса с секретаршей? После того, как дал понять, что неплохо разбирается в людях?

Нет, я не для того пришла, чтобы всё испортить. И мне точно не нужен случайный перепих с отъявленным бабником Эйви Хантом и коротенький романчик, которым он, возможно, решил подлечить сегодня свои душевные раны.

Я точно не собираюсь вестись на это, как бы неправильно он не истолковал мой приход. Но врать о своём одиночестве тоже не собираюсь. Особенно после того, как мы выяснили, что он и так всё обо мне знает.

– Не имеет, - улыбается Хант загадочно и правильно расценивает мой выжидающий взгляд.
– Значит, нет.

Определённо он хорош в своей многозначительности. «Не имеет» в значении «для него» или вообще? «Нет» - как мой отказ переспать или как подтверждение, что у меня никого нет? Но что бы он ни вложил в свои слова, я всё же рада, что на самом деле он не читает мои мысли.

– Нет, у меня никого нет. И это не имеет значения для работы, - вношу я ясность.

– Возможно, но видишь ли, - поднимает Эйвер тяжёлый толстостенный стакан. Покручивает его в руке. И взгляд его, обращённый на меня, неожиданно становится таким же увесистым.
– Рабочий коллектив - он как семья. И я хочу, чтобы ты знала: если твой ублюдочный Дайсон или кто-то другой попробует тебя обидеть, я лично начищу ему рожу.

– Спасибо за столь заманчивое предложение. Но это лишне, - улыбаюсь в ответ.

– Я не шучу, - давит он свинцовым взглядом, ни капли не смутившись.
– Ты моя...
– короткий вздох, невинная пауза, во время которой он набирает в грудь воздух. Но мне хватает, чтобы испуганно на него глянуть. А ему - моего взгляда, чтобы вдруг запнуться и затянуть паузу.
– Моя... личная помощница. А значит, самый близкий мне человек, - не меняется при этом ни его лицо, ни его голос - назидательный и скучный, как житие святых.
– Я никому не позволю причинить тебе боль. Я - твой босс. Ты можешь рассчитывать не только на зарплату, но и на мою помощь и поддержку.

Номер заказа 2464685, куплено на сайте LitNet

– А на руку и сердце?
– Чёртов скотч! Честное слово, я выпалила это быстрее, чем успела подумать. Но Хант так уморительно серьёзен, так усердно делает вид, что ничего не было. Я просто не смогла сдержаться.

– Даже не думай!
– Как же ему идёт эта злорадная улыбка. Только определённо: его зацепило. И он знает, что я это знаю, иначе не стал бы сразу так отчуждён и зол.

– Ива Уорд всё же обставила тебя с этой сделкой, да?
– и не думаю его щадить. Я тоже умею докапываться до сути.

– Конечно, нет, - поднимается он и берёт из лотка свой ярко-алый шар.
– С чего ты взяла?

– С того, что ты напиваешься среди недели.

– Пошли, научу тебя играть, - оставляет он мой выпад без ответа. Но пусть даже не надеется, что ему удастся отмолчаться.

Встаю, когда он кивает в сторону промасленной дорожки и тут же уворачивается, когда я протягиваю руки к его шару: - Э, нет. Выбери свой.

Ах ты сраный собственник! Ну ладно, посмотрим кто кого.

– Бери шар, который по весу удобно держать на вытянутых руках, - трёт он рукавом цифры на своём кровавом раритете.

«Поучи меня ещё!» - выбираю шар на семь фунтов, активно делая вид, что следую его совету. И очень стараюсь совершить все ошибки, свойственные неумёхам: задираю шар к груди, топчусь на месте, шагаю не с той ноги, семеню, заступаю за стартовую черту. Но выбиваю страйк с первой же попытки.

– Серьёзно? Да ладно, - довольно смеётся Эйв, ещё не чувствуя подвоха.
– Новичкам везёт.

Свой идеально-показательный бросок, как ритуальный танец, он выполняет с грацией распустившего хвост павлина. Передразниваю мысленно: «Да ладно!» Чёртов позёр!

– По глотку? За удачу?
– предлагаю ему стакан. Но до того, как он успевает его взять, опрокидываю сама.

Он так и застывает с протянутой ржукой. Словно я сейчас замертво гырохнусь на пол из-за того, что вёыпила из его стакана - такой у нэего взгляд. Какое-то нехорошее чувство. Ощущение, что Хант даже побледнел. И голосом Клары звучит внутри предупреждение «не прикасайся к его вещам». Но будь у него приступ брезгливости, паники или бубонная чума - в стакане сорокаградусный скотч. Да что там в стакане, во мне уже все сорок градусов.

Под пристальным хмурым взглядом Ханта выбиваю второй страйк. А потом допиваю скотч из своего стакана тоже.

– Хм, - разливает он из бутылки последние капли и вдруг уверенно подаёт мне именно свой стакан, единожды уже испачканный моей помадой. Подозрительно прищуривает один глаз.
– Говоришь, не умеешь играть?

– Ты невнимательно слушал. Я не сказала: не умею, - звонко ударяю стеклом по стеклу.
– Я сказала: не играю. Но теперь играю.

Твой ход, Эйвер Хант!

18. Эйвер

Ощущение, что на мне бифокальные линзы.

В фокусе я вижу только свой бокал в её руках. И губы на стекле, к которому только что прикасались мои. Всё остальное расплывается, кажется блёклым, незначительным, неважным. Второстепенным.

Я не считаю. Затаив дыхание, просто жду. Жду её смятение, растерянность, замешательство. Как у всех. Жду этот удивлённый взгляд, словно она меня только что увидела. Словно во всём мире погасили свет, а подсвеченным остался только я. Что при этом происходит внутри, я могу только догадываться. Но жду, что это произойдёт и сейчас.