Феромон

От коралловых рифов его обласканных соков, между островов мышц по полоске прибоя от мелководья пупка до густых зарослей волос я опускаюсь, чтобы прикоснуться к оконечности архипелага, давно расположенного строго на север. И эта стремительная колонизация ещё не заставляет его застонать, но зато выгнуться, как Новая Гвинея в сторону экватора.

– О, нет, нет, нет, не делай этого.

– А то что?
– останавливаюсь я.
– Разбужу спящий вулкан?

– Совсем не спящий, - подтягивает Эйв меня вверх, ни о чём не спрашивая.
– Ан, у нас ещё будет время на всё на это. Обещаю. Мы откроем новые острова. Доберёмся до самых потаённых уголков этой планеты. Но я так истосковался по тебе, что хочу только одного...

Я жду, что же он скажет. А он подхватывает меня под ягодицы.

– Родная моя, - склоняется он к моемо уху.
– Давай тупо секс.

И наше первое утро мы трахаемся, как два дорвавшихся до доступного тела подростка. Как обезумевшие от воздержания дембеля. Как... чёрт, как нанюхавшиеся феромонов кролики.

В общем, первое утро нашей новой встречи удалось. Как и вечер. Как и ночь.

Откинувшись на подушки, чтобы отдышаться, я искренне надеюсь, что таким будет и день, и новый вечер, и следующая ночь тоже.

– Нам точно никуда не нужно идти?
– разворачиваясь, придавливает он меня тяжёлой рукой, словно заранее намекая, что уйти без него мне будет затруднительно.

– Чёрт! Ривер!
– закрываю я рукой глаза.

– Точно. В полдень, - поворачивает Эйв голову на часы.

– Тогда у нас ещё куча времени, - выскальзываю я, на ходу натягивая халат.

– Для чего, Ан?
– кричит он мне в след.

– Для завтрака. И бельгийских вафель.

– Ты решила переделать всё и сразу в первый же день?
– вытирая голову полотенцем, он садится за стол, разглядывая вынутое из формы печенье с квадратами углублений.

– Нет, но я три дня как вернулась в свою квартиру. И волновалась, потому что ждала результаты экзамена. А когда волнуюсь, я всегда готовлю.

– Какая полезная особенность, - обжигает он пальцы, схватив верхнюю вафлю.
– Чёрт!

– Может, так?
– достаю я из холодильника мороженое и клубничный джем и щедро накладываю поверх вафли.
– И вот это ещё, - ставлю перед ним чашку его любимого кофе.

– Я же тебе уже говорил, что тебя люблю, - привычно тянет он меня к себе на колени.

– Пару раз, - показываю я на стоящие на окне шар для боулинга с цифрами «520» и зелёную лягушку с косящими глазами.

– Точно, - улыбается он.
– И знаешь, я заранее согласен со всем, что ты там напланировала. Но, Ан, ну его на хрен, я не буду косить этот газон.

– Что?
– поднимаю я его лицо за подбородок, чтобы посмотреть в глаза.
– Повтори-ка. Какой газон?

– Ну, как же, - пожимает он невинно плечами.
– Огромный дом. Запах кофе по утрам. Топот маленьких босых ножек. А ещё горячие вафли, - показывает он на тарелку.
– Большая добрая собака, розы, бассейн...

– Так. Неси её сюда, - встаю я и грозно протягиваю руку.

– Кого?
– невинно хлопает он глазами.

– Запись. Уверена, ты принёс её с собой, - не даю ему ни секунды на раздумья.

И прикрываю от стыда глаза, воткнув старенькую флешку в гнездо ноутбука.

На видео сидя на кровати Коры, я толкаю пьяные речи о том, как мне плевать, что Эйвер Хант рассмеялся. Потому что мы всё равно поженимся. Ну, а потом расписываю, как я, собственно, придумала нашу с ним жизнь.

– И я буду целовать его, пропахшего свежескошенной травой.

– Моё любимо место, - заявившись с тарелкой в руках, Хант довольно облизывает ложку, а я прикрываюсь уже двумя руками от стыда.

– Я...

– Тс-с-с!
– не даёт он договорить.

– ...вытаскивать из волос застрявшие травинки, смеяться и выгонять его на улицу, чтобы он не топтался грязными сапогами в прихожей.

– Глен, да?
– поднимаю я голову, когда он останавливает запись.

Тарелка мягко стукает о стол.

– Нет, моя упрямая, - пересаживает он меня к себе на колени.
– Твой отец говорил, что ты всегда добиваешься своего. Но это не я, это ты никогда не сдаёшься.

– Я сдаюсь, Эйвер. Но, наверно, это было сильнее меня. И задумано где-то свыше, не нами. А я просто всегда знаю, чего хочу.

– И чего же ты хочешь?
– заглядывает он в глаза.

– Чтобы ты сам косил траву, - улыбаюсь я.

– Ни за что, - упирается он.

– Хант, где ты взял эту запись?

– У Коры.

– Ты ездил к Коре?
– замираю я.

– Звонил. Но она назначила мне встречу, пришла такая нарядная и, - коварно улыбается он, - вручила эту запись.

– А ты?

Он берёт мою руку, вздыхает и прижимает к щеке.

– Ну, что ещё я мог сделать? Рассмеялся ей в лицо и послал на хрен. Думаю, ты можешь мной гордиться, хоть это и не делает мне чести. Но плевать, она заслужила. Хотя спасибо ей. Если бы у меня не было этой записи, этой твоей мечты, даже не знаю, как бы я прожил эти два месяца, - убирает он за ухо мои волосы, не сводя с меня глаз.

– Пятьдесят девять дней, Эйв.

– Пятьдесят девять бесконечных дней, Ан. Не знаю, как бы я продержался без этой записи и сообщений, которые ты всё же читала.

– И жила словно в промежутках от одного до другого, - обнимаю я его за шею двумя руками. Прижимаюсь губами к его виску.
– Жила, зная, что ты меня ждёшь. Веря, что ты не сдашься. Тысяча шестьсот двадцать три сообщения, Эйв. А потом звонок Дэйва, чтобы я приехала.

– Жалкий трус, - хмыкает он.
– Но траву у нас всё равно будет косить садовник. По-моему, у тебя что-то там горит.

– Бельгийские вафли! Это же вафли!
– подскакиваю я под его смех.

И после проветривания кухни, сборов, быстренького перепиха в ванной, от которого мы ну никак не могли отказаться, и новых поспешных сборов мы, наконец, садимся в пригнанную водителем Импалу.

К зданию тюрьмы мы приезжаем за пару минут до назначенного времени.

Кроме нашей машины на пустой дороге стоит большой тонированный чёрный лимузин, и больше никого.

– Значит, ты сразу знала, что этот брак будет недолгим?
– обнимает меня Эйв, опершись спиной на багажник своей машины.

– Разве можно что-то знать наверняка, когда дело касается Ривера?
– оборачиваюсь я на лимузин, но там такая тишина, словно никого нет.
– Но да, мы так договорились, что как только его оправдают, мы разведёмся. Только какова была вероятность того, что следствие не продлится год, два, пять?