«Философия войны«» в одноименном сборнике
Шрифт:
Русские газеты и в Русско-Японскую, и в Германскую и особенно в гражданскую войну являли собой сплошную дислокацию, перечисляя списки павших на полях сражений и давая «военные обзоры» дешевых стратегов тыла, зачастую не только никому не нужных, но и заведомо вредных.
В период войны государство имеет право потребовать от тыла доверия и дисциплины. Слова «молчите о фронте» в период войны должны быть приведены в жизнь с неумолимой жестокостью и настойчивостью.
Наряду с прессой следует поставить и кинематограф — это страшное орудие вкрадчивой пропаганды, которое за сравнительно короткий срок успело незаметно создать буквально разгром морального авторитета семьи и школы.
Стоит только удивляться, что это величайшее из изобретений до сих пор нигде не сделалось
Замечательно, что на защиту детской нравственности против разлагающей кинопропаганды первой выступила Турция, воспретив законом 1927 года посещение кинематографа молодежью до 18-тилетнего возраста.
В период, предшествующий войне, большую роль, как известно, играет биржа, ибо война требует денег и веры в кредитоспособность.
Являясь мощной анонимной организацией и держа крепко в своих руках финансовую судьбу государств, биржа, прикрываясь флагом нейтральности, повергает в прах не одну страну и нарушает стройность многих политических комбинаций.
Многие предприятия часто вынуждены бывают остановиться. Происходит неожиданное банкротство самых солидных фирм. И даже самые коалиции в решительный момент терпят неожиданные видоизменения. Союзные договоры нарушаются; политические и стратегические расчеты теряют ценность, и война, зачастую, начинается с полным нарушением всех планов, составленных в мирное время.
Подорвать в народе уважение к финансам своего государства, подорвать веру в платежеспособность за границей — это такие большие козыри, с которыми можно играть почти наверняка.
Внутренний заем, дававший ранее выход правительствам, — в будущем долго не будет иметь успеха, из боязни возможных экспериментов, имевших место в России и разоривших не одну патриотическую семью…
В то время, когда агентура, печать, пропаганда и проч., идя рука об руку, с неослабным напряжением планомерно и неуловимо развивают свою деятельность, — в тиши кабинетов и лабораторий каждого государства совершается незримая никому работа по истреблению человечества.
Химия обогащается открытиями новых смертоносных газов и сильно взрывчатых веществ, причем громадная доля внимания уделяется сжатому воздуху, над чем работают упорно лучшие лаборатории мира.
Оптика работает над применением для целей войны еще неисследованных лучей. Бактериология занята культурой «безконечно малых», которые, возможно, будут переноситься в неприятельский стан орудийными снарядами и аэропланными бомбами и, заражая воздух, явятся источником массовых заболеваний. Опыты применения бактериологии для целей войны уже не раз были установлены печатью. Механика и баллистика изобретают способы переброски на большие расстояния снарядов страшной разрушительной силы.
Сотни ученых заняты разрешением вопроса о маскировке и защитном цвете для людей и предметов. И когда-нибудь сказки о невидимке и фантастические невозможности в духе Жюль Верна и Уэльса приблизятся к действительности.
В последнюю войну делались опыты с глушителями, чтобы ослабить звук выстрела. Опыты дали скромные результаты, но в будущем в этой области можно ожидать больших успехов, ибо создать орудие беззвучным стоит того, чтобы над этим вопросом поработать.
Принимая во внимание современные оптические приборы для стрельбы, позволяющие стрелять с закрытых позиций, — беззвучность выстрела, хотя бы и относительная, откроет новую эру в тактике артиллерии, которой в будущем принадлежит бесспорно решающая роль на полях сражений.
Но попутно с разработкой идеи беззвучности орудийных выстрелов, будущее несомненно обогатится еще и приборами, которые позволят почти с математической точностью определять места неприятельских батарей.
Применяемая в минувшей войне аэрофотография уже положила начало в этом направлении.
