Фиктивный Санта

Тогда я сразу вспомнила о Бригитте Мельнёфф, бывшей звезде мюзикла «Мыши». Она часто выступала в детском театре в роли злой старухи-ведьмы, но еще чаще пила. Оставалось только уговорить ее поработать с Руди, а там, глядишь, у них и так все сладится.

— Деточка, — сказала мне Бригитта, когда я обрисовала потребности заказчика. — Ты представляешь меня — меня! — за приготовлением ужина?

— Тебя никто не заставляет готовить, — ответила тогда я. — Он просит лишь встречать его с ужином. Можешь заказывать еду в любой забегаловке, а деньги он платит хорошие.

— Нда? — задумалась Бригитта. — А спать с ним не потребуется?

Несколько лет я создавала своему агентству репутацию, поэтому каждый из актеров и актрис знал, что личные отношения между ними и заказчиками не приветствуются. Так что Бригитта решила просто повредничать, прежде чем согласиться.

Зато теперь Бригитта и Руди жили душа в душу, она, хоть по-прежнему не умела готовить, зато умела слушать. А он, как оказалось, обожал в свое время Пятую Мышь, а денег на рестораны хватало. И главное, Бригитта перестала пить, а Руди — думать о самоубийстве.

*Прим. автора: Пятая Мышь — персонаж известного во всем мире Земли-2 мюзикла «Мыши».

Конечно, когда они поженились, агентство потеряло часть своей прибыли, но что такое деньги, когда речь идет о счастье двух людей?!

В больнице мне сказали, в какой палате разместился Олаф, и я поскакала по этажам, не обращая внимания на лифт.

— Милая, — слабо помахал мне рукой Олаф.

У него все женщины, девушки и девочки от трех лет были «милыми», привычка звезды — ничего не поделаешь.

— Что говорят врачи?

— Говорят про какой-то катетер в какую-то артерию.

— Операция? Ты звонил Гертруде?

— Не-ет, я не хочу ее волновать: завтра к вечеру уже отпустят. Милая, скажи ей, что отправила меня на какую-нибудь тусу.

— Олаф, ты что, не знаешь Гертруду? Она свяжется с коллегами из полиции и тебя найдут по твоему мобильнику.

Олаф тяжело вздохнул.

Мужчины как дети. Иметь жену-полицейского и пытаться ее обмануть, даже в благих целях. Словом, я разыскала медсестру, услышала от нее умные слова «малоинвазивное вмешательство» и обещание, что уже через день после выписки Олаф сможет вести привычный образ жизни. Но эти два дня… Делать нечего, придется опять просить Мартина и Руди.

Времени было в обрез, на обратном пути я заскочила в маленький магазинчик и купила себе питьевого йогурта. Кстати, Мартин тоже остался без обеда. У метро была местная рождественская ярмарка, пробежавшись по которой я купила смёрреброд с лососиной и креветками. Продавщица упаковала это «чудо» датской кулинарии в контейнер, отдав почти что за бесплатно еще и большой стакан локки-лолы.

*Прим. автора: смёрреброд — национальный датский «многоэтажный» и богато разукрашенный бутерброд с большим количеством ингредиентов на специальном черном хлебе. Локки-лола — аналог кока-колы.

Надеюсь, он не будет в претензии — на Строгет почти нет демократичных заведений — пожалуй, один «Донмакнальсон», но если выбирать между простым донбургером и смёрребродом с креветками… Впрочем, в «Донмакнальсон» я все равно уже не успевала.

Я вбежала в раздвигающиеся двери главного входа ровно без пятнадцати пять. У ёлки стояла Бригитта в моей куртке. Фффуххх… значит, Мартин и Руди сейчас переодеваются.

Мы с Бригитттой тоже обменялись курткой и манто. Быстро протараторив ей все новости про Олафа, я умоляюще сложила руки:

— Пусть Руди ещё два дня побудет Йолименом после пяти!

— Думаю, что смогу его уговорить, — подмигнула она. — А до пяти поработает этот приятный мужчина.

— Надеюсь, — пробормотала я.

Похоже, одним смёрребродом я уже не отделаюсь… Когда Мартин и Руди вышли, я сразу кинулась к ним.

— Мартин, держи, это тебе — перекусишь. Руди, спасибо огромное. Мужчины, умоляю, выручите меня! Олаф проболеет ещё два дня.

— Я готов, — выпятил грудь колесом маленький полный Руди.

— Во сколько выходить? — деловито спросил Мартин, мельком взглянув на часы.

Я не удержалась и чмокнула его в щеку.

— Ты настоящий ангел! В одиннадцать. И я у тебя в долгу.

— Если ты дашь свой номер, мы поговорим о погашении долга попозже вечером. Мне пора ехать.

Я порылась в сумке — чёрт, она была реквизитная, свои настоящие визитки я туда не положила.

— Возьмите, юноша, — из-за спины сказала неслышно подошедшая Бригитта. — Это — номер офиса, а это — Эвы-Лотты. Я бы дала вам и свой, но муж…

уди погрозил ей пальцем и пошел к ёлке уже как настоящий Йолимен.

Мартин поблагодарил нашу звезду, быстро попрощался и чуть ли не бегом рванул на парковку.

— Какой милый молодой человек. Признаться, в костюме Йолимена он показался мне несколько старше, — сказала Бригитта. — И так смотрел на тебя… Откуда он?

— Из Мальмё, — вздохнула я. — Он очень меня выручил, придется оплатить ему… три полных дня.

— Думаю, деточка, что он ждет от тебя иной благодарности, — снова подмигнула Бригитта.

— Ты же знаешь, что я не встречаюсь с актерами.

— Ну-ну, — усмехнулась она. — Он, конечно, неплох, но только как Йолимен под ёлкой. Более сложную роль не вытянет.

— Между прочим, он сегодня играл адвоката, и даже я поверила, — пришлось вступиться за актерские данные Мартина.

— Ну-ну, — снова повторила Бригитта.

Отдала мне ключи от офиса и сказала, что пойдет прогуляться по гипермаркету. На самом деле ей, конечно, хотелось посмотреть на дебют Руди. На мой взгляд, у него все прошло ничуть не хуже, чем у Мартина.

Пока я добиралась к офису, который у нас расположен не в центре, но в достаточно старой части города — на острове Амагер, окончательно стемнело. Все витрины, окна первых этажей зданий, выходившие на проезжую часть, были разукрашены гирляндами или красочной подсветкой, над улицами тоже протянулись гирлянды из искусственных еловых веток и серебряных рождественских звезд. Гапенконен готовился к празднику: с вечера двадцать третьего декабря до утра двадцать шестого декабря закрывались офисы, магазины и прочие заведения — Рождество положено отмечать дома, с семьей и друзьями.