Фея и Тот Самый Один

А как не плакать, если я настолько дура, что оставила ребёнка на произвол судьбы, на какого-то Лёву-художника? Может, он не художник вовсе, а маньяк!

Чуть позже появилась та же, что была в приёмном покое, доктор, с достоинством неся своё отнюдь не худенькое тело, ещё раз осмотрела меня, ещё раз попыталась утешить, заверила, что уж за кого-кого, а за сыночка я могу не волноваться, «раз такие люди беспокоятся».

Какие «такие люди», я не поняла, вскоре крепко уснула. Подозреваю, что в одном из уколов было успокоительное, потому что ночью, когда я пришла в себя, меня не колотило, я больше не рыдала, не рисовала в воображение ужасающие картины с Мишей, его бесконечными обидчиками всех мастей и несчастьями, которые с ним происходят.

Следующий день проходил чуть-чуть лучше. С утра, первым делом, я позвонила Нике, она заверила, что всё прекрасно. Миша в школе, довольный новыми друзьями – Лёвой и Лёкой. Кто такая Лёка, я не знала, решила, что та самая молоденькая подруга соседа.

Вспыхнувшую ревность затолкала подальше, для верности отпинала от всей души. Если подружка Лёвы пришлась по душе Мише, не обижает его, наоборот, помогает (что странно, учитывая наши с ним поцелуи), то мне следует быть благодарной, а не ревнивой стервой, которая почему-то поднимала голову и отчаянно шипела, плюясь ядом.

Сам Миша тоже отправлял восторженные сообщения о том, что он отлично провёл вечер. Лёва очень хороший, Лёка тоже, только немножко строгая, тётя Ника всё-таки лучше, она про уроки не спрашивает, а Лёка взяла и спросила!

Вот же гадина малолетняя, уроки моего ребёнка её интересуют, а на вид ангелочек! Неужели такой мужик, как Лёва, не мог найти кого-то получше?!

Примерно об этом я думала, когда дверь в палату распахнулась, и на пороге появился врач в белом халате, из-под которого выглядывал серый хирургический костюм. Во всём этом одеянии стоял не кто-нибудь, а мой сосед Лёва – художник, любитель сырников и… врач?

– Добрый вечер, Фея, – спокойно произнёс он, подойдя к кровати, на которой лежала совершенно обалдевшая я и таращилась на него, как на восьмое чудо света, никак не меньше. – Как ты себя чувствуешь?

– Хо… хорошо, – заикаясь, чуть сипло ответила я.

– Прекрасно, – он бегло заглянул в медицинскую карту, похожую на криво склеенный талмуд, потом на меня. – Привстань-ка, – спокойно попросил он.

От неожиданности я подскочила, едва не растянулась между кроватями. Лёва ловко подхватил, осторожно придержал и опустил на постель, одновременно поднимая спинку кровати, чтобы я могла усесться, как в кресле.

– Вот так хорошо, – прокомментировал он то, что видит.

Бледное лицо без капли макияжа, с утра я смыла размазанные остатки косметики, новый же мейкап нанести не смогла, Ника не догадалась кинуть косметичку в сумку, хорошо, что уходовую косметику положила, иначе выглядела бы я совсем как чучело. Волосы, убранные в самый обычный хвост, к тому же съехавший в сторону. Испарина на лбу и сухие губы не добавляли мне красоты.

Ужас… я бы предпочла неизвестную Лёку себе самой, в таком-то отвратительном виде.

Пользуясь моим замешательством, Лёва осмотрел меня. Бесстрастно прощупал лимфатические узлы, заглянул в рот, бесцеремонно попросил поднять футболку, послушал через стетоскоп, смотря на мои открывшиеся без бюстгальтера прелести совершенно равнодушным взглядом. Просто сюр какой-то…

– Кстати, это передал тебе Миша, – сказал Лёва, прикрывая мою грудь, и протянул листочек.

Автоматически я взяла его, развернула, увидела криво нарисованную картинку с изображением женщины на высоких каблуках – кривоватые палочки внизу ног были, скорей всего каблуками, – и мальчика на двух больших колёсах – в инвалидном кресле. С надписью без ошибок: «мама выздоравливай» – заслуга Ники, я была в этом уверена. Невольно я всхлипнула, прижимая листок с неказистым рисунком, понюхала, словно могла почувствовать запах Миши, и снова всхлипнула, готовая разреветься, как накануне.