Учитывая все сказанное о подготовительной работе, целесообразней согласиться, что войны будущего будут отличаться вообще большой жестокостью и сопровождаться большими
потерями.К сожалению, это так. Ибо войны уже последнего столетия по своим потерям были ужасающи по сравнению с войнами прежних веков; а минувшая война союзников против Германской коалиции превзошла по цифре потерь всю наполеоновскую эпоху. Одно только может служить утешением, что будущие столкновения будут редки и скоротечны, они не могут быть физически продолжительны; хотя последствиями их могут явиться неизбежные всякого рода экономические и социальные опыты и перевороты, которые отсрочат время умиротворения и строительства многих государств. Следует, однако, оговориться, что на продолжительность войны, влияет еще волевая упругость нации, а процент потерь зависит еще и от упорства сторон в бою.
В вопросе борьбы и уничтожения народов, казалось бы, существенное значение будет принадлежать сдерживающему гуманитарному началу вроде международных конференций, как наприм.: Гаагская, Женевская, Лига Наций, Вашингтонская, Локарнская и проч., которые целым рядом ограничений могли бы сделать войну по допустимости средств более гуманной, ибо устранить поводы и причины самой войны не в силах никакие ограничения. Можно с уверенностью сказать, что такие конференции будут собираться еще не раз, будет опубликован не один сантиментальный кодекс войны, но в решительный момент, когда будет решаться вопрос жизни и смерти народов, все это в оценке соперников будет иметь значение «идеологии» в пренебрежительном Наполеоновском смысле.
Кто явится контролирующим регулятором между воюющими, когда, может быть, все страны будут объяты пламенем войны или по крайней мере в ней заинтересованы? Всем памятно, — во что обратились платонические протесты международных гуманных организаций против разрывных пуль, удушливых газов и проч.
Все международные конференции, особенно современные, проникнуты, может быть, самыми лучшими намерениями; они безупречны со стороны внешней корректности, оттуда исходят красивые слова о всеобщем милосердии, о доверии, о праве и свободе всех народов и проч. и проч., но им недостает самого малого, а именно — искренности.
Замечательно характерно, что в то время, когда на Вашингтонской конференции (1922 г.) обсуждались вопросы об ограничении вооруженных сил, все страны мира одновременно работали именно в обратном направлении, стремясь во что бы то ни стало достичь и технического и тактического перевеса своих вооруженных сил. Франция в это время выпустила новое наставление для боя. Англия вооружала воздухоплавательный аппарат типа истребителя — артиллерией.
Америка увеличивала число пулеметов на аэроплане и создала новую пушку. Но в то время, когда изобретаются и разрабатываются орудия и средства для уничтожения, — в каждой стране почти одновременно и притом с одинаковым напряжением несомненно ведется работа и по ослаблению губительного начала каждого из опытов, каждого из открытий. Уже брошена мысль о т. н. массовой маске против удушливых газов путем химического или механического обезвреживания целых районов. В Германии на фабрике химических продуктов в Галле открыт, напр., — новый газ, нейтрализующий все до сих пор известные газы.
Учитывая ту роль, которая принадлежит людям науки в современной и особенно в будущей войне, необходимо еще в мирное время, при разработке мобилизационных планов, предусмотреть мобилизацию ученых сил различных специальностей (химиков, инженеров, техников, врачей, фармацевтов и проч.).
Мобилизация и учет этих сил, как равно и мобилизация государственной промышленности — это настолько серьезные вопросы, что пренебрегать ими не только легкомысленно, но и преступно. Помимо этого правительства должны время от времени объявлять конкурсы на новые открытия и изобретения в области различных знаний, дабы возможно полнее обеспечить свою армию всем, что может быть полезным на войне. Нет необходимости, конечно, каждым новым средством обременять армию, но иметь это, уже испытанное средство в виду, чтобы выбросить его в крайнюю минуту — существенно необходимо.