Фея и Тот Самый Один

– До вечера, – шепнула Фея. И совершенно по-девчоночьи чмокнула в щёку, где-то в районе уха.

Леонида едва не хватил экстаз сродни религиозному, были бы крылья – замахал в бы исступлении, был бы мёртвым – ожил, честное слово.

В операционной провёл несколько часов, вышел выжатый, как лимон, глаза горели, во рту пересохло, виски ломило. Работать пришлось с дежурной бригадой, случай тяжёлый, шансов на успех почти не оставалось, сердце давало сбой трижды, но парня каким-то чудом вытащили.

Анестезиолог после нервно курил на балконе, матерясь на все лады, обещал уйти в таксисты. Леонид присоединился бы, по слухам водители какого-нибудь Убера не бедствовали, нервов же тратили в разы меньше, но нужно вылечить Мишу, необходимо просто.

В кабинете, куда завалился после душа, прикидывая, стоит ли ехать домой или лучше лечь здесь, на диване, увидел того, кого меньше всего ожидал увидеть, во всяком случае, в поздний час.

Фридман Абрам Наумович вальяжно облокотился на спинку дивана, закинув ногу на ногу, и прямо посмотрел на входящего хозяина кабинета.

– Не побеспокоил? – светским тоном спросил он, глядя на опешившего Леонида.

– Чем обязан? – улыбнулся тот в ответ, не зная, чего ожидать.

Если бы дело касалось Сони, Абрам Наумович скорее позвонил бы. Что-то с Лиат? Здоровье?..

– Время позднее, Лёня, потому давай коротко, – вместо приветствия продолжил гость.

– Кофе? – Леонид шлёпнулся на стул, отодвинул рукой стопку историй болезни.

Не стол Букингемского дворца, но Фридман точно не ожидал королевского приёма в кабинете вымотанного врача отечественного розлива. Уж кто-кто, а Абрам Наумович знал и понимал больше, чем все Одины вместе взятые.

– Коньячка бы не отказался.

– Не вопрос.

Леонид достал бокал, предложил на выбор несколько бутылок, благо ассортимент был огромным, любой алкомаркет позавидует. Оценил вкус Фридмана, сам отказался от мысли пригубить, хотя сама по себе идея соблазняла.

– Слышал про твои проблемы с пациентом, – не стал тянуть Абрам Наумович. – Мамоновым Михаилом.

– Есть такое, – кивнул Леонид. – Ума не приложу, что можно сделать. Полгода назад были кое-какие варианты, сейчас глухо…

– Почему же глухо? Ты здесь, руки здесь, голова тоже. Не хочешь продолжить работу над своей методикой?

– Помимо рук и головы нужно оборудование, дорогой мой Абрам Наумович, – горько засмеялся Леонид. – А это, даже при условии небывалой щедрости и расторопности родного министерства, сейчас невозможно.

– Нет ничего невозможного, Лёнечка, когда за дело берутся Фридманы. Не все гуманитарные связи разрушены, к тому же остались личные, – Абрам сухо улыбнулся и пригубил коньяк, с видимым удовольствием смакуя вкус. – Чудесный аромат. Твой талант должен приносить не только коньяк старому дуралею, – показал на себя, – но и пользу отечественной науке. Илья Львович поговорил с кем надо, я по старой дружбе закинул удочку главному… – показал пальцем наверх, имея в виду главного врача. – С тебя польза, с нас оборудование.

– Чудеса, честное слово, – усмехнулся Леонид.

– Просто бизнес, ничего личного. И радение о родной науке и благе населения, конечно же. Бутылочку дашь с собой? – хитро улыбнулся Абрам Наумович.

– Естественно.

– Тогда всего хорошего.

Вот так. Одину Леониду Борисовичу предстояло продолжить работу над своей методикой на базе родного НИИ. Он сдаётся с руками, головой и потрохами родному здравоохранению, взамен получает нужное оборудование…

С одной стороны – уехать в ближайшие годы не получится, даже если в стране всё улетит в задницу, условия работы станут откровенно невыносимые, всё равно придётся отрабатывать «долг», иначе случайно под раздачу могут попасть остальные Одины.

С другой – оборудование и продолжение работы нескольких лет жизни, и главное – призрачный, но всё-таки шанс для Миши.

Добрался домой на автомате, сердце отбивала победную барабанную дробь. Фридман сказал, что оборудование будет, значит, его уже погрузили и обходными путями, через несколько посредников, везут. Есть поговорка «мужик сказал, мужик сделал». Фридман же сначала делал, потом ставил в известность, зная, что от его предложений не отказываются.

Вышел из лифта на лестничную площадку, мельком глянул на часы – почти полночь. Дверь в квартиру Феи в это время распахнулась, на пороге появилась его личная волшебница. Естественно, при полном макияже, в белой шёлковой футболке, широких брюках и кухонном фартуке с рюшами.

В фартуке. С рюшами. Дивная картина. Волшебная.

– Я приготовила ужин, – подошла она вплотную к Леониду, держа в руках поднос с цветными керамическими горшочками. Сказочное видение, нереальное какое-то, его с работы встречает женщина с ужином… – Жаркое, – пояснила она. – Ещё салат есть и так, по мелочи.

– Ты ждала меня? – как дурак спросил Леонид, конечно, ждала, если встречает с жарким…

Господи, а пахнет-то как! С ума сойти! Он сегодня не ел толком, обед потратил на Мишу, потом срочная операция, к ночи больничный буфет закрыт. Дежурная медсестричка смилостивилась, дай бог ей жениха хорошего, угостила двумя бутербродами с сыром, тем и жив.

– Да, в окно видно, какие машины заезжают…

Глава 22. Один

Ужинали в квартире Феи, так показалось удобнее и уместнее. Леонид таял, как эскимо на солнце, шоколадная шапочка которого съезжала в сторону. Ел сочное мясо с овощами из красочного горшочка, салат, кексы с изюмом, только-только из духовки.

От чего больше сходил с ума, уже вряд ли разобрался бы, слишком широкий спектр эмоций, слишком острый.

Впервые для него готовила женщина. Не просто женщина – мать, сестра, жена, подруга, – а во всех смыслах его женщина.

Впервые аромат еды смешивался с умопомрачительным запахом парфюма и ещё невысказанного, но уже осязаемого желания.

Впервые ночь окутывала не просто жаждой секса, пусть и сильной, почти невыносимой, а уютом, ощущением правильности происходящего, постоянством.

– Что сказали врачи? – вернула к делам насущным Фея.

Она сидела напротив, такая красивая, что сводило скулы, и уже не казалось, что вся эта роскошь – слишком. Не слишком, если для него одного. Даже мало, лично ему мало, надо ещё, ещё и ещё.

Подкладывала салат из свежих овощей, между делом рассказывая, что пошли первые огурцы Зозуля, аромат после зимы сногсшибательный, учуяли с Мишей на рынке, не удержались, купили. Говядину там же взяли, как специально дожидался кусочек, словно с выставки народного хозяйства, произведение искусства, а не мясо. И зелень, какая зелень!

Набор специй взяла по случаю, бадьян попался чудо какой ароматный, набор для харчо, особенно уцхо-сунели порадовал, сванская же соль, сказали, прямиком из Грузии. Харчо на днях сварит, кстати, любит Леонид харчо? Леонид, конечно, любил, хоть и забыл вкус этого блюда.