– Не надо плакать, – произнёс Лёва, садясь на кровать рядом со мной. – Миша славный парень, он передаёт тебе привет, на выходных привезу его.

– Разве можно?

– Думаю, мне разрешат, – улыбнулся уголками губ Лёва.

– Ты врач, не художник? – спросила я, чтобы отвлечься от желания рыдать в голос и винить себя во всех грехах мира по отношению к сыну.

Ещё стало интересно, какой именно врач, что лечит, почему сказал, что художник. Всё интересно, что касается Лёвы, пусть это глупо, глупее, чем история с Родей. У Роди на момент нашего знакомства не было девушки, а у Лёвы есть. Родя хоть и походил на принца или хотя бы его неказистого коня, не был врачом, а врач – это почти как бог… особенно такой, как Лёва.

Понятия не имела, какой он врач на самом деле, но в белом халате, из-под которого выглядывала серая ткань под цвет глаз, он выглядел по-настоящему божественно.

– Как видишь, врач, – спокойно ответил он. – Рисую я хуже Миши, поверь мне на слово.

– А те картины? На стене, в кухне?

– Лёка повесила, – сказал он небрежно, будто эта Лёка только и делала, что украшала его дом произведениями искусства. – Я даже не знаю, чьи это репродукции, – усмехнулся он. – Кстати, по поводу Лёки, я подумал, ты захочешь с ней познакомиться. Сегодня я дежурю в этой терапии, она готова посидеть с Мишей, взять его к себе домой. Поверь, ты можешь смело доверить ей ребёнка, но уверен, сначала ты захочешь поговорить… Да?

– Хорошо, – я растерянно заморгала, в это же время Лёва глянул на телефон, поднёс к уху. – Пятая палата, заходи, я здесь.

– Вот и Лёка! – провозгласил он, когда в дверях появилась… другая подружка Лёвы?

Не зря говорят, что врачи бабники! Сколько же у него подруг? Эта, кстати, мне понравилась намного больше. Почти ровесница с Лёвой, невысокая, чуть-чуть полноватая и такая… уютная.

Такую бы маму или старшую сестру, чтобы прийти в любой момент, знать, что всегда вкусно накормят, чем-нибудь по-настоящему домашним, голубцами, например, и обязательно выслушают.

– Знакомьтесь, Лёка, Фея, Фея, Лёка, – проговорил Лёва.

Или не Лёва? Если сосед был врачом, а не художником, то мог быть не Лёвой, а Самуилом, например.

– А как тебя зовут? – спешно шепнула я, поймав краем глаза удивлённый взгляд зашедшей Лёки.

– Для тебя Лёва, – ответил он, подмигивая. – Девочки, вы тут сами, хорошо? Мне звонок нужно сделать, срочный… Лиат, здравствуй, дорогая, – проговорил Лёва в трубку, выходя из палаты.

Я снова поймала удивлённый, нет, ошарашенный взгляд Лёки. Что ж, мне предстоял разговор со старшей любовницей моего соседа, с которым я мечтала переспать, а лучше выйти за него замуж. Эта любовница, между делом, вызвалась присмотреть за Мишей, пока Лёва дежурит и звонит какой-то Лиат – не факт, что той, другой любовнице, молоденькой…

Господи, как скучно я раньше жила!

Глава 14. Один

Сон не шёл. Леонид понимал, есть возможность – надо спать. Плевать, что диван в комнате дежурного врача скрипит, как потёртое седло, а в спину впивались пружины, словно шпаги мушкетёров, это тебе не Германия, это отечественное здравоохранение. Оптимизированное и беспощадное.

Спать, пока есть время! Утром к станку, вернее, к столу.

В три ночи поднял ребёнка из приёмного покоя. Восемнадцатилетняя девушка с жалобами на дискомфорт и вздутие внизу живота, нарушение мочеиспускания, слабость и озноб. По факту совершеннолетняя, по сути – инфантильное дитя, неизвестно по какой причине оказавшееся в больнице без матери.